А. Воин
9.03.09
Я имею в виду не композитора Лысенко, а
академика ВАСХНИЛ и УАСГН Трофима Лысенко, по навету которого были брошены в
лагеря, и многие там и погибли, советские генетики, включая Вавилова. И который
и после того, как оставшихся в живых выпустили, а генетику признали наукой,
остался в академиках, в почете, во власти, а вышедшим из лагерей генетикам, как
гласит анекдот, говорил: «Я вас хнил, хню и буду хнить».
Академик этот, как положено всему
живому, помер в свое время, но наследники его не перевелись и поныне, особенно
в Украине, где они не стесняются публично славить его и отстаивать правоту его
«дела». Ну, публично выступать в защиту Лысенко отваживаются, допустим,
немногие (я слышал лишь одного такого по радио), но тех, кто на практике
продолжает его дело, отстаивает свое право на такую, с позволения сказать,
конкуренцию с научными противниками, в украинской науке предостаточно, а
особенно в философии.
Это лучше всего видно на примере истории
с моей философией. Я уже писал о том, как в свое время я обращался к Поповичу с
предложением заслушать у него на семинаре сообщение о разработанном мной едином
методе обоснования научных теорий и он все время отказывал мне под предлогом
занятости – деньги ему нужно было зарабатывать. О том, что он отлично понимал и
понимает важность этого метода, поскольку построил свою философскую карьеру при
советской власти именно на попытках, пусть и безуспешных, сделать то, что я
сделал, я тоже писал. Потом я предложил ему созвать международную конференцию
по этому методу. И добавил, что в свое время член корреспондент Пазенок созывал
международную конференцию в Институте философии по этноэтике, идею которой он
украл у меня. Я делал перед этим сообщение в Институте на отделении этики и
эстетики по моей теории оптимальной морали и в качестве побочного продукта этой
теории сформулировал понятие этноэтики. Пазенок на том сообщении заявил, что
это неинтересно, а через два месяца после этого собрал эту самую конференцию,
«забыв» даже пригласить меня на нее. (При том, что не имел никакой возможности
корректно ввести это понятие, минуя мою теорию). Когда я сказал это Поповичу,
он ответил, что, во-первых, то был Пазенок, а не он, а во-вторых, он не обязан
продвигать мои идеи. После этого мне
давно уже не дают нигде выступать (кроме как на моем семинаре), не дают
публиковаться, не дают преподавать философию и даже просто зарабатывать на
жизнь, клевещут, провоцируют, оказывают давление на тех, кто поддерживает меня
и мою философию и просто близких людей и т. д. С академиком Лысенко не
сравнялись только тем, что в лагеря меня не упекли. Но и это потому лишь, что
времена не те и нет у них такой возможности. СБУ они на меня стравили и оно
применяло против меня незаконные методы, но так чтобы в лагеря за якобы
лженауку, это уже не проходит. (Все это я уже описывал в разных моих статьях,
поэтому здесь лишь перечисляю).
А
вот на последний мой семинар в Доме
Ученых с неделю назад явился некто Мурмыло. Он физик, не знаю остепененный или
нет, и, якобы, пишет чего-то философского, хотя статью, которую он давно обещал
представить для сайта моего института, так и не представил, и что именно
философского он делает, я не знаю. Мой семинар он посещает уже ряд лет, но, так
сказать, периодами, то подряд ходит, то подряд не ходит. Перед этим был как раз
период его довольно длительного отсутствия. А в предыдущий период присутствия он
в своих выступлениях при обсуждении яростно нахваливал то, что я делаю, а под
конец обратился ко всем с предложением написать коллективную петицию властям в
поддержку моей философии, которая нужна Украине и т. д. И он, мол, имеет связи
в Институте Философии, в Академии Наук и чуть ли не в правительстве (что он
тусуется в Институте Философии, я точно знаю) и он знает, что сейчас ситуация
благоприятная и наша петиция будет поддержана. И я повелся на это. О том, что
настал момент, Мурмыло, тусуясь в соответствующих коридорах мог, в отличие от
меня, знать. Я то после долгих безуспешных попыток наладить взаимопонимание с
Институтом Философии прекратил с ними всякие контакты. Ну и, предположил я,
если они там созрели для примирения со мной и избрали в качестве посредника для
переговоров Мурмыло, то почему нет?
Организовали инициативную группу,
сочинили петицию, поле чего я звоню Мурмыло и говорю, что петиция готова. -
«Нет – говорит – сейчас не время, опять ситуация изменилась». После этого он
надолго исчез с моих семинаров, а когда случайно попадался мне на улице,
переходил на другую сторону и делал вид, что меня не видит. Ну и когда он
вновь, как ни в чем не бывало, появился, я не удержался и поддел его на предмет
того, что он как флюгер поворачивается, куда ветер дует. Что моя философия для
него хороша или плоха в зависимости от отношения к ней в философских верхах,
которые ведут со мной нечестную войну. На это Мурмыло возразил мне, что это –
нормальная конкуренция. Всюду и везде - конкуренция и война есть форма
конкуренции.
Если бы я считал, что эта убогая мысль –
изобретение Мурмыло, то не стал бы писать эту статью. Но, как я показал выше, и
Попович придерживается ее и, знаю, что и вся практически философская верхушка
украинская (да и российская) и большинство политиков и даже рядовых граждан так
считают. И не сомневаюсь, что Попович и его компания оправдываются перед теми,
кто упрекает их в зажиме моей философии, тем, что это, мол, - нормальная
конкуренция. И это проходит, отсюда и Мурмыло усвоил свою убежденность, что это
нормально. И в этом я вижу главный корень бед не только в Украине, но и во всем
сегодняшнем цивилизованном мире.
Даже рыночная конкуренция – это не игра
без правил и понятий о чести, а когда правила начинают массово нарушаться, то
происходит кризис и это то, что мы имеем сегодня в мире и в Украине. А
конкуренция, такая, как я описал, в науке, философии, искусстве и других
сферах, - это, во-первых, не конкуренция, а подлость. А во-вторых, если в
бизнесе от нормальной конкуренции польза, то в науке и в искусстве конкуренция
вообще неуместна. Вместо нее должно быть служение науке и искусству.
Конкуренция в искусстве приводит к подмене высокого искусства шоубизом, который
не поднимает людей, а тлит их. А конкуренция в науке снижает ее эффективность,
с одной стороны, и приводит к использованию ее плодов не на пользу
человечеству, а во вред ему. А конкуренция в философии ведет к убийству важной
для человечества истины, что и имеет место в случае с моей философией.