Уроки Фокусимы и Чернобыля

 

                        А. Воин

                                                           26.3.11

 

    Мы привыкли к тому, что человек, его жизнь и благополучие есть главная ценность. Возражать против этого считается кощунством, такие возражения отметают с порога, не рассматривая. О том, что это – ошибка, я уже писал, но события на атомных станциях Фокусима заставляют вернуться к этой теме.

     Беспардонно наглые заявления ученых атомщиков и политиков, в первые дни после начала трагедии, о том, что ничего страшного не произошло и произойти не может («Это – не Чернобыль, там была одноразовая ошибка, которая теперь исправлена навсегда» и т. п.), замазаны толстым слоем словес этих же ученых и политиков, что, конечно, все может быть, но мы учтем ошибки, усилим контроль, наобещаем вам еще 40 бочек арестантов, но строить новые атомные станции все равно будем.  Потому что альтернативы нет. Ибо углеводородная энергетика ведет к изменению климата, а «зеленые» виды энергии не могут обеспечить нужного количества ее. А вот такая альтернатива, как просто перестать увеличивать энергопотребление человечества, даже не упоминается и на нее не тратят лишних слов для опровержения. Зачем опровергать, если каждому и так ясно (якобы), что тогда прекратится рост благосостояния человечества (допустим, хотя это вовсе не обязательно), а это - не гуманно, наивысшая ценность … и т. д.

     Так вот, наивысшая ценность - это не жизнь человека и тем более не его материальное благополучие (хотя и то и другое, конечно, никак не пренебрежимо). Наивысшая ценность – это выживание человечества. Мирный атом, не менее чем военный, представляет потенциальную угрозу этому выживанию. Даже более. Со времени Хиросимы и Нагасаки не произошло ни одного случая применения атомного оружия, но случился Чернобыль, Фокусима, и множество более мелких инцидентов на атомных станциях. И неважно, что в этих инцидентах погибло меньше народа, чем отдельно в Хиросиме (хотя по некоторым данным от Чернобыля погибло уже 100 тысяч человек, а официальная ВОЗ занижает данные в угоду мировому атомному лобби). Важно, что в Чернобыле все кончилось так, как кончилось, лишь по счастливой случайности, а могло кончиться тотальной катастрофой. И как бы ни была мала такая вероятность, ее достаточно для того, чтобы запретить во всем мире строительство атомных станций, подобно тому, как запрещено распространение атомного оружия. Мы можем себе позволить рисковать жизнями отдельных людей, но не выживанием человечества. Это – первый урок Фокусимы и Чернобыля. Но есть и другой.

       Пренебрежение учеными, политиками и многими другими людьми опасностью уничтожения человечества свидетельствует об интеллектуальном и моральном дефекте современного человечества. Интеллектуальный дефект заключается в неправильном понимании связи научного познания с действительностью и вытекающем отсюда непонимании разницы между теорией и гипотезой, между наукой и лженаукой, непонимании границ применимости научной теории и того, что вообще наука может доказать, а что не может.  Это непонимание проявляет себя не только в уверениях ученых атомщиков еще до Чернобыля в безопасности строительства атомных станций, затем - в том, что Чернобыль не может повториться, и т. д. Оно проявляет себя и в неспособности академической науки бороться с лженаукой. Это при том, что значительная часть академической науки, особенно гуманитарной, сама превратилась в лженауку и одновременно многие подлинно научные исследования и теории не могут пробиться через академический официоз. Оно проявляет себя также в неспособности ученых экономистов предвидеть наступление экономического кризиса и предотвратить его или хотя бы превентивными мерами уменьшить драматизм его последствий. (Что особенно наглядно проявилось во время последнего мирового финансово – экономического кризиса). И во многом другом.

     Причина этого дефекта кроется в господстве неправильных теоретико-познавательных моделей в философии и связанных с ними методологических представлений в самой науке. Путь к преодолению этого дефекта дают разработанные мной теория познания и основанный на ней единый метод обоснования научных теорий. В частности они дают и критерии, отделяющие науку от не науки, и теорию от гипотезы, и границы применимости теории, и многое другое. Перечислять названия моих работ, относящихся к предмету, с указанием, где какая опубликована и какой конкретно вопрос в какой из них освещается, я здесь не стану, нет здоровья (в прямом смысле слова). Вместо этого отсылаю желающих к сайту моего института (www.philprob.narod.ru), где все они имеются.

     О моральном дефекте современного человечества можно говорить очень много и многие много уже писали об этом. Правда, по поводу того, в чем суть этого дефекта, в чем причины и каковы пути его исправления, есть немало разногласий. (Не говоря о том, что есть немало таких, которые просто отрицают наличие такого дефекта). Я тоже писал на эту тему и даже создал теорию оптимальной морали, но, опять же, не буду повторять это здесь по вышеупомянутой причине, отсылая желающих к тому же сайту. Отмечу лишь то, что просматривается в контексте истории с Фокусимой.

     Трудно объяснить одним лишь непониманием сути научного познания и его связи с действительностью заявление бывшего директора чернобыльской АЭС Штеренберга сразу после начала трагедии на Фокусиме, (давал интервью по Бибиси), что ничего страшного не может быть. Ведь он наверняка давал подобные заверения и перед Чернобылем и сразу после взрыва на нем. Тут явно не в порядке с совестью. И это относится не только к Штеренбергу, но ко многим ученым атомщикам, а заодно и к ученым генетикам, уверяющим нас в полной безопасности ГМО, и ко многим другим ученым из других областей тоже.

     Но более всего этот моральный дефект проявляется в том, что выступая уже более 25 лет с моей философией и из них 15 лет с единым методом обоснования, я не могу добиться нормального обсуждения ни того ни другого. Это при том, что хоть и с сопротивлением, но я все же опубликовал ряд статей по единому методу в философских журналах и имею положительные отзывы по нему от отдельных маститых философов и я обращался с предложением рассмотреть этот метод к огромному числу лиц и инстанций, объясняя его важность (например, к президиумам академий РАН и НАНУ). Так что представить дело так, будто неизвестно, кто я такой и с какой луны свалился, совершенно невозможно. Вот только один пример, иллюстрирующий ситуацию и к тому же имеющий отношение к атомной энергетике и ее апологетам.

    Я не раз общался с главным украинским лоббистом атомной энергетики академиком Барьяхтаром. Мы с ним знакомы через так называемый «Междисциплинарный семинар», одним из руководителей которого он и является (другой – ректор КПИ академик Згуровский). Я ряд лет систематически посещал этот семинар и принимал участие в обсуждениях докладов и дискуссиях. На семинаре постоянно озвучивалась проблема всех подобных семинаров и конференций – отсутствие общего языка между представителями разных научных дисциплин. Я предложил сделать сообщение на семинаре по единому методу обоснования научных теорий, который как раз и дает такой общий язык. И мой доклад уже был назначен секретарем Рыжковой на  очередное заседание и даже объявление об этом висело в Доме Ученых. Но когда я пришел на семинар, выяснилось что на сей раз будет другой доклад, а мой перенесен на месяц. Затем перенесли еще на месяц и еще и так он и не состоялся по сегодня. Несмотря на то, что уже сам Згуровский, к которому я обратился, обещал мне его. Что касается Барьяхтара, то к нему я тоже обратился и он пожелал познакомиться предварительно с методом. Я дал ему пару статей и, прочтя их, он заявил, что не возражает против доклада. Спрашивается, почему при полном согласии руководства семинара доклад все же не состоялся?

    Свет на это проливает дополнительная история на том же семинаре и с тем же Барьяхтаром. Он неоднократно сам делал там доклады, лоббируя строительство атомных станций в Украине и доказывая гарантию их полной безопасности. А я дискутировал с ним, доказывая, отправляясь от единого метода обоснования, что он принципиально не может дать такой гарантии. Спорить со мной он не мог. Но в результате, как видим, мой доклад по единому методу, так и не состоялся, а строительство атомных станций в Украине и в мире продолжилось и господин Барьяхтар продолжил получать с этого свои дивиденды. Так может ли Барьяхтар сослаться на незнание или на непонимание единого метода обоснования и есть ли совесть у человека, который ради своих дивидендов готов рисковать судьбой человечества?

    И таких примеров я могу привести еще много.