Базовые тенденции глобального развития: конец рынка Мы живем в восхитительное, прекрасное, невероятно интересное время, когда все привычные нормы и правила рушатся и через некото- рое время создаются заново, а возможности исторического творчества становятся безграничными, хотя за них и приходится дорого платить. Глобальный экономический кризис маскирует переход человечест- ва в качественно новое состояние. Информационные технологии пре- образуют сам характер развития человечества: если до них мы меняли окружающий мир, то теперь во все большей степени меняем свое вос- приятие этого мира (так как наиболее рентабельным из общедоступных видов бизнеса стало формирование сознания). На следующем этапе — этапе массового применения биотехнологий (если он наступит) — мы будем менять уже самих себя. Изменились мотивы общества: люди в массовом порядке стали осо- знанно приносить свои интересы в жертву эмоциям. Удовлетворение первичных материальных потребностей сделало главной проблемой общества сенсорное голодание: сегодня мотивом действий и, соот- ветственно, непосредственным двигателем развития является дефицит не столько материальных или духовных благ, сколько прежде всего эмоций. Активная часть общества во все большей степени структурируется в рамках не привычных нам партий и клубов, но сект, объединяющих лю- дей на основе некритического восприятия религиозной догмы, челове- ка, товара или финансового продукта. Общественные отношения расширились на два принципиально зна- чимых уровня: с одной стороны, «ячейкой общества» стала уже не се- мья, а индивид, с другой, государства заняли подчиненную позицию по отношению к глобальному бизнесу и выражающему его интересы гло- бальному управляющему классу — этому качественно новому всемирно- историческому субъекту, ставшему главным фактором развития челове- чества. Высокая производительность информационных технологий делает нужной для производства материальных и духовных благ, потребляе- мых человечеством, все меньшее число людей. В то же время возвыше- ние глобального бизнеса над государствами уже сделало доминирующей логику эффективности с точки зрения не общества, а отдельной фирмы. Поэтому проблема «лишних людей», высвобождаемых из-за сверхпро- изводительных технологий, и их свободного времени перестала учиты- ваться, так как существует как проблема лишь на уровне общества, а не фирмы. В результате мы видим дегуманизацию (так как человек стал лишним, перестал быть инструментом получения прибыли и нужным наиболее влиятельным силам мира) и социальную утилизацию среднего класса даже развитых стран (у которого максимален разрыв между производи- мым и потребляемым, и нет влияния, чтобы защитить себя). Это окончательно уничтожает традиционную демократию (сущест- вующую от имени и во имя среднего класса), заменяя ее информаци- онной диктатурой в интересах глобального бизнеса, обеспечивающей требуемое разнообразие эмоций. Ликвидация среднего класса уничтожает и рыночную экономику (так как именно средний класс предъявляет наиболее значимый спрос, а ры- нок без спроса — уже не рынок), заменяя ее сочетанием глобальных спекуляций на основе неконтролируемой эмиссии денег со скудеющим нормированным снабжением непроизводящих масс населения в раз- витых странах и их утилизацией в гражданских конфликтах в странах неразвитых. Помимо прочего, исчерпанность рыночных отношений проявляет- ся в том, что прибыль перестала служить даже плохим заменителем смысла жизни. Единственная альтернатива заключается в саморазви- тии личности, но это сложный и в принципе отрицающий коммерче- скую мотивацию путь. Поэтому Запад нашел временный выход в ути- лизации «лишнего» населения через постоянное непроизводительное обновление эмоций при помощи развлечений и пороков. Однако это решение в силу своей принципиальной бесчеловечности может быть лишь временным. Это путь Запада, но не наш путь: не русский и не ки- тайский. Деньги теряют значение, уступая свое место технологиям не только в качестве символа и инструмента социального успеха, но и в качест- ве непосредственного носителя и выразителя наиболее важного обще- ственного отношения. Технологии объемлют и вбирают в себя капитал так же, как когда-то капитал вобрал в себя золото как выражение общественных отношений. При этом на первое по значимости место выходят технологии управле- ния чувствами масс людей, а значение привычных нам производствен- ных технологий неумолимо снижается. Интересно, что одновременно частная собственность на средства производства практически исчезла на уровне глобального бизнеса, так как акционеры не могут реализовать свое право на управление и, бо- лее того, не хотят этого (они хотят быть не собственно акционерами, а пенсионерами своих компаний), — а без управления нет права соб- ственности. Это еще одно выражение исчезновения рынка в его тради- ционном понимании и изживания капитализма как та кового. Мир в глобальной депрессии: два полюса, три валюты Экономический кризис вызван формированием глобального рынка, складыванием на нем глобальных монополий и их загниванием. Не- посредственное проявление этого загнивания — сжатие коммерческо- го спроса. Для предотвращения срыва в депрессию крупные экономики (США в период «количественного смягчения», еврозона, Китай, Япония) вынуждены замещать сжимающийся коммерческий спрос растущим го- сударственным (за счет эмиссии денег). Развитые страны не имеют возможности осуществления массовых производительных инвестиций, поэтому увеличение государственного спроса является не инвестициями, а раздачей денег и проявляется в рос- те долгов, ставших безнадежными. Все 2000-е годы США загоняли мировые капиталы в свои ценные, в первую очередь государственные, бумаги стратегией «экспорта хао- са». Но после кризиса 2008—2009 годов она перестала работать (основ- ная часть прироста долга стала финансироваться ФРС). Стратегия США в отношении «Исламского государства» и Украины позволяет предпо- ложить переход от стратегии финансирования долга к стратегии его списания при помощи разжигания Третьей мировой войны. Это глав- ная угроза современности. (Разумеется, любая грамотная и масштабная операция развертывается в нескольких плоскостях и решает несколь- ко разноуровневых задач, но главной является операция, решаемая на верхнем уровне.) Понятно, что успех этой стратегии разрушит глобальный рынок, разделив его на несколько макрорегионов, — но он и так разруша- ется. Загнивание глобальных монополий делает главной ценностью спрос, и страны начинают защищать его, усиливая протекционистские барьеры (с начала кризиса в 2008 году до лета 2014-го Россия была единственным членом G20, не усилившим протекционизма). Это и без мировой войны объективно ведет к распаду глобального рынка на макрорегионы. Данный процесс завершится срывом мира в глобальную депрессию. Но его результаты, своего рода «промежуточное равновесие», уже вид- ны. В политике это восстановление биполярного противостояния в виде конкуренции США и Китая при Евросоюзе, Японии, Индии и, если мы пе- рейдем от разграбления страны к развитию, России, в качестве «держав второго уровня», умеряющих это противостояние и не позволяющих ему стать разрушительным. На глобальном уровне это будет выражаться в противостоянии китайских капиталов, в том числе государ ственных, западным в рамках глобального управляющего класса. В экономике очевидно уже обозначившееся разделение глобального финансового рынка на зоны доллара, евро и юаня. Китай будет вынуж- ден отказаться от доллара как резервной валюты; еврозона может избе- жать этого, но тогда перестанет существовать как относительно само- стоятельный участник глобальной конкуренции. Мир на первом этапе глобальной депрессии можно описать форму- лой «два полюса — три валюты». Это будет очень напряженный и не- устойчивый мир. Важен технологический аспект распада глобального рынка на мак- рорегионы. Современные технологии, в том числе жизнеобеспечения (например, обновления антибиотиков), сложны и дороги, что требует для них значительных рынков. Общее обеднение из-за глобальной де- прессии в сочетании с уменьшением емкости рынков из-за разделения глобального рынка лишит многие макрорегионы возможности сохра- нять современные технологии, в том числе жизнеобеспечения. Это может привести к масштабным катастрофам с большим количе- ством жертв. Способы избежания этого — нерыночное использование наиболее важных и сложных технологий либо переход на качественно иные, дешевые и сверхпроизводительные технологии, резко повыша- ющие эффективность за счет использования новых технологических принципов. Многие из них созданы в рамках советского военно-про- мышленного комплекса, дожили до наших дней и сегодня не только сохраняются, но и развиваются «в порах» российской и западной бю- рократических высокомонополизированных систем. Выход этих «за- крывающих» технологий (так как их сверхпроизводительность «закро- ет» целые нынешние отрасли) на широкий рынок пока блокируется глобальными и национальными монополиями, — но их широкое рас- пространение уже началось. «Сланцевая революция» (хотя сланцевая добыча резко сократилась и служит во многом для прикрытия контрабандной скупки нефти у Ли- вии и «Исламского государства») удешевила энергию и дала стимул ре- индустриализации США. Предстоящая революция 3D-печати перенесет производство относительно простых изделий к местам их потребления и откроет эру реиндустриализации США и деиндустриализации экспор- тных экономик, в первую очередь Китая. Важно, что патенты на 3D-печать блокировались глобальными монопо- лиями с конца 1980-х. Прекращение этого блокирования — признак стра- тегического выбора: глобальные монополии предпочли рискнуть незыб- лемостью своего положения (так как технологический прогресс развивает конкуренцию и ослабляет их позиции) ради укрепления позиций Запада, в странах которого они базируются, и подрыва Китая как стратегического конкурента. Это действие — признак важного выбора: глобальные монопо- лии действуют именно как западные, стремясь не к своей власти над миром в целом, а к благополучию Запада против и за счет остального мира. Разумеется, глобальный управляющий класс разнороден, но эта по- зиция доминирует, так как проявляется в наиболее значимых для мира практических действиях. Угроза деиндустриализации из-за удешевления и универсализации 3D-технологий — главная угроза Китаю. Но даже если она и не реализу- ется, Китай все равно будет будет замедлять свой рост в силу внутренних процессов. Помимо усугубления его внутренних социально-политических, эко- номических и психологических проблем, именно такое замедление (по ощущениям, до 5 процентов и меньше в течение трех лет) станет катали- затором срыва мира в глобальную депрессию и форсирует его распад на макрорегионы. Это ударит и по самому Китаю, так как даже без 3D-печа- ти ограничит его доступ на рынки Запада. Данный сценарий требует превентивной проектной реакции на ос- нове в том числе углубления и рационализации комплексного сотруд- ничества с Россией. Сотрудничество России и Китая: направления и задачи Залогом нашего сотрудничества является то, что потенциалы России и Китая в стратегическом отношении взаимно дополняют друг друга. Поэтому необходима выработка совместного глобального видения про- блем развития человечества и методов их решения. Мир погружается в новое средневековье, и наша стратегическая зада- ча — защитить наши народы от трех обусловливающих друг друга базо- вых процессов, разворачивающихся в нем: — прекращения качественного технологического прогресса (коммер- ционализация технических принципов, открытых во время «холодной войны» — оно продолжается и приносит фантастические результаты, пусть и все более узкому кругу людей, но само открытие этих принципов прекратилось); — архаизации культуры повседневной жизни: деградации образова- ния, здравоохранения, логического мышления, рационального целепо- лагания и поведения, атомизации общества и оформления его в новые касты с утратой как солидарности, так и конкуренции; — дегуманизации общества. Ключевой задачей представляется гармоничное соединение произ- водственной и технологической мощи Китая со способностью русской культуры сочетать гуманизм с техническим прогрессом и находить не- обычные решения почти в любой ситуации. Наши страны могут войти в симбиоз солидарности и конкуренции, трудно воспринимаемый с по- зиций формальной западной логики, но органичный в силу своей диа- лектики для русской (по крайней мере) культуры. Главной тенденцией современного политического развития челове- чества представляется национально-освободительная борьба народов против глобального бизнеса и выражающего его интересы глобаль- ного управляющего класса. Последние обладают огромной, в тактиче- ском плане определяющей властью и при этом свободны от всякой от- ветственности перед теми, на кого влияют их действия, и агрессивно враждебны ко всем формам обособленности, в том числе в виде госу- дарств. Власть глобального бизнеса, выражая исчерпанность рыночной экономики, навязывает народам невыносимый для них уровень кон- куренции. Она разрушает целые страны и регионы, лишает народы бу- дущего, а в развитых странах обрушивает основную массу населения в бедность (средняя реальная зарплата в США в 2013 году соответство- вала уровню 1958 года, а в Великобритании огромная масса недавнего среднего класса неумолимо опускается в бедность, на «уровень хлеба», который стал актуальным и общепризнанным социологическим тер- мином). Народы восстают против этого, что проявляется в отказе Латинской Америки от политического партнерства с США (именно США находят- ся в изоляции, что и вынудило Б. Обаму признать Кубу) и росте влия- ния патриотов (неважно, правых или левых) в Евросоюзе. На повестке дня стоит формирование нового, патриотического Интернационала в противовес глобальному управляющему классу, так как противоре- чия между отдельными странами и народами ничтожны на фоне их общего противоречия с глобальным бизнесом, отрицающим само их существование. Китай как ключевой участник глобализации вошел своим бизнесом (в том числе государственным) и иными своими представителями в гло- бальный управляющий класс. Однако в силу близости китайской элиты с народом (пугающе меньшей, чем еще полтора десятилетия назад, но неприемлемой по меркам глобального бизнеса) она не предала интере- сы Китая и осталась его частью, не став, в отличие от элит многих других стран, частью глобального класса, управляющей своей страной и своим народом в его интересах. Снятие патентной защиты с 3D-печати, приведшее к ее существен- ному удешевлению и бурному распространению, представляется при- знаком того, что китайская элита не принята глобальным управляющим классом и приговорена им к уничтожению (по крайней мере, в качестве глобально значимой силы). В аналогичном положении и по схожим ценностным причинам нахо- дится политическое руководство России во главе с В. В. Путиным. Немаловажно и то, что США сумели подорвать реинтеграцию постсо- ветского пространства Россией при помощи организации нацистского переворота на Украине и формирования нацистской же государствен- ности. Украина превращена в кровоточащую язву Европы — подобную Косово, но качественно большую по своим размерам. Руководство России не смогло противодействовать США в этом на- правлении. Более того: во главе Евразийского экономического союза еще до украинской катастрофы был поставлен либерал Христенко. Бу- дучи либералом, он, насколько можно понять, является принципиаль- ным и последовательным противником реинтеграции постсоветского пространства с участием России. Украинская катастрофа создала качественно новую реальность, в ко- торой российский интеграционный проект не только не противоречит китайскому и не конкурирует с ним, но и гармонично дополняет его и, более того, объективно является его частью (пусть даже российское ру- ководство пока этого и не поняло). Изложенное представляется объективной причиной не только необ- ходимости, но и возможности объединения наших усилий в глобальной конкуренции. Основа такого объединения — патриотизм, понимаемый как лояльность своему народу, в противовес либерализму как лояльно- сти глобальному бизнесу. В плане социально-экономической политики выразителем этой системы ценностей является Пекинский консенсус (в противовес Ва- шингтонскому), ориентированный на обеспечение государством раз- вития своей страны в интересах народа, а не в интересах глобально- го бизнеса. Именно на основе индивидуальных устремлений к нему складывается объединение БРИКС. Основные черты Пекинского кон- сенсуса: — управляемость в интересах общества, приносящая частное в жерт- ву целому, тактические интересы — стратегическим, а сиюминутные — кратковременным (трактуемая в рамках западной традиции как «авто- ритаризм»); — постепенность преобразований, обеспечивающая психологиче- скую и культурную адаптацию к ним общества; — гибкие инновации и эксперименты с постоянной обратной связью, позволяющей оперативно корректировать их; — научное обеспечение управления обществом; — развитие рынка под контролем и при необходимости с прямым участием государства в интересах общества (в западной традиции «го- сударственный капитализм в противовес социалистическому централи- зованному планированию и либеральной рыночной экономике»); — государство берет на себя необходимые обществу функции, кото- рые общество само не может выполнить; по мере развития общества часть этих функций передается ему; — максимально возможный в каждый момент учет мнений и инте- ресов общества («демократия традиционного общества», ориентиро- ванная не на институты как самоценность, которые начинают пре- следовать собственные интересы, а на удовлетворение общественной потребности); — максимально возможное в каждый момент развитие человеческого потенциала. Превращение Пекинского консенсуса в новую норму государствен- ной политики для все большего круга стран открывает качественно новые перспективы и российско-китайского двустороннего сотруд- ничества. Важнейшими направлениями представляются следующие: 1. Возобновление проекта создания сухопутного торгового пути из Китая — экономический пояс нового Шелкового пути — с созда- нием в Крыму дистрибуционной торговой базы для Греции, Балкан, Восточной и Центральной Европы (с гарантиями сохранения демо- графического баланса в Крыму). Морской Шелковый путь сам по себе может быть в любой момент перерезан США, но наличие сухопутного дублера сделает такие попытки бессмысленными и, соответственно, маловероятными; кроме того, экономический пояс нового Шелко- вого пути позволит качественно повысить его мощность и, соответ- ственно, расширить доступ Китая на идеальные для него рынки бед- неющей Европы. Наконец, экономический пояс нового Шелкового пути представляется качественно новой интеграционной зоной гло- бального масштаба. 2. Создание единой незападной финансовой инфраструктуры на всей уровнях (от системы межбанковских расчетов — аналога SWIFT — до собственной системы международно признаваемых рейтинговых агентств). 3. Превращение юаня в международную резервную валюту на основе введения его золотого обеспечения. Это повысит спрос на юань и укре- пит его, качественно расширив и углубив влияние Китая, за что придет- ся заплатить снижением конкурентоспособности. Соответственно, для решения этой задачи необходимо качественно снизить зависимость Китая от экспорта. Превращение юаня в международную резервную ва- люту уничтожит гегемонию США и представляется единственным спо- собом гарантированно избежать Третьей мировой войны, разжигаемой США для списания заведомо безвозвратных долгов. 4. Создание инфраструктуры постоянных консультаций на уровне экспертов, ученых, корпоративного и государственного управления, обеспечивающей выработку и поддержание взаимопонимания, общей повестки дня и создающей институциональную основу для тесного со- трудничества. 5. Культурный обмен, ослабляющий межцивилизационный барьер и повышающий качество повседневного сотрудничества (в самых разно- образных формах; достаточно вспомнить, как частичное дотирование Японией перевода и издания японских писателей привело к бешеной популярности в России, например, Мураками). Китаю и России надо остановить целенаправленные и разнообраз- ные усилия глобального бизнеса по спасению США и сохранению их гегемонии за счет разрушения всего остального мира. Сделать это можно только одним способом — созданием новой, спра- ведливой реальности, созданием нового мира взамен того, который раз- рушается на наших глазах. Противники сотрудничества России и Китая Наиболее очевидным противником нашего сотрудничества является Запад, в первую очередь — США. С того времени, когда единственным реальным содержанием предлагаемой России Америкой «перезагрузки» отношений американцы считали разрыв нашего стратегического парт- нерства, ничего не изменилось, по крайней мере в лучшую сторону. Поэтому руководство США будет прилагать все усилия, действуя комп- лексно, разнообразно и изобретательно, чтобы максимально осложнить наше сотрудничество. Однако следует помнить, что национальные бюрократии Запада, включая США, в целом являются не более чем марионетками глобаль- ного бизнеса. Он неоднороден, но та его часть, которая ориентирует- ся на сохранение глобального рынка и финансовой архитектуры в его нынешнем виде, а также часть, ориентирующаяся на разрушение мира ради сохранения благополучия США, являются непримиримыми про- тивниками как России и Китая, так и нашего партнерства. Для первых мы должны быть подчиненными им и разрозненными элементами гло- бального рынка, не смеющими осознавать свои интересы и объединять- ся для их защиты. Для вторых — источниками ресурсов для поддержания завышенного уровня потребления в США. Разумеется, глобальный бизнес будет подрывать наше сотрудничест- во не только извне, но и изнутри — в первую очередь через российский либеральный клан, полностью контролирующий социально-экономи- ческую политику России. Его представители заигрывают с Китаем, но именно они являются основной проблемой в развитии наших отно- шений. Помимо глобальных противников, сотрудничеству, хотя и в меньшей степени, будут мешать противники локальные. Прежде всего — это искренние, но близорукие патриоты России и Ки- тая, сосредоточенные на локальных вопросах и не имеющие стратеги- ческого видения. Это заставляет их концентрироваться на естественных противоречиях двустороннего развития, которые без их раздувания решаются рутинным образом — в ходе повседневных переговоров. Для России это «опасность китайской экспансии» и «захвата Сибири, Забай- калья и Дальнего Востока»; для Китая — сетования на плохое освоение Россией этих земель и необходимость передачи их Китаю. Как представляется, проблема решается путем развития действующей системы взаимных обязательств, нейтрализующей чрезмерные опасе- ния и надежды, и превентивной работы с носителями соответствующих взглядов, не допускающей их распространения и укоренения. Посколь- ку данные взгляды отражают слабость и низкую эффективность России, нормализация нашего государства и переход его от разграбления со- ветского наследства к модернизации и развитию страны автоматически нейтрализуют их и снимут имеющиеся неудобства. Другой локальной проблемой представляются региональные соседи наших стран (от Вьетнама до Прибалтики), опасающиеся любого их укрепления просто в силу их масштаба, а также страны вроде Индии, опасающиеся нарушения глобального равновесия как такового. Реше- нием проблемы в отношении добросовестных соседей представляется подробное разъяснение им смысла и последствий каждого нашего шага с постоянными предложениями присоединяться ко всем проектам, пред- ставляющим для них интерес. Недобросовестные же соседи заслужива- ют лишь сдерживания, так как являются представителями глобального бизнеса. Важной проблемой является Тайвань. Его молодежь настроена анти- китайски: в прошлом году ее представители захватили и три месяца удер- живали здание парламента. На выборах 2017 года к власти скорее всего придут националисты, которые могут провозгласить независимость, что по законам Китая вынудит его немедленно начать войну. США тем более заинтересованы в таком развитии событий, что в 2018 году ожи- дается вступление в строй трех китайских авианосцев, что кардинально изменит баланс сил в акватории всего Мирового океана и потому недо- пустимо для США. Обострение тайваньского кризиса объективно сблизит Россию и Ки- тай (подобно тому, как это сделала украинская катастрофа), но цена та- кого сближения представляется совершенно недопустимой. Наконец, отдельным противником российско-китайского сотрудни- чества является Япония, однако она лишена возможностей активной по- литики. Она хотела бы активизировать сотрудничество с Россией для потенциального ослабления Китая, но не может это сделать, поскольку это противоречит глобальным интересам США по подавлению России. Повысить же степень своей самостоятельности по отношению к США она не может из страха перед Китаем (от которого, по мнению япон- ской элиты, ее защищают США) и страха потерять часть необходимого для нее американского рынка. Поэтому Япония обречена на невнятное выражение своего недовольства и наращивание вооруженных сил без каких бы то ни было активных действий. В случае же возникновения проблемы ее энергию надолго может отвлечь, например, испытание КНДР очередной баллистической ракеты (объединение Кореи повысит эффективность южнокорейских корпораций и потому не нужно никому в регионе и маловероятно). Союзники России и Китая Помимо названных выше, важным союзником укрепления сотрудни- чества наших стран является часть глобального бизнеса, ориентирован- ная на разделение мира на макрорегионы для последующего зарабаты- вания влияния и денег за счет организации их взаимодействия. Условно они ассоциируются с «группой Ротшильдов», которая несколько лет на- зад нанесла символическое поражение «группе Рокфеллеров», осущест- вив широко разрекламированное асимметричное объединение активов (пусть и незначительных для обеих групп). Эта часть глобального бизнеса, исторически сотрудничавшая с Кита- ем, заинтересована в его всемерном укреплении. Ее отношение к раз- витию партнерства между Россией и Китаем неоднозначно, так как, стремясь к организации взаимодействия между регионами, она заинте- ресована в максимальном их количестве и потому была ориентирована на поддержку создания Россией собственного макрорегиона при помо- щи проектов реинтеграции постсоветского пространства. Однако в свое время при зондировании российского руководства она не смогла найти в нем партнеров. Попытка установить коммерческие отношения привели к стратегически неудачному сотрудничеству с ТНК, а затем «Роснефть» переориентировалась на входящую в «группу Рок- феллеров» ExxonMobil. Поэтому сегодня создание российского макро- региона не является для «группы Ротшильдов» самостоятельной целью; гораздо более важно для нее сохранение жизнеспособности китайского макрорегиона, в том числе и за счет стратегического сотрудничества с Россией. Важным нашим союзником является и коммерческий интерес стран Запада, все более острый по мере нарастания глобального кризиса и сжатия спроса. Санкции Евросоюза против России показывают, что он не в силах проявиться при отсутствии должной политической поддер- жки с нашей стороны. Однако поддержка Великобританией, а затем Германией и Францией Азиатского банка инфраструктурных инвес- тиций показывает, что наличие соответствующих усилий и целевое предложение значительных выгод и перспектив позволяет использо- вать коммерческие интересы Запада против его же стратегических ин- тересов. Развитие российско-китайских отношений до сих пор шло во мно- гом стихийно, под воздействием коммерческих интересов. Имен- но этим вызваны их недостаточность и пассивный по отношению к окружающему миру характер. Осмысление их в контексте глобального развития, всего спектра сто- ящих перед миром проблем способно не только качественно интенси- фицировать их и придать им по-настоящему комплексный характер, но и превратить их в инструмент глубокого преобразования всего совре- менного человечества в интересах наших народов. Поэтому объективным союзником российско-китайского сотрудни- чества является все человечество, все народы, которым мы поверх пра- вительств и глобальных корпораций должны предложить новую модель социально-экономического, да и просто личностного развития. Но для этого данную модель сначала надо выработать самим. Нам предстоит вместе построить новый мир, потому что старый уже закончился.