«-Ну, как дух в окопах?
-Шибко крепкий»
А. Воин
22.10.07
Сегодня много говорят о духе. Особенно в России. В России, потому что Россия сегодня, как в лице своей правящей верхушки, так и поддерживающего ее большинства населения, декларативно противопоставляет себя Западу, объявляемому (не без основания) бездуховным. А вот у нас, мол, духовность или мы хотим быть духовными, или должны быть. Против последнего я не только не возражаю, но приветствую двумя руками. Мало того, о необходимости духовности я пишу (кричу) уже 30 лет, с тех пор, как, приехав в 1976 г. в Израиль, столкнулся с бездуховностью современного Запада, распространившейся и на Израиль, и, приняв ее как вызов, написал свою первую философскую книгу «Неорационализм». Но, к сожалению, когда есть массовое движение, связанное с какой-либо идеей, к нему примазывается много желающих подзаработать на хлеб с маслом, спекулируя на этой идее. И, что важнее, с идеями всегда есть проблема – возможность разного их понимания и толкования. Что касается духа и духовности, то здесь проблема эта особенно остра. Тут всегда была большая неразбериха с тем, что есть дух, всякий ли дух хорош и т. п. И сегодня неразбериха в этом вопросе не меньше, чем в прошлом. Только сегодня цена вопроса больше, чем когда-либо, потому что никогда в прошлом речь не шла о выживании человечества, как такового, а сегодня именно об этом речь.
Вот на прошлой неделе по российскому телевидению в программе «Дуэль» писатель Александр Проханов договорился до того, что поставил в один ряд, как образцы духовности Рузвельта, Черчилля, Сталина и еще каких то великих. Забыл почему-то Гитлера в этот ряд вписать. А почему? Потому только, что проиграл войну? А если бы выиграл и установил тысячелетнй рейх, значит, был бы духовность? А ассирийский царь, Ашурбанипал, кажется, который приказал высечь на камне надпись о том, как он, входя в завоеванные города, вспарывал животы беременным женщинам и т. д. – тоже духовность? А почему нет? Тоже ведь великий. Т. е. можно, конечно, и это назвать духовностью. Все зависит от того, как мы определим понятие духовность. Если мы духовность определим, как синоним величия, то и Гитлер и Ашурбанипал попадут в духовность. Можно и ковыряние в носу назвать духовностью. Все можно. Только тогда, глядишь, Иисус Христос и Христианство попадут в бездуховность. И, вообще, ничего хорошего не получится. А ведь Проханов, говоря о духовности, имел в виду, безусловно, хорошее и так его и другие поняли. Т.е. поняли, что он имеет в виду хорошее, но не все согласились с тем, что это, действительно, хорошее. Хотя против духовности, как таковой, никто не возражал.
Это только один пример путаницы с духовностью. А ведь есть такие, которые и борьбу за права гомосексуалистов выдают за духовность. А воинствующий, агрессивный национализм, выдающий себя за духовность, или не менее воинственный религиозный фанатизм, претендующий на то же – это, вообще, бич наших дней. Отсюда видно, насколько важно разобраться, что такое духовность и всегда ли она хороша.
Эту проблему я исследовал еще в «Неорционализме» (в 5-й части «Место духа в рационалистическом мировоззрении»), затем в книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи» и во многих статьях. Дух я определил, как сильную эмоциональную привязанность и служение надличному. Но надличное надличному – рознь и в зависимости от того, на какое надличное направлен дух, он может быть и хорошим и плохим. Ведь и сатанисты служат надличному, но вряд ли кто-нибудь, говоря о духовности, имеет в виду и их. Но сатанисты – это крайний и потому очевидный пример. В большинстве же случаев, грань перехода от духовности хорошей к плохой куда как более неясна. Этому способствует еще и то, что любая духовность, даже самая фанатичная, мерзкая, вроде хумейнизма или фашизма (и там и там ведь люди, по крайней мере, часть их служат надличной идее) в определенном отношении выглядит предпочтительнее полной бездуховности. И отталкиваясь от бездуховности, люди с высокоразвитой потребностью в духовном, вроде Проханова, легко переходят эту грань и скатываются в негативную духовность. В результате вся человеческая история в этом отношении – это метание из крайности в крайность: от полной отвратительной бездуховности до того или иного окраса негативной , искривленной, фанатичной духовности. От бездуховности Римской империи времен ее заката к фанатичной, местами изуверской духовности христианского средневековья, в частности русского «Домостроя». Западная цивилизация, пройдя после средневековья благодатную фазу Возрождения и Просвещения, вновь скатилась к бездуховному моральному нигилизму после так называемой сексуальной революции. Россия под влиянием марксизма, который в смысле духовности был отступлением по сравнению с эпохами Возрождения и Просвещения, но все же определенной духовностью обладал, задержалась в скатывании к бездуховности, но, когда Союз рухнул и марксистская доктрина перестала быть сдерживающим фактором, быстренько догнала Запад в этом отношении. Но этот быстрый переход вызвал отталкивание у значительной части населения, тем более, что в отличие от Запада, где этот переход совершался в ситуации высокого и продолжающего расти материального уровня населения, в России он совпал со стремительным обнищанием большинства. В результате в сегодняшней России начался процесс духовного возрождения сразу по нескольким направлениям: религиозному, национальному и государственническому и по всем трем сразу с проявлениями фанатизации духа и искривления его в негатив.
Пример с Прохановым и Сталином показывает, как искривлена сегодня государственническая духовность в России. Привязанность к своему государству и готовность послужить ему – это, конечно, духовность и она может быть вполне положительной, дающей смысл жизни, я бы сказал, правильный смысл жизни, ее носителям и полезной обществу в целом. Но это только если готовность послужить своему государству не превращается в готовность завоевывать, давить и притеснять другие народы и государства и если благо государства понимается как благо всех его граждан, а не только правящей элиты. Можно ли в этом смысле Сталина, который стремился силой навязать социализм другим народам и государствам, а половину своего народа пересажал в лагеря, считать духовным в положительном смысле? Если да, тогда почему же и не Гитлера и не любого диктатора? И Жириновский , обещавший омыть сапоги российских военных в индийском океане чем не положительная духовность? А Мадлен Олбрайт, сказавшая, что в России слишком много природных богатств и не мешает отобрать часть в пользу США – чем не славная духовность? Ведь не о себе заботится, а о своем государстве. Но, если все так начнут заботиться о своих государствах, то завтра человечество просто прекратит быть.
В случае с национально ориентированной духовностью главный водораздел между хорошо и плохо определяется аналогично: люби свой народ и заботься о его благе, но не за счет других народов. Естественно, этот общий принцип требует уточнения и детализации при его применении в конкретных случаях. Как пел Окуджава: «А если что не так, не наше дело, как говорится, Родина велела. Как славно быть ни в чем не виноватым, совсем простым солдатом, солдатом». Сегодня в России немало таких, которые понимают эти слова Окуджавы буквально. Т.е., куда бы Родина не послала тебя и кого бы не велела убивать, делай это и гордись этим, ибо это – духовность, в смысле, хорошая духовность. Окуджава же на самом деле имел в виду противоположное. А именно, иди и убивай за Родину, только когда твоя Родина ведет справедливую войну. В противном случае духовность требует, как минимум, уклоняться от этой войны, а лучше бороться за ее прекращение. Чрезмерные почести, которые воздаются сегодня в России ветеранам афганцам – еще одно свидетельство искаженного понимания духовности в сегодняшней России. Конечно, можно посочувствовать этим людям, как обманутым советской властью с помощью демагогии на интернациональном долге. Но, если возводить их на пьедестал почета, то на него же нужно поставить и солдат вермахта, а немецких антифашистов объявить бездуховными предателями. Но определение того, ведет ли справедливую или несправедливую войну твоя Родина, - непростая задача, что видно хотя бы на примере обманутых афганцев. Таким образом, хотя принцип разделения хорошо от плохо в случае с национальной и государственнической духовностью достаточно прост, но его приложение на практике требует дополнительного развития теории духа. Развития и популяризации.
Последнее особенно важно потому, что сильные эмоции, связанные с природой духа, способны заглушать голос разума. Мои статьи, касающиеся негативного русского национализма, вызывали возмущение у русских ура патриотов, но поддерживались украинскими ура патриотами. А статьи, касающиеся украинского негативного национализма – наоборот. Если бы эмоции не заглушали голос рассудка у тех и у других, то такого не могло бы быть. Замечу, кстати, что первые мои статьи на эту тему были направлены против еврейского негативного национализма, а положительный национализм, любой, еврейский ли русский или украинский я поддерживаю. Что касается религиозной духовности, то здесь разделение хорошей и плохой духовности – задача еще более сложная. Об этом свидетельствует наличие тысяч христианских конфессий, которые по-разному трактуют Учение Иисуса Христа. Поэтому я не буду даже начинать эту тему в этой статье, а вместо этого отсылаю интересующихся к моей книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи»