Духовность и рациональность

 

                          А. Воин

 

                                                                 1.08.10

 

      Сегодня в мире много говорят о духе, об утрате духовности западной цивилизацией как одной из главных причин глобального кризиса современного человечества, о необходимости возрождения духовности. Представители религии видят причину утраты духовности в секуляризации западного общества, произошедшей в Новое Время в связи с развитием  рациональной науки. При этом они отождествляют духовность как таковую с чисто религиозной духовностью. К ним присоединяется и ряд современных философов. Вот как, например, пишет лауреат премии Темплтона 2007-го года  Чарльз Тейлор:

   «We have somehow to break down the barriers between our contemporary culture of science and disciplined academic study (what the Germans

gather in the term “Wissenschaft”) on one hand, and the domain of spirit, on the other. The divorce of natural science and religion has been damaging to both; but it is equally true that the culture of the humanities and social sciences has often been surprisingly blind and deaf to the spiritual».

(Из его речи при вручении ему премии Темплтона.)

     Но, поскольку отказаться от приятных, плодов даваемых наукой и техникой (при том что, чем дальше, тем больше обнаруживаются и неприятные побочные эффекты научно технического прогресса), никто не собирается, то раздаются призывы наладить контакт, навести мосты, найти общий язык между наукой и религией. Но дальше разговоров дело не идет. Правда, существенные результаты в этом направлении приписываются упомянутому Чарльзу Тейлору и группе философов, близких к нему, как то А. Маклнтайер и др.  (Именно за достижения в этом направлении Тейлору и вручена премия Темплтона). Но, отдавая должное благим намерениям Тейлора и его коллег, я считаю, что их труды базируются на неверной исходной посылке и потому не могут привести к желаемому ими результату.

     В его работе «Overcoming Epistemology» (Philosophical Arguments, Harvard University Press, 1995)  и других Ч. Тейлор пишет, что главной причиной разлада  между современными гуманитарными науками, философией, в частности, и духовностью является то обстоятельство, что в секулярной философии Нового Времени господствующее положение занимает эпистемология или теория познания, базирующаяся на достижениях естественных наук. А путь к возрождению духовности он видит в преодолении этого господства эпистемологии в современной философии (Overcoming Epistemology).     

    Я согласен с Тейлором в том, что реальная эпистемология Нового Времени вплоть до наших дней, при всем многообразии конкретных теорий и направлений в ней, являясь основой секуляризованной философии, поспособствовала изгнанию духа из этой философии и других гуманитарных наук и через то посодействовала бездуховности современного западного общества. Но я не согласен с тем, что путь к возрождению духовности лежит через противопоставление духовности и рациональности вообще и, в частности, через лишение эпистемологии, как таковой, ее базисной роли в философии.

     Прежде всего, зададимся вопросом, действительно ли кризис духовности западного общества связан с развитием рациональной науки как таковой и с доминирующей в философии ролью эпистемологии, как таковой, предназначенной сформулировать суть рационального метода познания, в частности. И только ли в бездуховности западного общества суть глобального кризиса современного человечества? Не случайно ведь одновременно с призывами наладить мосты между наукой и религией, раздаются призывы к наведению таких мостов, нахождению общего языка, взаимопонимания и т. д. между представителями различных религий, конфессий, а заодно и нерелигиозных идеологий. И разве фанатичная религиозная и нерелигиозная духовность, религиозный фундаментализм, исламский, прежде всего, и всевозможные воинствующие национализмы не угрожают миру сегодня не меньше западной бездуховности? Т. е. не об одной бездуховности надо говорить. Надо говорить о болезни духа современного общества, всего мирового, проявляющейся с одной стороны в бездуховности, а с другой - в фанатичной, искаженной духовности. И тогда сразу станет ясно, что не в рациональной науке, как таковой, и не в эпистемологии, как таковой, вина за такое положение вещей. Ведь болезни духа в виде фанатизма и прочих искривлений существовали задолго до появления рациональной науки Нового Времени. Достаточно вспомнить бесконечные религиозные войны, инквизицию, домострой и т. д. Мало того, развитие рациональной науки поспособствовало уменьшению фанатизма. Многие даже ошибочно полагают, что все проблемы человечества можно успешно разрешить только с помощью дальнейшего развития рациональной науки. Я утверждаю, что причина болезни духа современного человечества не в развитии рациональной науки, а в том, что развитие духовности, как в прошлом, так и до сих пор, происходило без контроля рационального разума и даже в противопоставлении ему. И даже развитие рациональной науки Нового Времени не изменило этого до сих пор. И даже бездуховность современного западного общества связана с этим. Отсутствие контроля рацио над духом приводит к бесконечному ветвлению религий на конфесии и секты с отсутствием общего языка между ними, с отсутствием общепризнанных критериев определения, какой дух истинный,  какой ложный. А когда существует множество альтернативных видов духовности и нет объективных критериев выбора между ними, то это умаляет авторитет духовности как таковой. Если можно с равным успехом молиться и такому богу и такому и принимать и такие нормы морали и такие, то можно с тем же успехом не молиться никакому богу и не принимать никаких норм морали.

     Печальная же роль современной эпистемологии в  изгнании духовности из западного общества связана не с тем, что она является основанием секулярной философии, а с тем, что, несмотря на огромное количество направлений в ней, ни одно из них не смогло до сих пор  правильно ответить на вопрос, как соотносится наше познание (научное, прежде всего) с описываемой ею действительностью. Т. е. не было до сих пор правильной эпистемологии. Отказ же вообще от эпистемологии, отказ от ее базисной роли в философии ведет, как я сказал,  к результату противоположному тому, к которому стремится Тейлор. Потому что общий язык между представителями разных религий, идеологий, традиций и т. п., наконец, между наукой и религией, может дать только эпистемология. Только отправляясь от правильного представления о том, как соотносится наше познание с описываемой им действительностью (включая действительность духовную), можно сформулировать метод обоснования истинного знания, будь то научная теория или духовное учение. Этот метод и только он может служить тем общим языком, который позволит сторонникам разных естественно научных теорий, теорий гуманитарных или религиозных учений

договариваться о том, какая теория или учение истинно, а какая – заблуждение.

     Этот метод был выработан естественной наукой в процессе ее развития и в ней он более или менее успешно применяется. Именно благодаря этому методу ученые естественники имеют общий язык и рано или поздно договариваются всем мировым сообществом принять такую-то гипотезу, как истинную, доказанную теорию, а такие-то гипотезы отбросить. Ученым же гуманитариям и представителям религии этот метод до сих пор не известен.  Поэтому они на сегодня не имеют никакого общего языка и, несмотря на бесконечные призывы найти общий язык между предствителями разных конфессий Христианства (аналогично Мусульманства, Иудаизма и т. д.), число конфессий и сект множится в геометрической прогрессии, а пропасть в понимании ими Учения Христа (при том, что все признают, что Бог один и истина едина) растет до бесконечности. Аналогичная ситуация и в философии, психологии и других гуманитарных науках, только там вместо конфессий – бесконечное и продолжающее множиться количество школ и направлений, между которыми также нет общего языка и не происходит практически никакого диалога.

    В этой ситуации, что толку от того, что Тейлор считает неверным понимание Учения Иисуса Христа католической церковью и противопоставляет ему понимание его новыми церквями, методистской в частности. Даже если он прав, у него нет инструмента для того, чтобы убедить в этом католиков и представителей многочисленных прочих конфесий. Какие-то свои ошибки прошлого, типа инквизиции, священных войн и т. п. католическая церковь признала и без помощи Тейлора, просто под давлением обстоятельств. Но вместо них она совершает сегодня новые ошибки. История со священниками педофилами и нежеланием Папы осудить их – тому свидетельство. Но среди новых церквей есть церкви специально для гомосексуалистов и лесбиянок. Это ли - правильное понимание Библии, напрямую запрещающей извращения? Это ли - возрождение духовности?

     Вернемся к эпистемологии и ее отрицательному до сих пор влиянию на духовность. Спрашивается, почему естественные науки, выработавшие единый метод обоснования, имеют общий язык и благодаря этому достигли значительного прогресса и приносят материальные плоды, а эпистемология, которая претендует на обобщение опыта естественных наук и их метода, не перенесла этот метод в гуманитарную сферу, не привела к выработке общего языка и в ней, да еще поспособствовала изгнанию духа из нее? Дело в том, что единый метод обоснования, выработанный естественными науками, не был до сих пор представлен эксплицитно и существовал лишь на уровне стереотипа мышления ученых естественников. Для них самих этого было достаточно (и то - до поры до времени, сегодня уже нет). Но для переноса этого метода в гуманитарную сферу, необходимо было этот метод представить эксплицитно. Это  - задача эпистемологии, но она с ней до сих пор не справилась. Мало того, в современной эпистемологии доминируют направления, пост позитивисты, прежде всего (Куайн, Кун Фейерабенд, Поппер, Лакатос и др.), релятивизирующие научное познание, в частности, отрицающие наличие в нем, в принципе, единого неизменяемого метода обоснования теорий. Помимо непризнания единого метода обоснования современная эпистемология дала упрощенное понимание рационального познания, не оставившее в нем места духовному. Этим объясняется ее роль в бездуховности современного западного общества и в распространенном сегодня в нем и в мире в целом противопоставлении духовного и рационального.

     В моей философии, которую я называю неорационализм или духовный рационализм, я предложил свою теорию познания (эпистемологию), противопоставив ее всем существовавшим до этого. («Неорационализм», Киев, 1992, часть 1). На базе этой теории я разработал (представил эксплицитно) единый метод обоснования научных теорий, выработанный естественными науками в ходе их развития (статьи в Философских Исследованиях, 2000-2002 гг. и в интернете, например на www.philprob.narod.ru). Я показал также возможность применения этого метода в гуманитарной сфере (с соответствующей адаптацией), в частности при анализе марксизма, современного состояния биоэтики,  иудеохристианского учения и т. д., и продемонстрировал это применение во многих работах («Побритие бороды Карла Маркса или научен ли научный коммунизм», Киев 1997; «Биоэтика или оптимальная этика», интернет; «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи», Киев, 1999 и др.). Но хотя я и опубликовал ряд книг и статей  по предмету и выступал на разных конференциях, но добиться серьезного обсуждения метода в масштабах философии в целом пока не могу как раз потому, что из-за отсутствия признания этого метода мировая философия на сегодня разбита на множество школ, между которыми нет общего языка и не происходит результативного обсуждения никаких проблем. Замкнутый круг.