ЧАСТЬ II

Христианство

ГЛАВА I. Предхристианский период

Ветхий Завет (Танах) в событийном плане заканчивается возвращением евреев на родину из Вавилонского пленения. С тех пор и до пришествия Иисуса Христа прошло окло 500 лет . Этот отрезок истории еврейского народа, не охваченный Танахом, важен для правильного понимания Учения Иисуса Христа. Что же произошло за это время?

Уже к концу танаховского периода появляются признаки, что план Бога по приближению рода человеческого к "образу и подобию Божию" через сотворение избранного народа, который поведет за собой к этой цели все остальные народы, план этот уже более менее отработан, не дав желаемого результата. Евреи упорно не выполняют своей части договора с Богом. Не прекращаются их попытки возврата к многобожию и уклонения от Учения. И вот через Исайю и Даниила евреям дается пророчество о пришествии Иисуса Христа и одновременно дается наметка будущего плана - искупление грехов всего народа и всего человечества через самопожертвование Божьего Сына, чего не было и в помине в Ветхом Завете до этого.

Но прежний план пока не отменяется и продолжаются попытки Бога в рамках этого плана, но с помощью новых воздействий выжать из евреев все возможное для приближения их к "образу и подобию Божию". Для этого сначала через Исайю, затем через Иеремию и других пророков делается им предупреждение, что то-то и то-то сделает им Бог, если они будут продолжать вести себя как свиньи, и поскольку они продолжают, то предупреждение приводятся в исполнения и евреи попадают в Вавилонское пленение, дабы затем с помощью Бога и через посредство исполнителя Божьей воли Кира освободится из него и вновь вернуться в родную землю, морально и духовно исправленными. То есть повторяется в уменьшенном масштабе и с вариациями история египетского пленения. Под воздействием чувствительного урока, а также горячих проповедей пророков и новых духовных вождей Езры и Нехемии, евреи действительно претерпевают глубокое внутреннее перерождения и впервые приникают к своей религии и к своему Богу всем сердцем. И вскоре после возвращения их в Израиль наступает золотой век, предсказанный Исайей в отрывке со знаменитым "Тогда волк будет жить вместе с ягненком ... ". В силу важности его для понимания некоторых вещей в дальнейшем,приведу его полностью:

"Тогда волк будет лежать вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком, и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.

И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе; и лев, как вол будет есть солому.

И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.

И не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей: ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море.

И будет в тот день: к корню Иесееву, который станет как знамя для народов, обратятся язычники, - и покой его будет слава".(Ис.11.6-10)

Все христианские толкователи без исключения (насколько мне известно) относят это пророчество к "концу времен", который наступит после второго пришествия Иисуса Христа, к Царству Божию на Земле. Однако продолжение этого отрывка не оставляет сомнений, что речь идет о предмакавеевском и раннем макавеевском периоде в истории евреев. Вот что говорит Исайя далее:

"И будет в тот день: Господь снова прострет руку свою, чтобы возвратить себе остаток народа своего, какой останется у Ассура, и в Египте, и в Патросе, и у Хуса, и у Елама, и в Синнааре, и в Емафе, и на островах моря.

И поднимет знамя язычникам, и соберет изгнанников Израиля, и рассеянных Иудеев созовет от четырех концов земли.

И прекратится зависть Ефрема, и враждующие против Иуды будут истреблены. Ефрем не будет завидовать Иуде, и Иуда не будет притеснять Ефрема.

И полетят на плеча Филистимлян к западу, ограбят всех детей Востока; на Едома и Моава наложат руку свою, и дети Амона будут подданными им".(Ис.11.11-14)

Напомню, что вавилонскому пленению евреев предшествовало (за 200 лет примерно до того) пленение евреев Израиля ассирийцами и увод их в Ассирию (Ассур). При этом (и до этого) часть евреев расселялась по всему тогдашнему миру по всем этим Патросам, Хусам, Синнарам и т.д. Когда евреи вернулись из Вавилона, не просто вернулись, а под покровительством могущественного царя Кира, то начали возвращаться и рассеянные по другим окрестным странам. Затем, особенно с началом восстания евреев против жестокого сирийского владычества, пришедшего на смену власти Кира и персов над этими землями, к евреям присоединятся также соседние народы, "язычники", угнетенные теми же сирийцами.При этом они принимали Еврейскую веру ("... к корню Иесееву, который станет как знамя для народов, обратятся язычники...").

Наконец, после победы евреев над сирийцами вновь возникшее еврейское царство Макавеев (Хасмонеев) силою оружия распространило свою власть на филистимлян проживавших к Западу от Иудеи и на Эдома и Моава с Амоном. Нет сомнения, что ни о каких филистимлянах, Моаве и Эдоме в "конце времен" не может быть и речи, ибо они прекратили свое существование задолго до наших времен. Что же касается волка и ягненка, льва и теленка, то это образное описание духовного и нравственного состояния евреев этого периода, мира с Богом и между собой, царившего в их душах и в частности между Иудой и Ефремом. "Иуда" здесь это евреи Иудеи, а "Ефрем" - это самое крупное из 10 колен-племен, образовавших Израиль. Иудея и Израиль много воевали между собой еще до падения Израильского царства. Когда же после возвращения из Вавилонского пленения иудеев, началось возвращение израильских евреев из Ассирии, то сначала иудейские евреи не хотели признать их за своих, потому что сами они за время пленения укрепились в своей вере, а израйльские в своем плену отошли от нее.

Постепенно , однако, и израильские евреи укрепляются в вере и тогда происходит то, что предсказывает Исайя словами: "Ефрем не будет завидовать Иуде, и Иуда не будет притеснять Ефрема". Все эти события, как и тогдашнее состояние еврейского общества, описаны подробно в еврейской истории, например, у Греца.

Счастливый период, золотой век, должен был, казалось бы, длиться и длиться после освобождения евреев из-под чужеземного гнета и возрождения ими своего государства. Но не всегда то, что кажется удачей на первый взгляд, является таковым в действительности. Живя под чужеземной, но либеральной властью персов, евреи имели возможность сохранять свой внутренний мир, не оскверняя его заботами управления и связанной с ними внутренней борьбой за власть. Когда же они возрождают свое царство, да еще сразу сделав его могучим, они взваливают на себя это бремя, которое начинает разъедать их душевный мир.

Во-первых, высшее духовенство сливается с властью, образуя партию Саддукеев. Власть и даваемое ею богатство развращает их. Они хотят наслаждаться возможностями, которые дают им власть и богатство, а возможности эти растут по мере укрепления государства. Но когда второе еврейское царство за 100 примерно лет до пришествия Иисуса Христа теряет свою независимость, завоеванное Римом, эти возможности не только не сокращаются, но еще более возрастают, поскольку римляне устанавливают в Иудее весьма мягкий и либеральный режим правления, предоставив евреям большую степень автономии, но в то же время стремятся подкупить и привлечь на свою сторону верхушку еврейского общества, что им и удается. Саддукеи перенимают обычаи и образ жизни римской аристократии вплоть до разнузданных сатурналий.

Вот как пишет об этом Павел:

"Они заменили истину Божью ложью и поклонялись и служили твари вместо Творца... Поэтому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противо-естественным;

Подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам ...".

Поскольку все это с очевидностью противоречит Моисееву Закону, они, используя свое положение, пытаются "либерализовать" сам Закон с помощью "толкований", искажающих и дух, и букву его.

Народу, который за предыдущую эпоху успел укрепится в своей вере, это не нравится и саддукеи не пользуются его поддержкой. В результате возникает партия фанатичных ревнителей веры, фарисеев, которая пользуется поддержкой большинства народа. В противовес саддукеям, открыто нарушающим Моисеев Закон и вводящим в него всяческие послабления, фарисеи стремятся устрожить его, детализировать, распространить на все мыслимые в жизни и быту случаи. Они доводят это до абсурда, до безумно мелочной регламентации жизни верующего еврея. Если в Торе сказано: "Не ешь козленка в молоке матери его", что, если воспринимать текст прямо и без выкрутасов, должно означать, очевидно, не вообще не есть мяса с молоком, а именно мяса детеныша животного именно в молоке его матери (в чем просматривается нравственный подтекст), то фарисеи вообще запрещают употребление любого мяса с любым молоком. Мало того, молоко верующему еврею теперь разрешается пить не раньше чем через 2 часа после того, как он последний раз ел мясо (а мясо- через пол часа после молока). Но и это не все. Нельзя есть молоко из той посуды, из которой ели мясо, причем не только недавно, в последний раз, а вообще когда-нибудь (и точно также наоборот). То есть каждая верующая семья обязана иметь два комплекта посуды: один для мясной, другой для молочной пищи и держать их раздельно, чтоб они, не дай Бог, не соприкоснулись.

Аналогично, заповедь о субботе "помни день субботний, чтобы святить его", имеющая в виду, что человек не должен превращаться в рабочую скотину, заботящуюся только в животе своем, но должен не забывать о надличном , о Боге, превращается фарисеями в поток мелочных запретов и ограничений. Помимо логичного запрета работать в субботу ради куска хлеба, предназначеного дать физическую возможность подумать о Боге, верующим евреям запрещается делать, вообще, что бы то ни было в субботу: готовить пищу, мыть посуду, зажигать и тушить свет и многое другое. Была даже изобретена должность субботнего "гоя", т.е. не еврея, которого просили или нанимали , чтобы в субботу вечером он зажег свет в еврейском доме, а на ночь потушил. (Сегодня это делается уже с помощью автоматики). Наконец, ко времени Иисуса Христа в субботу запрещено было даже исцеление больных. Последнее нашло отражение в Евангелии в ряде мест:

"И пришел (Иисус-мое) опять в синагогу; там был человек, имевший иссохшую руку.

И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить Его".".(Мар.3.1,2)

"Иудеи говорили исцеленному: "сегодня суббота; не должно тебе брать постели". ... И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу" (Иоан.5.10,16)

В результате та гармония, духа и рацио, которая была достигнута в Моисеевом Учении усилиями Давида и Пророков вновь была нарушена и ситуация стала намного хуже в этом отношении, чем было до Давида и Пророков. Ибо если изначально духовная часть Учения была просто недостаточно развита, то теперь она искажена и умерщвлена стремлением уложить неуловимый дух в формальные рамки выполнения многочисленных мелочных предписаний. Истинный дух невозможно проконтролировать формальными методами. Но партия фарисеев, опираясь на свою популярность в народе, также как и саддукеи превратилась в партию власти. Оппозиция ведь тоже есть часть системы власти, а со временем часть фарисеев вошла и в формальные властные структуры. Власть же проявляет себя через контроль исполнения своих указаний. Поэтому у нее всегда есть соблазн заменить неконтролируемый дух контролируемыми эрзацами его (вроде посещения партсобраний и участие в демонстрациях при советской власти). Это еще больше толкало фарисеев в сторону формализации духовной части Учения и как следствие к умерщвлению ее. Место здоровой приязни евреев друг к другу, бывшей в эпоху золотого века, занимает теперь взаимная подозрительность со слежкой друг за другом, кто и как выполняет бесконечные предписания. А искренняя любовь к Богу, смиренние перед Ним и стремление следовать путями Его заменяются скрупулезностью выполнения этих предписаний и самовозвеличением и самовосхвалением себя на этой основе. Духовное омертвление привело фарисеев в конце концов к тому, что и сам Закон, в защиту которого они выступали гроиогласно, они тоже стали искажать, причем в самой существенной его части, касающеюся справедливости и милосердия, замещая это главное исполнением ритуалов: постов, молитв и т.п. Вот как об этом сказано в Евангелии самим Иисусом Христом и Евангелистами:

"Сказал (Иисус-мое) также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу:

Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь.

Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю". (Лук.18.9-12)

"Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу (за формальное исполнение как можно большего числа предписаний - мое), а славы, которая от Единого Бога, не ищете?" (Иоан.5.44)

"Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим.

И сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; ..

Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их;

Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища (повязки на лбу и на руках со словами закона) свои и увеличивают воскрылия одежд своих;

Также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах.

И приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель, учитель! ...

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете дома вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение.

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять.

Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды".(Мат.23.1,2,4-7,13,15,23,25)

Общую картину состояния народа, сложившуюся под влиянием садукеев и фарисеев, хорошо передает Павел:

"Так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия,

Злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям" (1Рим.1.29,30)

Апофеозом описываемого духовного упадка стала так называемая "синат хейнам" - вражда и ненависть друг к другу множества группировок и партий, на которые разбился народ, и даже на индивидуальном уровне - соседа к соседу, вражда, причины которой невозможно уже было понять и объяснить ("синат хейнам" дословно переводится как ненависть задаром, т.е. просто так, без причины) и которая и привела в конце концов к гибели второго еврейского царства через 70 лет после пришествия Иисуса Христа. В осажденном римлянами Иерусалиме представители разных партий и группировок резали друг друга и в конце концов одна из группировок назло другим открыла римлянам ворота города.

Если судить по количеству толкований и по степени разброса мнений толкователей, то толковать Новый Завет еще тяжелее, чем Ветхий. И это действительно так, потому что те, кому давалось Учение, на этот раз были еще более примитивны, а сам предмет Учения еще более сложен.

Непосредственно воспринимавший от Бога Тору Моисей, выросший при дворе фараона, получил наилучшее по своему времени образование. Правда, Пятикнижие Моисеево было записано не с его слов, а со слов Иисуса Навина. Но Навин с юных лет был учеником Моисея и поэтому можно ожидать довольно высокой степени понимания Учения и довольно высокой точности передачи его по цепочке Моисей - Навин. Но, из четырех Евангелистов двое были простые рыбаки, один, Матфей - мытарь, т.е. сборщик податей, и лишь один, Лука - врач. Но Лука не был из непосредственных учеников Христа, он написал свое Свидетельство по рассказам других, слушавших Христа и слушавших тех, кто слушал Христа. Таким образом, все то, что те не поняли или неправильно поняли, отразилось в его Свидетельстве. О том же, что ученики часто не понимают Учителя свидетельствуют Евангелия, как словами Евангелистов, так и словами самого Иисуса Христа:

"Переправившись на другую сторону, ученики Его забыли взять хлебов.

Иисус сказал им: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской.

Они же помышляли в себе и говорили: это значит, что хлебов мы не взяли...

Как не разумеете, что не о хлебах сказал Я вам, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской?

Тогда они поняли, что он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского". (Мат. 16, 5¤7, 11¤12)

"Имея очи, не видите? Имея уши, не слышите? И не помните?..

...как же не разумеете!" (Мар. 8. 18, 21).

"Сию притчу сказал им Иисус. Но они не поняли, что такое Он говорил им" (Иоан. 19, 6) И т.д.

Простота апостолов в сочетании с тем, что записаны Евангелия были по памяти много лет спустя после смерти Иисуса, и, следовательно, после того, как апостолы слышали Его, привела к тому, что многое и важное, сказанное Иисусом, было, по видимости, вообще упущено и утрачено. Если уж Нагорная проповедь - квинтэссенция вербального Учения Иисуса - приводится лишь Матфеем и Лукой, а остальными даже не упоминается, причем Лука записал лишь малую часть от записанного Матфеем (хотя записал и кое что, чего у Матфея нет), то можно себе представить, сколько еще важного забыто и не упоминается ни одним из Евангелистов.

Не записав, по видимому, многого из того, чему учил Иисус Христос, Евангелисты внесли, наверняка, немало и отсебятины, т.е. того, чего Христос не говорил. По крайней мере, в некоторых случаях это прослеживается. Так Матфей пишет:

"Родит же Сына и наречет Ему имя Иисус, ибо он спасет людей Своих от грехов их.

А все сие произошло, да сбудется речение Господа через пророка, который говорит:

"Се дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут имя Ему Эммануил, что значит с нами Бог". (Мат. 1, 21¤23)

Здесь Матфей цитирует Исаию (Ис. 7. 14). Но хотя Исаия предсказывал пришествие Иисуса Христа, в данном случае он говорит вовсе не о Нем, что хорошо видно из контекста, из которого, говоря современным языком Матфей некорректно вырвал цитату. Вот этот контекст с сокращениями:

"И сказал Господь Исаии: выйди ты и сын твой Шеарясув на встречу Ахазу, к концу водопровода верхнего пруда, на дорогу к полю белильнечьему,

И скажи ему: наблюдай и будь спокоен, не страшись и да не унывает сердце твое от двух концов этих дымящихся головней, от разгоревшегося гнева Рецина и Сириян и сына Ремалиина.

Сирия, Ефрем и сын Ремалиин умышляют против тебя зло, говоря:

Пойдем на Иудею и возмутим ее, и овладеем ею и поставим в ней царем сына Тавеилова.

Но Господь так говорит: это не состоится и не сбудется...

Тогда сказал Исаия:

...Господь дает вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил...

... прежде чем этот младенец будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты (Ахаз - мое) страшишься, будет оставлена обоими царями". (Ис. 7. 3¤16)

Из контекста ясно, что свое пророчество Исаия дает царю иудейскому Азаху и всему иудейскому народу, опасающемуся нашествия объединенных войск Сирии и Ефрема. И смысл пророчества, что им не надо опасаться нашествия, его не будет. А чтоб они уверовали в это, Бог дает им знамение: родится упомянутый Эммануил и до того, как он подрастет, обоих царей: сирийского и Ефрема уже не будет. А далее Исаия говорит, что через 65 лет Ефрем вообще прекратит свое существование, как народ, будучи завоеван и рассеян Ассирией. И вот ее то Иудее нужно опасаться.

Поскольку все предсказываемые здесь Исаией события имели место задолго до пришествия Иисуса Христа, то ясно, что нет никакой связи между Ним и упомянутым Эммануилом. То же обстоятельство, что, цитируя Исаию, Матфей пишет слова "Сын" и "Ему", относящиеся к Эммануилу, с большой буквы, тоже ни о чем не говорит, ибо Исаия писал на иврите, а в иврите вообще нет заглавных букв, т.е. это отсебятина Матфея, выражающая его понимание, точнее непонимание. Причем это именно отсебятина, ибо ничего подобного от Иисуса Христа, который, будучи Сыном Божьим, не мог не знать истину, Матфей слышать не мог. Нет сомнения, что и он и другие Евангелисты, когда записывали свои воспоминания, то, не помня многого, добавляли кое-что от себя, что казалось им (в меру их понимания) соответствующим духу Учения или подкрепляющим, делающим более убедительным его.

Вот еще пример такого "рвения" у того же Матфея:

"Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит:

"Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет." (Мат. 2. 16¤18)

Матфей хочет сказать, что "плачем Рахили" Иеримия предсказал избиение младенцев Иродом, а значит и рождение Иисуса Христа. Но это еще более грубое насилие над текстом, чем предыдущий пример. Достаточно прочитать у Иеремии абзац следующий за процитированным Матфеем, чтоб увидеть это. Вот как это выглядит вместе:

"Так говорит Господь: голос слышен в Раме; вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет.

Так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слез, ибо есть награда за труд твой, говорит Господь, и возвратятся они из земли неприятельской" (Иер. 31. 15, 16)

Т.е. не Ирод истребил детей Рахили, а они уведены в вавилонское пленение, об исходе из которого и пророчествует здесь Иеремия. А к Иисусу Христу это не имеет ни малейшего отношения. И подобные примеры можно приводить еще.

Еще больше следует ожидать, что, передавая действительно сказанное Иисусом Христом, они передавали его неточно, искажая при этом смысл, или передавали неполно, что опять же может затруднять или даже делать невозможным правильное понимание того, что имел в виду Иисус Христос. Следы таких искажений и неполной записи можно обнаружить, сравнивая тексты разных Евангелий. Так у Матфея сказано:

"... Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала было не так;

Но я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует" (Мат. 19. 8¤9).

Матфей при этом не поясняет, что там "сначала было не так". В результате можно подумать, что Моисей не все, сообщенное ему Богом, передал евреям или в каких-то пунктах исказил передаваемое. А это уже бросает тень на Моисея: вот де он был не совсем того, а теперь от Иисуса мы узнаем правду.

Но у Марка это место изложено более подробно: "Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою?

Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей?

Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться.

Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь; В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их

Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью, так что они уже не двое, а одна плоть.

Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает".

(Мар. 10. 2¤9)

Тут ясно, о каком "начале" речь идет и что там было "в начале". Речь идет о том, что написано в "Бытии" - первой книге Пятикнижия Моисеева. На иврите, кстати, эта часть называется "б'рейшит", что дословно переводится "в начале", и там, действительно, есть то, о чем говорит Марк, но упускает Матфей. Правда, и так остается видимое противоречие между Моисеевым разрешением разводов и тем, что, повидимому, воспринимается как их полный запрет в устах Иисуса Христа. Но это уже не то противоречие. Оно, как я покажу в дальнейшем, не нарушает преемственности Учения Христа по отношению к Учению Моисея, не нарушает стратегического плана Бога по доведению человека до "образа и подобия Божия". А если бы не было у Марка расшифровки недосказанного Матфеем, то разрешить это видимое противоречие и устранить видимый разрыв между двумя Учениями было бы значительно труднее.

Разница между тем, как записали одно и то же высказывание Христа два Евангелиста может быть незначительной, в одном слове, в нюансе, но этот нюанс может существенно менять смысл.

Так у Луки сказано:

"Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него".

(Лук. 16, 16)

У Матфея есть эта же фраза Иисуса, но вместо "усилием входит в него", сказано "Царство Небесное силой берется" (Мат. 11.12). "Усилием" воспринимается нормально в контексте Учения Иисуса Христа в целом: для того, чтобы попасть в Царство Небесное, надо удовлетворять каким-то требованиям, а для этого человек должен приложить усилия.

А вот когда до этого читаешь у Матфея "силой берется", то это озадачивает: что, напролом что ли человек должен туда ломиться, нахрапом?

Кроме тех немногих мест, где мы можем установить отсебятину Евангелиста или искажение им смысла, сказанного Иисусом, потому что он неправильно Его понял или не все записал (или и то и другое), можем это сделать посредством сравнения аналогичных мест у двух Евангелистов или ссылки Евангелиста на Пророка с текстом самого Пророка, есть гораздо больше мест, где мы чувствуем, что здесь что то не так, что не мог Иисус Христос так говорить, не добавив к этому, по крайней мере, еще чего-нибудь, но у нас нет возможности восстановить, что же на самом деле было сказано в этом случае Иисусом. Так у Марка есть такое место:

"Так, что они своими глазами смотрят, и не видят; своими ушами слышат, и не разумеют, да не обратятся, и прощены будут им грехи".

(Мар. 4. 12)

Что значит здесь "да не обратятся"? Куда обратятся, чего обратятся? И за что им будут прощены грехи? За то, что не разумеют? Зачем же тогда Он от своих учеников добивается, чтоб они уразумели? Зачем, вообще, кого-то чему-то учить, если ничего не разумеющим грехи будут прощены? А разумеющим они что, не будут прощены? Да и из сопровождающей эту фразу притчи о сеятеле ясно, что Иисус отдает предпочтение "разумеющим".

Подобных мест в Евангелиях много.

Тут я хочу отреагировать наперед на возражения консервативных теологов против выше написанного мной. Теологов, считающих, что каждое слово в Писании свято и истинно, ибо каждый пишущий в нем, включая Пророков, Евангелистов и даже летописцев эпохи Судей и Царей - Боговдохновляем и поэтому ни в чем не мог ошибиться. И что хоть Иисус и попрекал не раз Своих учеников тем, что они Его не понимают, а они в свою очередь не раз сами говорили Ему, что не понимают Его, но это было при жизни Иисуса. А после смерти и вознесения Иисус прислал ученикам Своим Утешителя - Духа Святого и тот, войдя в них, сделал их все понимающими.

Действительно, подобное место про Утешителя в Евангелиях есть (не буду его пока цитировать). Но факты остаются фактами. Все-таки неправильно понимают Матфей Исаию. Все-таки есть расхождения между Евангелистами и т.д. Наконец, нужно вспомнить о существовании апокрифов. Ведь не сразу нынешние четыре Евангелия вошли в канон, а сначала они ходили на равных со множеством других, которые затем попали в апокрифы. И не Господь Бог и не Боговдохновенные Апостолы сделали эту выборку, а церковные иерархи, жившие изрядно позже них. Нельзя же всех священников зачислять в святые и Боговдохновенные. Если б так было, то не было бы бесчисленного числа конфессий и противоречащих друг другу толкований, не было бы Инквизиции, религиозных войн и многого другого, за что уже сам Папа римский просил у мирового сообщества прощения.

Это напускание чрезмерной святости на каждое слово в Библии мешает истинному пониманию Учения, чего как раз и требует от нас Бог. Бог не нуждается в такого рода защите Его. И пекутся такие защитники не о Боге и не об истине, а о себе, о будущем теплом местечке в Царстве Небесном. Нельзя не вспомнить здесь упомянутого друга Иова - Элифаза, который подобным же образом защищал Бога и которому Бог сказал: "Горит гнев Мой на тебе и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб мой Иов".

С другой стороны, не нужно, конечно, впадать в противоположную крайность и из существования Апокрифов и указанных мной несоответствий и расхождений делать вывод о том, что Евангелия - чистый вымысел, фикция. Ведь при подделке, для вящей убедительности, противоречия и несоответствия можно устранить. Настоящих же свидетелей как раз и отличает то, что они не помнят все совершенно одинаково, и не всегда все понимают, естественно.

При этом сквозь расхождения между Евангелиями (включая Апокрифы) с неумолимой силой пробивается единая истина Учения, которая даже не будучи никем до конца понимаема, ощущается всеми, кто истину ищет, кто ее жаждет. Не будь этого, не могло бы Христианство распространиться чуть не на пол мира и несмотря на бесконечное ветвление церквей, подрывающее авторитет Учения, несмотря на научную (или якобы научную) критику его продолжать удерживать свои позиции в течение 2-х тысячелетий.

Но не только простотой и непонятливостью Апостолов и Евангелистов, написавших Новый Завет, объясняется сложность его понимания и толкования. Еще больше она объясняется сложностью задачи, стоящей перед Иисусом Христом, сложностью предмета Его Учения. Как бы хорошо ни была изложена, скажем, теория относительности, понять ее все равно несравненно труднее, чем арифметику.

В Моисеевом Учении давался в основном конструктив, нормативная часть, более-менее легко поддающаяся четким определениям. "Не убий", "не укради" и формулируются просто и запоминаются легко. Правда, при попытке осуществить это на практике, выясняется, что это все-таки не арифметика, что это надо весьма и весьма развивать применительно к обстоятельствам и тогда там тоже появляются сложности понимания и возможности разнотолкования и еще какие. Все это мы видели в предыдущей части. Но, по крайней мере, в первом приближении это легко доступно пониманию.

А Учение Иисуса Христа концентрируется на духе, а это такой предмет, который плохо поддается формальным определениям. Мы видели, к чему привела попытка фарисеев формализовать дух. Дух просто ушел из их обильных формальных предписаний. Иисус Христос идет другим путем. Главным в Его Учении является Он Сам, Его личность, Его земная жизнь с Его поступками и Его добровольная мученическая смерть во имя спасения людей.

Моисеево Учение никак не привязано ни к личности Моисея, ни к его биографии и поступкам. Например, мы можем одобрять или не одобрять то, что он убил египтянина, избивавшего еврея, но не можем на этом факте обосновывать толкование заповеди "не убий". Ибо заповеди даны Богом и до того, как Моисей получил их, он мог поступать и неправильно, не по заповедям. Более того, даже получив их, он, будучи человеком, мог и неправильно толковать их в конкретных обстоятельствах. Но Иисус Христос - Сын Божий, Он - Слово, Он был "в начале" ("В начале было Слово ... и Слово было Бог), Он не может в своих поступках противоречить, или хотя бы не соответствовать Учению. Наоборот, как было сказано, Его жизнь - главное в Его Учении.

И поскольку это главное, то и в ученики себе он выбирает не бездушных интеллектуалов фарисеев, умеющих неплохо для своего времени формулировать мысли и понимать формулировки других, но убивших в самих себе и убивающих в других живой дух, саму потребность его. Он выбирает людей простых, но чистых душой, способных глубоко чувствовать и воспламеняться духом. Людей породы Давида. И хоть Апостолы многого не понимали в Его речах, но имели чистое и горячее сердце, способное к духовным взлетам. Они глубоко впечатляются Его личностью и Его жертвой, они впитывают Его дух и воспламеняются им и это на данном этапе важней, чем теоретические определения. Эта сторона Учения Христа передана в Евангелиях наилучшим образом. Евангелисты сумели передать и образ Иисуса и потрясающую драму добровольной жертвы, непонимание окружающих (их самих в том числе), предательства, отступничества близких и, наконец, мученической смерти, передали это так, что шедевры мировой драматургии бледнеют перед бесхитростным изложением этих простых людей и, уж точно, неискушенных литераторов.

Не случайно великие творцы во всех жанрах искусства всех времен и народов нашей эры возвращаются и возвращаются к евангельскому сюжету, создавая такие шедевры, как например, баховские "Страсти по Матфею", и, вообще, вся духовная музыка, как бесконечные художественные и скульптурные "Распятия", "Положения во гроб", "Оплакивания", "Воскресения", иконы "Спаса", как рублевская "Троица" и т.д. Только в русской литературе и евангельскому сюжету обращались или хотя бы вставляли в свои произведения реминисценции и цитаты из него такие мастера, как Булгаков в "Мастере и Маргарите", Есенин, цитируя прямо на иврите: "Ави, Ави, лама савагфани" и Постернак: "Если только можешь Аве Отче, чашу эту мимо пронеси".

И все равно никто из них не превзошел по силе выражения бесхитростного изложения Евангелиста:

"И взял с собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать.

И сказал им: душа Моя скорбит смертельно...

И говорил: Авва Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты".

(Мар. 14. 33, 34, 36)

Или у Матфея:

"Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! Избавь Меня от часа сего! Но на сейчас я и пришел".

Но как ни важно научить людей духу через жизнь и смерть Иисуса, но одного этого недостаточно. Необходимо еще вербальное обучение. Необходимо потому, что в Учении, в общем Учении, частями которого являются и Моисеево и Иисусово и добавки Давида, Пророков и тех, кто будет развивать его дальше, дух и конструктивная часть - закон и мораль - неразделимы. Это - единое целое и нужно что-то сказать и о взаимоотношении, взаимодействии этих частей. И Иисус говорит это. И если уж передавать учение о духе словами, то лучше делать в художественной форме, а не в научных формулировках. Ибо искусство лучше, чем наука передает духовные (и душевные) тонкости. Поэтому Иисус обычно прибегает к притчам: "И учил их притчами много" (Мар. 4.2). И притча о блудном сыне, и о богаче и Лазаре, и о сеятеле, и о горчичном зерне, и много других. И там, где не сказано прямо, что это притча, все равно речи Иисуса имеют образный, художественный, а не научный стиль. Притчи и притчевый стиль встречаются и в Ветхом Завете, но практически только у Соломона. И у него они затрудняют восприятие смысла его речей. Причем хитромудрый Соломон к тому и стремится для произведения большего впечатления на читателя. Иисус, конечно, вовсе не ставит Себе цели затемнять смысл Своих речей. Тем не менее, и у него притчи, как и вообще искусство, допускают разное их понимание. Поэтому (в том числе) и ветвилось христианство обильнее, чем Иудаизм и расходились его толкования до немыслимых крайностей.

Пример того, как далеко можно уйти от истины, используя притчевый, образный, художественный стиль Евангелий, дает так называемое эзотерическое Христианство - продукт модам Блаватской и ее ученицы Бизант. Основная идея их в том, что помимо Учения Христа, содержащегося явно в Новом Завете, есть другое, тайное Его Учение, сокрытое в притчах. Оно сообщено было Апостолам открыто, но им не велено было передавать его прочим людям. А вот Блаватская и Бизант его "раскрыли". Опираясь, естественно, на возможность кривотолкования притч. Ну и намололи про всякие мистические силы, влияющие на судьбы людей, помимо и независимо от Бога, силы с которыми человек (с помощью Блаватской и Бизант) может выйти в контакт на пользу себе, а заодно и во вред своим противникам. Последнее, мол, и было причиной, почему Иисус Христос не велел Апостолам раскрывать людям это тайное Учение. Непонятно, правда, почему мадамы решили это сделать сами. В результате вместо светлого, не легкого, конечно, для понимания, но отнюдь не тайного Учения Христа, появилось мракобесие в духе тайных жреческих учений Востока, против которых неоднократно выступал и Моисей и Пророки и Сам Иисус Христос.

Конечно, можно заподозрить Блаватскую и Бизант в сознательном искажении смысла Учения Христа, подобно тому, как в предыдущей части мы заподозрили в этом Корея в отношении Учения Моисея. Но в общем, притчевый стиль способствует тому, что и при искреннем желании понять правильно читающий все равно легко может ошибиться. Возьмем, например, известную притчу о блудном сыне. Тут без всякого злого умысла на первый взгляд кажется, что притча учит: кающийся грешник лучше праведника. И до подобного вывода дотолковывались многие и многие, о чем свидетельствует русская пословица: "Не согрешишь, не покаешься". Но как будет показано, Иисус имел здесь в виду другое.

Кроме того, правильное понимание Учения Иисуса осложняется также фактором, который имел место и в случае Учения Моисея. А именно конкретностью истины, обусловленностью ее обстоятельствами. Мы помним, что даже "не убий" и "не укради", обусловлены обстоятельствами. Вообще говоря, "не убий", но в каких-то обстоятельствах (у Моисея в отношении убийцы совершившего преднамеренное убийство, в современном уголовном кодексе - при оправданной самозащите) можно или даже нужно убить. Обусловленность обстоятельствами относится к любым истинам, включая физические законы и теории. Но хотя сам факт обусловленности любой истины обстоятельствами был отмечен и в замечательной форме выражен еще Соломоном ("Есть время разбрасывать камни и время собирать камни...) и лет так тысячи через три в лаконичной форме повторен Марксом ("Всякая истина конкретна"), признание сего факта не решает и весьма мало облегает задачу применимости конкретной истины в конкретных обстоятельствах. Мы видели, какие фокусы вытворяли евреи, применяя относительно простые истины Моисеева Учения в конкретной действительности в эпоху Судей, т.е. до Соломона. Но и после того, как узнали от Соломона про конкретность истины (в эпоху Царей), дело не пошло много лучше. Проблема эта и сегодня в общем виде не решена и порождает немало явлений весьма судьбоносных для современного человечества. Прежде всего это кризис истины, как таковой, начавшейся в 20-м веке и продолжающийся и поныне, кризис выражающийся в релятивизации истины вплоть до утверждений об отсутствии объективной истины, также как и способов ее установления и обоснования, отсутствии ее даже в науке, даже в самой рациональной из наук физике. Вот как, например, об этом пишет философ П.Фейерабенд:

"Не существует никакого научного метода; не имеется никакой простой процедуры или множества правил, которые лежат в основе какого-либо исследования и гарантируют, что оно является научным и тем самым заслуживает доверия"

(Feyerabend P. "Science in a free society", London, New York, 1978).

С релятивизацией истины, как таковой, очень связана и релятивизация моральной истины, из чего, естественно, вытекает просто отрицание морали. Если "не убий" становится относительно, т.е. можно и убить, причем вне всякой связи с обстоятельствами, то зачем вообще провозглашать этот постулат, точно также как и другие.

Попытки релятивизации истины существовали всегда. По крайней мере, они прослеживаются с тех времен, как существует наука, философия и монотеистическая религия. Но мощный кризис истины 20-го века был обусловлен тем, что самая рациональная из наук - физика столкнулась с парадоксами радикального изменения своих понятий и выводов при переходе от одной фундаментальной теории к другой (пространство и время абсолютны у Ньютона и относительны у Эйнштейна) и не смогла их рационально объяснить. На этой почве и возник целый ряд релятивистских философских направлений, начиная с философского релятивизма и кончая пост позитивизмом, некоторые из которых поныне доминируют в западной философии. Как я показал в моей теории познания ("Неорационализм", Киев 1992) и цикле статей по Единому методу обоснования ("Философские исследования", Москва, _ 3, 2000, _ 1, 2001, _ 2, 2002) правильное истолкование упомянутых парадоксов (снимающее проблему и саму парадоксальность) связано с правильным пониманием условий применения соответствующих теорий, границ их применяемости или, что то же, их пресловутой конкретности. То же обстоятельство, что до сих пор это никем не было сделано (несмотря на всю важность задачи), показывает насколь нетривиальна задача установления границ или обстоятельств применимости конкретной истины.

К этому следует добавить, что это задача становится тем сложнее, чем более сложен объект исследуется. Что же касается духа, как объекта исследования, то сам создатель теории относительности Эйнштейн говорил, что человек, который создает теорию относительности для сферы человеческих отношений (в которых дух играет главенствующую речь) будет гениальнее его. Отсюда видно, насколь возрастает трудность понимания конкретности истины, когда речь идет о тех истинах, которым учит Христос.

Вот относительно простой пример:

"Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?

И сказал им Иисус: могут ли поститься сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься".

(Мат. 9, 14,15)

Пример относительно прост, потому что здесь Иисус не дает новую истину-постулат, а устанавливает границу истины, данной уже раньше Моисеем - требования поститься в определенные дни. Но и в этом относительно простом случае нельзя понимать Иисуса слишком буквально. Речь не о том, что пост можно отменить из-за свадьбы или приезда важного гостя. Смысл поста - духовный, чтобы люди отвлеклись от забот о теле и подумали о надличном. Еще до Христа было понято евреями, что духовное важней материального. Но Иисус имеет здесь в виду, что и в сфере духа есть система предпочтительности, подобная той, что, как мы уже выяснили, есть между моральными заповедями. Он имеет в виду, что присутствие Его - Сына Божия, гораздо более важное духовное событие для Его учеников, чем пост. Земные же женихи поста не отменяют.

А вот другой пример. В упоминавшейся уже притче о фарисее и мытаре есть такая фраза - постулат Иисуса:

"... всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится"

(Лук. 18.14)

Абсолютное, без учета границ применимости понимание этой фразы (особенно второй ее части) привело к таким уродливым явлениям христианской жизни, как культ юродивых и юродствующих на Руси, как тот тип христиан, которых Ницше в "Так говорил Заратустра", называет "последний человек".

Как нужно понимать в данном случае Иисуса Христа, а также во многих других подобных, я буду рассматривать в следующей главе, когда перейду непосредственно к Его Учению.

Ко всему этому надо добавить, что, как и в Моисеевом Учении, здесь играет роль то обстоятельство, что бесконечная мудрость Бога не может быть уложена в рамки никакого конечного текста. Мало того, как говорит Иоанн:

"Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь".

(Иоанн 23.25)

Поскольку дела Иисуса есть также часть Его Учения, а из слов Его, как мы уже поняли, тоже много чего не было записано, то немалая часть Его Учения не дошла до нас. А всякое сокращение усложняет понимание.

И, наконец, на каждом из Евангелий лежит печать личности его автора. Особенно это касается Евангелий от Луки и от Иоанна. Лука - врач и в силу своей профессии способен более других Евангелистов и мыслить и излагать рационально, логично, понятно. И именно из его Евангелия разъясняются многие неясные в других Евангелиях места. Он же, не считая сокращенной по сравнению с Матфеем Нагорной проповеди, наиболее полно излагает вербальное Учение Христа (и потому его Евангелия и самое большое).

Иоанн же - натура поэтическая и со склонностью к мистике. Его Евангелие наиболее впечатляет художественной силой изложения. Но у него более чем у других сказывается недостаток школы мышления, и он не заботится о противоречивости своего текста и о том, как его будут воспринимать читатели. Поэтому именно от Евангелия от Иоанна (а также от его Апокалипсиса) произошло в дальнейшем наибольшее число криво толкований Учения Христа.

Все вышесказанное в этой главе относится к проблеме толкования Нового Завета. Но моя книга не является просто еще одним толкованием Ветхого, а теперь и Нового Заветов. О специфике моего подхода я писал во вступлении к предыдущей части. Естественно, что этот подход сохраняется и в этой части. Но в связи с некоторыми особенностями Нового Завета, сравнительно с Ветхим, я должен свой подход здесь уточнить.

Напомню, что меня интересовало и интересует развитие в Библии учения о том, как нужно жить людям и эволюция этого учения, а не ритуалы и теология. Что касается ритуалов, то я определился в отношении их в предыдущей части. Что касается теологии, то Ветхий Завет позволял мне проследить развитие Учения, не углубляясь во взаимоотношения его с теологией. Я ограничился лишь принятием аксиом, что Бог есть и что Он всеведущ, обладает абсолютной истиной. Последнее сохраняется и в этой части и распространяется на Иисуса Христа.

Но этого недостаточно, чтобы исследовать Учение Иисуса Христа, не касаясь сверх того теологических аспектов. Это потому, что Учение Иисуса, как я уже сказал, сконцентрировано на духе, а понятие духа в рамках Нового Завета тесно переплетается с чисто теологическим понятием Духа Святого. Поэтому, прежде чем приступить к Учению Нового Завета, я обязан позиционироваться более подробно в отношении теологических аспектов его и Библии вообще.

Во вступлении к первой части книги я писал о сложности объяснить эволюцию вселенной и жизни на Земле людям, у которых не было тех знаний, которыми мы обладаем сегодня. Им в Ветхом Завете, в Бытии давалась упрощенная схематическая и символическая картина сотворения в понятиях, которыми эти люди уже обладали. Не могли же они воспринимать объяснения, в которых бы фигурировали "кванты", "кварки" и подобные понятия, о которых они тогда не ведали и чего понять не могли без прохождения соответствующего этапа развития науки. А без этого им нельзя было объяснить, как было на самом деле, без упрощений, не символически.

Теперь представим себе, насколь сложнее объяснить Самого Творца по сравнению с Его творением. Поэтому все, что связано с теологией, носит в Библии еще боле символический характер, чем, скажем, схема описания Творения. Но если, по мере развития науки, мы получаем возможность разобраться с тем, что стоит за символами картины Творения в Бытии, то вряд ли мы когда либо получим возможность (до "конца времени" по крайней мере) выяснить на научном уровне, что стоит за символами "Бог", "Сын Божий", "Дух Святой", "Царство Небесное" и т.д. Это потому, что наука опирается на опыт. В отношении Творения мы можем производить эксперименты. Но не в отношении Творца.

Поэтому я считаю бессмысленными все теологические споры по вопросам типа, какова сущность Бога или как может быть Иисус Христос одновременно Богом и Сыном Божьим, т.е. Сыном Самого Себя. Гипотетически можно объяснить все, что угодно. Ну например, ясно, что слово "Сын" в словосочетании "Сын Божий" не может иметь обычного, т.е. биологического, смысла. Потому что сын в обычном смысле слова имеет не только отца, но и мать. Он имеет набор генов, заимствованный от обоих родителей. Земной Иисус Христос имел мать Марию. Но Сын Божий, воплотившийся в Иисуса Христа существовал изначально и потому никакой матери иметь не мог. А можно ли говорить о генах применительно к Богу и Сыну Божьему, мы решительно не знаем и не имеем возможности узнать.

Кроме того, Иисус в Евангелии называет себя не только Сыном Божиим, но и Сыном Человеческим. Это-то уж точно образное выражение. Не станем же мы его понимать как то, что Иисус является биологическим сыном всего человечества"

Ну а если "Сын Божий" имеет не такой смысл, как "сын Иванова" и, какой именно это имеет смысл, мы вообще не знаем, то тогда Иисус может быть и Богом и Сыном Божьим одновременно. Опровергнуть такое объяснение мы не можем, но это не значит, что оно дает нам правильное понимание ситуации. Тут вообще нельзя говорить о "понимании" в том смысле, в каком мы употребляем это слово в науке.

Если понимать слова, касающиеся теологии любой религии в буквальном смысле, то любую из них можно превратить в цирк. Ну например, при таком подходе, о каком чистом, абсолютном монотеизме, о каком "Бог один" в иудаизме может идти речь, если это в Ветхом, а не Новом Завете впервые упомянуты Сыны Божии, да еще такие, которые ничтоже сумняшеся "входили к дочерям людей", да еще такие, среди которых был и Сатана (в книге Иова). Объяснение, что Сыны Божии - это ангелы, ничего не меняет, потому что, если кроме людей и единого Бога есть еще какие-то высшие силы, то какая разница, назовем ли мы их ангелами, Сынами Божьими или младшими, подчиненными богами.

Насколь бессмысленны, вообще, теологические споры свидетельствует то, до чего они доходили во времена средневековья, когда на полном серьезе обсуждались вопросы вроде, сколько чертей может поместиться на конце иглы. Сегодня любой уважающий себя теолог от тех дискуссий постарается откреститься, как от вздорных. Но вряд ли кто из этих теологов сумеет провести принципиальную грань различия между тогдашними и сегодняшними теологическими дискуссиями.

Выше я писал об обильном ветвлении христианства в связи с неясностью и видимыми противоречиями в Новом Завете, допускающими разное толкование. Подавляющее большинство этих ветвлений обусловлено разными толкованиями именно теологии Нового Завета, которая представляет для этого столь неограниченные возможности, что сегодня представители некоторых конфессий или культов договариваются до того, что Иисус Христос - Сын Кришны (Международное общество сознания Кришны - МОСК).

А вот когда мы говорим об Учении, которое учит нас как жить, то здесь мы становимся на твердую почву, где может быть найден общий язык между представителями и разных конфессий и разных религий и даже между людьми религиозными нерелигиозными. О том, какое это имеет значение в наш, раздираемый глобальными противоречиями, век и говорить не приходится.

Правда, на первый взгляд это далеко не очевидно и даже наоборот. Ведь как уже было показано и Ветхий и Новый Заветы содержат много видимых противоречий, причем не только в сфере чистой теологии, но и в сфере Учения. Но, во-первых, здесь, в сфере Учения, у нас есть критерий истинности - опыт и опыт этот - это человеческая история. Принятие обществом той или иной трактовки Учения влияло на качество его жизни и его судьбу. Конечно, это не единственный фактор, определяющий и то и другое, поэтому его влияние невозможно отследить на коротком историческом интервале. Но на достаточно длинном можно, что я и показал в первой части книги и буду показывать в этой.

Во-вторых, я утверждаю, что противоречия в Учении только видимые и их можно разрешить. Я показал это для Ветхого Завета и намерен показать это и для Нового. А вот противоречия между разными толкованиями теологических аспектов принципиально не арзрешимы.

Наконец, я утверждаю и намерен это показать, что Учение Ветхого и Нового Заветов это единое Учение, ведущее к одной цели - достижению человеком "образа и подобия Божия".

Если представители разных конфессий, а тем более религий, а также нерелигиозные люди договорятся по поводу Учения, по поводу того, как надо жить и что есть хорошо, а что плохо, что морально и что аморально, это разрешит большинство нынешних конфликтов. Расхождения же в чисто теологических вопросах никому при этом не будут мешать. Пусть одни верят в единого Бога, а другие в триединого. Кто прав в этом вопросе выяснится в "конце времен".

Причем отказ от попыток "залезть Богу в душу", т.е. от капания в сущности Бога, от попыток описания Царства Небесного и что там будут делать люди и т.п., не подрывает и не ослабляет веры в Бога, как то утверждают богословы. Наоборот, именно постоянные, не выдерживающие критики теологически рассуждения, некоторых из которых я еще коснусь, вызывают недоверие и подрывают веру.

Поэтому, исследуя Учение Нового Завета, я буду касаться теологических аспектов его лишь в той мере, в какой это нужно будет для прослеживания учения о духе.

Глава 3

Благая весть

Квинтэссенция Нового Завета и одновременно революционный поворот в движении идеи, в эволюции Учения в целом - это "Благая весть". Само слово "Евангелие" в переводе с греческого как раз и обозначает благую весть.

Как говорит Лука:

"Закон и пророки до Иоанна (Крестителя - мое); с сего времени Царствие Божие благовествуется".

(Лук. 16.16)

Знаковая фраза. Она для то и сказана, чтобы подчеркнуть революционность перехода, обратить на нее внимание.

Так о чем же Благая Весть? Как видно из слов Луки, Благая Весть это весть о Царствии Божием, которое наступит на Земле (когда? - не будем пока уточнять). Хорошо, но что в этом революционного с точки зрения Учения? Какое это вообще имеет отношение к Учению?

Ну, если понимать эту фразу Луки буквально, то революционность тут прямо большевистская: "до основанья, а затем". Закон и пророки, т.е. прежнее Учение просто отменяется, причем не с момента наступления Царства Божия, а "с момента публикации постановления", "с сего времени" сказано.

Но понимать буквально эту фразу Луки нельзя, потому что вслед за ней идет:

"Но скорее небо и земля перейдут, нежели одна черта из закона пропадет".

(Лук. 16.17)

Не будем пока останавливаться на том, как нужно понимать обе эти фразы вместе, а вернемся к вопросу, какое отношение Благая Весть имеет к Учению, что она для него значит. Для начала обратимся, как это принято, к первоисточнику. Я имею в виду не Библию, как таковую, и не Новый Завет, а Иоанна Крестителя. Именно от него древние евреи впервые узнали про Благую весть о Царствии Божием:

"В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской

И говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное.

И крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои!"

(Мат. 3.1,2,6)

Из дальнейшего выясняется, что Царствие Божие, оно же небесное - это, условно говоря, приятное место, куда попадут праведники и те, кому будут прощены грехи их в "конце времен". А прочие попадут в ад. Вот это уже революционно с точки зрения Учения. Не по-большевистски с разрушением основания, но если можно так выразиться, нормальные революционно. Революционно в том смысле, в каком революция присутствует в любой эволюции, включая биологическую. Та ведь тоже не происходит абсолютно равномерно, а, как сегодня выяснилось, имеет внутри себя скачки -революции. Революционно в двух отношениях. Во-первых, давно волновавший евреев и до сих пор нерешенный вопрос о справедливости в отношениях между человеком и Богом решается и решается таким образом, на который не было и намека в Ветхом Завете. Если помним, смысл Завета евреев с Богом, упрощенно говоря, был таков: будете себя хорошо вести, будет вам хорошо; будете плохо себя вести - будет плохо. Евреи сначала восприняли его в индивидуальном плане, как относящийся к каждому в отдельности, и долго стонали и стенали, что "Всем и всем одно: одна участь праведнику и нечестивому" или еще хуже: "Путь праведника усеян терниями", а "путь нечестивых благоуспешен и все вероломные благоденствуют". Но потом начали прозревать, что к индивиду это не относится, а относится к народу в целом. Ну, избранные натуры удовлетворились приверженностью к добру из принципа, во имя блага народа, но многих и многих мучил вопрос: зачем же быть праведным, когда грешным быть, по крайней мере если не попадаться, приятней и полезней, а то, что будет с народом, так это ведь когда-то, а не со мной сейчас. И вот приходит, наконец, вразумительный ответ на вопрос "зачем?". Оказывается эта жизнь - это еще цветочки, бренная она и преходящая, "все там будем". А ягодки - это та другая, непреходящая, вечная, которая наступит в "конце времен". Но несмотря на то, что мы "все там будем", не все мы там будем в одном месте. А один будет вкушать райскую жизнь в Царстве Небесном, а другие - терпеть адские муки, естественно, в аду.

"Так будет при кончине века: придут Ангелы и отделят злых из среды праведных.

И ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов"

(Мат. 13.49,50)

Это, конечно, мощный стимул каждому, чтобы быть праведным и не грешить.

Другой революционный момент Благой Вести - это прощение грехов. Правда, само понятие прощения грехов мелькает тем и сям еще в Ветхом Завете. Давид просит Бога простить ему его грехи. Соломон чуть ли не указание дает Богу, кому какие грехи прощать. Но нет и намека не то, что указания, а кому, собственно, сам Бог простит грехи, за что простит, что должен сделать человек для этого прощения. Не ясно даже, возможно ли такое в принципе, Яхве те веде - Бог ревнитель. Со временем, правда, найдутся еврейские толкователи, которые дотолкуются до того, что, мол, выполнение одной "мицвы", компенсирует один грех. Но это толкование на их совести, ибо в самом Ветхом Завете нет и намека на подобное.

А вот теперь дается Богом через Своего Сына обещание прощать грехи:

"Пойдите, научитесь, что значит: "милости хочу, а не жертвы"? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию"

(Мат. 9.13)

Причем прощать не поштучно, а все оптом, и указывается, что, собственно, человек должен сделать, чтобы получить это прощение. Указывается и смысл прощения - прощенные вместе с праведниками попадут в Царствие Небесное. Это, во истину, тоже революционное изменение.

Вспомним Давида. Как сильно он переживал свой грех овладения чужой женой и отправку ее мужа на верную смерть. Натуру сильную и чистую такие переживания могут толкнуть на путь окончательного погрязания в пучине греха. Мол, если уж рухнул мой чистый союз с Богом, то пусть теперь будет союз с дьяволом. Давид интуитивно находит правильный путь, обращаясь со страстной мольбой к Богу о прощении. Но нужно было быть именно Давидом, чтобы в дохристианскую эпоху (и, добавим, до давидовскую) обращаться к гневливому и мстительному Яхве с просьбой о прощении греха и надеяться на его получение. И вот теперь такая надежда дана каждому. Это мощный стимул к тому, чтобы согрешившие не теряли надежды и стремились исправиться. Хотя, как увидим, это может быть использовано и как стимул, чтобы грешить вновь и вновь и вновь и вновь каяться.

Но что же должен сделать человек, чтобы получить прощение? И любой ли человек, за любые грехи может получить его или нет? И кто попадет в Царствие Божие, не нуждаясь в прощении? Это кардинальные для христианства вопросы, от ответа на которые зависит понимание многого в Учении Христа, вопросы, вокруг которых ломаются копья толкователей и сторонников разных конфессий, начиная с самих Апостолов и до наших дней.

Первичный ответ на эти вопросы мы находим уже у Иоанна Крестителя. Из цитируемого выше отрывка следует, что чтобы получить прощение нужно креститься и покаяться в совершенных грехах. Из продолжения этого отрывка становится ясно также что не каждому и не любые грехи могут быть прощены. Саддукеям и фарисеям, пришедшим к нему креститься, Иоанн отказывает и добавляет:

"Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем;

Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым".

(Мат. 3.11,12)

Пшеница, которая будет собрана в житницу, - это те, кому грехи можно простить и которые покаются, а прочие, в частности саддукеи и фарисеи - это солома.

Из этого продолжения ясно также, что ответ Иоанна, как и положено быть ответу предтечи, пришедшему приготовить путь Господу, ответ предварительный, а окончательный ответ, кому и за что прощаться будут грехи, - у самого Иисуса Христа. И действительно Иисус высказывается на эту тему в Евангелии много и по разному. Вот одна серия Его ответов:

"И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому

Дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную"

(Иоанн 3.14, 15)

"Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем"

(Иоанн 3.36)

"Истинно, истинно говорю вам; слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь"

(Иоанн 5.24)

"Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день.

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную"

(Иоанн 6.40, 47)

"Я есмь воскресение и жизнь: верующий в Меня, если и умрет оживет;

И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек"

(Иоанн 11.25, 26)

Если воспринимать эту серию буквально и отвлечься от других высказываний Иисуса на эту тему, то получается, что для того, чтобы получить "жизнь вечную", т.е. чтобы попасть в Царство Божие, а не в ад, нужно и достаточно только одно: поверить в Иисуса Христа, как в Сына Божия. При этом неважно, ни кто этот человек, который поверит, ни какие он грехи совершил, не важно раскаивается он или нет, будет ли он и дальше грешить и т.д.

Тут здравомыслящий, а тем более грамотный в Писании читатель может воскликнуть: Не может быть, чтобы даже сам Иоанн Богослов (а вся эта серия цитат из него) это имел в виду и так буквально это понимал. Это верно. Есть признаки, что он не так уж буквально это понимал. Но как, именно, он это понимал, мы в точности не знаем, а можем лишь догадываться и догадываться можем по-разному и даже весьма по-разному. И вся дальнейшая история христианства тому подтверждение. Кроме того, он как и прочие Евангелисты, как было уже сказано, вообще далеко не все понимал и есть признаки, что Иоанн, именно, не очень и стремился разобраться во всем логически. Главное же то, что он понимал, - это одно, а то, что он написал и что дошло до нас в виде текста - это другое. Это написанное дало возможность многим и многим в течении веков, вплоть до наших дней понимать Благую весть весьма далеко от того, что имел в виду Иисус Христов (а не Иоанн) и иногда, как говорится, "с точностью до наоборот"". И наконец, понимание того, что эту серию цитат из Иоанна нельзя понимать буквально, не снимает вопроса, как же нужно ее понимать и каков же ответ дает Новый Завет на исследуемые нами сейчас вопросы. Для продвижения дальше обратимся и другой серии цитат.

Первое, что опровергает возможность буквального понимания Иоанна, это высказывание Иисуса приводимое Матфеем:

"Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!" войдет в Царствие Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного"

(Мат. 7:21)

Т.е., как мы и предположили, недостаточно провозгласить: Господи Иисусе Христе, я верую в тебя, чтобы обеспечить себе вечную жизнь.

Нужно еще исполнять волю Отца Небесного. Но в чем она?

От Марка мы узнаем, что:

"Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет"

Т.е. надо еще как минимум креститься.

К этой серии принадлежат и уже цитированные слова Иоанна Крестителя, приводимые Матфеем, из которых следует, что для попадания в Царствие Божие нужно не только креститься, но и покаяться в своих грехах и даже это не всякому поможет, например фарисеи могут не утруждать себя покаянием - им вход в это Царство воспрещен.

А вот еще из Матфея:

"И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! Что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?

Он же сказал ему: ... Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди.

Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби ближнего твоего, как самого себя".

(Мат. 19. 16ч18)

Тут вроде бы (если понимать буквально) не нужно и в Иисуса верить и каяться не надо. Требуется лишь делать (или не делать) то, что требовалось в старом Моисеевом законе. Только тогда за это обещались блага в этой жизни, а теперь в той.

И, чтоб не оставалось в этом сомнения, вот еще как говорил Иисус:

"Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить.

Ибо истинно говорю вам; доколе не перейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не перейдет из закона, пока не исполнится все.

Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном. а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном.

Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное".

(Мат.5.16-20)

Сюда можно добавить еще и это:

"И тогда объявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие".

(Мат. 7.25)

А вот из Луки:

"И вот, один законник встал и искушая Его, сказал: Учитель! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Он же сказал Ему: в законе что написано? Как читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

Иисус сказал ему: правильно ты ответил; так поступай и будешь жить".

(Лук.10.25-28)

Опять получается, что достаточно старый завет соблюдать. Ну там не в мелочах, типа не кушать манной каши на молоке с мясной подливой, а в главном: возлюби Бога и возлюби ближнего. Но это уже было у пророков. Кроме того здесь мы видим, что, в отличии от сказанного Иоанном Крестителем у Матфея, законникам, они же фарисеи, вход в Царство Божие не воспрещен абсолютно.

А вот еще очень интересная цитата из Луки:

"Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! кто внушил бежать вам от будущего гнева?

Сотворите же достаточные плоды покаяния...

И спрашивал его народ: что же нам делать?

Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же...

Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем".

(Лук. 3. 7, 8, 10, 11, 14)

Т.е. мало креститься и каяться. Еще до того, как ты пришел креститься и каяться, нужно перестать делать злое и начать делать доброе.

И наконец:

"Ибо придет Сын Человеческий во слове Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздадут каждому по делам его"

(Мат. 16.27)

По Делам, а не по вере.

Как объяснить эти видимые противоречия?

Ну, можно объяснить довольно просто. Ясно, уже, что слово "поверить" в цитатах из Иоанна, в которых речь идет о вере в Иисуса Христа, не означает простой декларации веры. Ну, а если понять его образно, расширенно? Скажем так: поверить - это значит и исправить пути свои, перестать делать зло и начать делать добро, и раскаяться в совершенных грехах и не грешить в дальнейшем. Ну а те, кто и до этого не грешил и поверил в Иисуса, провозгласил, что поверил, те уже автоматом попадают в Царствие Божие. Ну а то, что Иоанн Креститель сказал, что фарисеям даже без греха или покаявшимся все равно вход воспрещен, так он же ведь не Бог, а всего лишь предтеча, ошибался. И у Иоанна Богослова найдем две - три цитатки, позволяющие (при желании) свести все к такой трактовке.

"И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения".

(Иоанн 5.29)

"Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня"

(Иоанн 14.21)

Любит, значит верит. Т.е. верить в Иисуса значит соблюдать заповеди Его, а не повторять как мантру: "Я верю" и распинаться в этом перед собой или перед другими.

Но такая трактовка, хоть и не противоречит истине, но страшно обедняет Учение Христа. Если б так оно было, не захватило бы это Учение пол мира и не могло бы и далее покорять сердца людей. То, что при такой трактовке теряется нечто большое, исключительно ценное, должен чувствовать каждый верующий христианин. Да и многие не христиане или вообще не верующие наверняка ощущают это. Возьмем, например, притчу о фарисее и мытаре. Почему фарисей попал в гиену огненную? Ведь он не крал, не убивал, не прелюбодействовал, молился и постился. Можно сказать, конечно, что, а вот гордыня, тоже грех. Это верно, конечно, но опять чувствуем, что не самое главное.

И потом, если так все просто, то почему Сам Иисус не сказал все это так же просто, чтоб потом не было всех этих кривотолкований и ветвлений христианства? Ведь знал же Он, что будут они. Мало того, Он в той Своей человеческой жизни страдал от непонимания Своих же учеников, не говоря о "широких массах трудящихся", тем более враждебных Ему фарисеев. Так нет же, Он еще и так выражался, что ученики Его просто за голову хватались, думая куда это загнул их Равуни - Учитель:

"Я - хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который я дам, есть Плоть Моя, которую я отдам за жизнь мира".

(Иоанн 6.51)

Далее Иисус повторяет это еще несколько раз с вариациями, после чего:

"Многие из учеников Его слыша то, говорили: какие странные слова! Кто может это слушать?"

(Иоанн 6.60)

Или

"Я есмь дверь; кто войдет Много, тот спасется, и войдет и выйдет и пажить найдет"

(Иоанн 10.9)

В том то все и дело, что все не так просто, что речь идет о сложнейшей из вещей, о духе (который, конечно, и не "вещь", в прямом смысле этого слова).

Дух, духовность - главное требование, предъявляемое Учением Иисуса к человеку, для того чтобы он мог попасть в Царство Небесное (или чтобы он приблизился к "образу и подобию Божию"). Требование распространяющееся и на безгрешных.

Но что значит быть духовным? Это невозможно выразить четким определением. Невозможно также сделать людей духовными, бесконечно повторяя им: будьте духовны, дух, дух, дух! Сегодня в наш век инфляции слов многие так и делают, но эта болтовня дает обратный результат, вызывая вместе с отвращением к набрыдшим словам отталкивание от сути того, что они выражают.

И даже великой жертвы Иисуса, жертвы, играющей исключительную роль в пробуждении духовности в людях, недостаточно, чтобы научить людей в бесконечных разнообразных обстоятельствах, порождаемых жизнью, что духовно, а что не духовно, что истинно духовно, а что ложно духовно. Ибо как ни в какой другой сфере, в сфере духа есть тьма соблазнов и искушений, тьма ловушек, лабиринтов и тупиков. История человечества вплоть до наших дней переполнена примерами этого, а с одним из них мы уже сталкивались. Ведь фарисеи изначально по интенциям своим были духовны. Они восстали за веру, завещанную им Богом, против предающих ее саддукеев. А чем кончили?

Блестящий пример возможного искушения в области духа дает Сам Иисус в истории, когда дьявол искушает Его:

"Там (в пустыне - мое) сорок дней Он был искушаем от диавола.

И повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыше храма, и сказал Ему: "Если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз;

Ибо написано: "Ангелам своим заповедает о Тебе сохранить Тебя;

И на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею!

Иисус сказал ему в ответ: сказано: "не искушай Господа Бога твоего""

(Лук.4.2,9-12)

На чем здесь играет дьявол? Он играет на вере, т.е. на духе. Иисус не попадает в эту ловушку. Но в чем тут подвох? Ведь Иисус Сам неоднократно призывал к безграничной вере. Для того, чтобы не попадать в такие ловушки, надо иметь, так сказать, общую теорию духа. Но как сказано, рациональной научной теории духа в силу природы объекта быть не может.

Поэтому Иисус в притчах и поэтичных речах своих вылепляет как бы мозаичный образ духовности, одновременно иллюстрируя, что есть истинная духовность в по возможности широком кругу различных обстоятельств.

Вот притча о прощенных грехах из Луки. Иисус пришел в гости к фарисею, который пригласил его откушать. Служанка фарисея, грешница помазала Ему волосы маслом, омыла ноги, вытерла их своими волосами и беспрерывно целует их. Фарисей подумал, что если бы Он был пророком, то знал бы, что она грешница и не разрешил бы ей это делать. Иисус же, прочитав его мысли, рассказывает ему притчу о двух должниках, которым прощается долг, одному большой - 500 динариев, другому - 50.

"Скажи же, который из них более возлюбит его? (того, который простил долг - мое)"

(Лук. 7.42) и добавляет

"... прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много"

(Лук. 7.47)

Аналогична притча о блудном сыне, которая заканчивается словами:

"Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одним грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии"

(Лук. 15.7)

Что тут имеется в виду? Не то, конечно, что грешники, пусть даже раскаявшиеся, лучше праведников, а то что сила раскаяния, сила чувства, веры, есть первостепенной важности фактор для определения, попадет ли человек в Царствие Божие или в ад. И что чем больше эта сила, тем большие грехи могут быть прощены раскаявшемуся. Естественно, что это вовсе не означает, что сила чувства, сила веры у кающегося грешника обязательно выше, чем у праведника, а у того у кого больше грехов, больше чем у того, у кого их меньше. Но в жизни вообще, а в ту фарисейскую эпоху в особенности, многие, очень многие, считающие себя праведниками, утратили ту силу чувства, без которой нет духа. У раскаявшихся же, у искренне раскаявшихся, этот всплеск обычно бывает очень высок. Именно это имеет в виду Иисус в этих и многих подобных притчах. То же, что всплеск чувств при раскаянии может быть не так уж велик, а главное, как это стало характерно в последующие века, он может быть кратковременным и на завтра раскаявшийся будет вновь грешить, и тогда ему не будет прощения, это Иисус опускает в этих притчах. Опускает по многим причинам. Главная же та, что всех нюансов и поворотов в обстоятельствах не способен перечислить и уголовный кодекс, но уголовный кодекс - это нудьга, которую читают только профессионалы по необходимости. Первейшая же задача Иисуса - это разжечь дух. Поэтому детализацию обстоятельств Он дает лишь в первом приближении и с учетом, так сказать, исторического момента. Дальнейшая детализация и учет новых обстоятельств и моментов возлагается на нас, живущих в этих обстоятельствах и моментах.

А вот история с Марфой и Марией:

"В продолжение пути их, пришел Он в одно селение; здесь женщина именем Марфа, приняла Его в дом свой;

У нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слова Его.

Марфа же заботилась о большом угощении и подошедши сказала: Господи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне.

Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом.

А одно только нужно. Мария же избрала благую участь, которая не отнимется у нее"

(Лук.10.38-42)

Тут вроде бы Марфа делает то же, что служанка - грешница в предыдущей истории - заботится об Иисусе и тем проявляет любовь к нему. И сколько раз в подобных ситуациях в жизни раздается вопль обывателя: я работаю, вкалываю, а она сидит, ничего не делает, только слушает, подумаешь барыня! Да и нет у нас тут никаких свидетельств, никаких знаков не дано нам, что Мария любит Христа больше Марфы. А такой тонкий писатель, как Чапек, даже обыграл эту историю в своих "Апокрифах", представив дело так, что Марфа любит Христа гораздо больше, чем Мария, но красивой Марие всегда достаются роли представительные, а ей, некрасивой, судьбой отведено выражать свою любовь заботами. И вообще, кто сказал, что заботы это не любовь?

Но не в одной силе чувства дух, истинный дух. Ведь религиозные фанатики - люди необычайной силы чувства. Только направлено оно у них не на то. Или точнее на то, на служение Богу, но неправильно понимаемое служение. Поэтому, если есть возможность услышать слова Учения от Самого Учителя, от Сына Божия, то гораздо важнее впитывать эти слова, важнее даже чем услужить Ему в пище и удобствах.

А вот знаменитое Его "не мир, но меч":

"Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч;

Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.

И враги человеку - домашние его

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня; не достоин Меня

И кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня"

(Мат.10.34-38)

И в другом месте

"И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою.

Он же сказал в ответ говорившему: кто матерь Моя, и кто братья Мои?

И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот Матерь Моя и братья Мои;

Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот мне брат и сестра и матерь!

(Мат. 12.47-50)

Что это? Разве Иисус не признает "Чти отца и мать своих"? Разве не Он сказал: "Я не пришел отменить закон и пророков", закон, в котором и сказано: "почитай отца и мать своих"? Разве не из Его уст прозвучало "Почитай отца и мать" в уже цитированном выше ответе Его книжнику?

Но мало того, вот еще такая история.

"Еще другой сказал: я пойду за тобою, Господи! Но прежде позволь мне проститься с домашними моими

Но Иисус сказал ему: никто возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия"

(Лук. 9.61, 62)

Т.е. даже тому, кто добровольно идет за Ним отрекаясь от мирских благ и оставляя отца и мать и хочет только проститься с ними, Он ставит это в упрек. Неужто и этот недостаточно любит Христа? Кому-то можно просто исполнять заповеди Моисеева Учения, чтить отца и мать своих и этого достаточно, чтобы получить "жизнь вечную", а другой избирает путь жертвенный, а ему и проститься с родителями грех?

Никто не требует от человека подвигов в мирное время. Тогда, если ты не почитаешь отца и мать своих, оставляешь их неизвестно ради чего, ты - "редиска", нехороший человек и фиг тебе, а не Царствие Небесное. Но если пришла война к порогу дома твоего, если враг угрожает всей твоей земле, бери винтовку, оставляй отца и мать своих, оставляй детей своих и иди воевать. Ибо ты идешь воевать и за них тоже, а если останешься с ними, то предашь и дом и близких своих.

И то же и более того на войне духа. Ибо в том, что не касается духа, должно быть максимальное миролюбие и прощение врагам своим. Тут можно подставить правую щеку, когда тебе ударили по левой. Но там, где речь идет о духовной истине, там нет компромиссов, там разделяются сын с отцом и мать с дочерью. Там те твои браться, кто "в духе" с тобой.

"Не мир, но меч" - это война духа против бездуховности и тем, кого коснулась она, она бросает вызов: следовать за Иисусом или тихое предательство неучастия. Наверно, не каждому дано свыше следовать за Ним, но уж если кому дано это или кто избрал это сам, для тех "не мир, но меч" и к ним особые требования. Ибо

"... от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут"

(Лук. 12.18)

Не просто особые требования, но требования беззаветного, жертвенного служения идее:

"Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а потом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником.

И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником"

(Лук.14.26,27)

Многие ли из священнослужителей, самим своим саном заявляя, что следуют за Христом, выполняют эту Его заповедь?

Тема Благой вести не будет исчерпана и суть ее не будет достаточно прояснена, если не разобраться, не сделать хотя бы попытку разобраться в понятии Царствия Божия. С него начинается Благая весть и, как сказано, она является мощным стимулом людям и чтоб не грешили, и чтоб согрешив каялись и исправлялись, и чтоб не давали своим душам заплыть жиром, чтоб были людьми духовными. О Царстве Небесном очень много говорится в Евангелиях, но очень неясно, более неясно, чем о чем либо другом. Мало того, что неясно, но есть много видимых противоречий, которые и критикам Христианства дают оружие в руки и для верующих являются соблазном и искушением - позволяют толковать Благую весть вкривь и вкось.

Из того, что сказано в конце предыдущей главы о символичности теологических понятий, вытекает, что и неясностей и видимых противоречий в случае с Царством Небесным следовало ожидать. И разобраться на научном уровне в том, что есть Царство Небесное и во всех противоречиях в Евангелие, с ним связанных, нечего и надеяться. Тем не менее я хочу отследить эту видимую путаницу, потому что прояснятся из нее кой какие вещи, связанные с тем, что меня интересует, связанные с духом и вообще Учением.

Итак, прежде всего большинство высказываний Иисуса о Царствии Божием характеризуются, можно сказать, нарочитой неясностью и видимым нежеланием быть ясным, уклонением от этого. Вместо того, чтобы говорить о том, что из себя представляет Царство Небесное, Он, даже когда Его об этом прямо спрашивают Его ученики, рассказывает им притчи, смысл которых, даже иносказательный, не в том, что есть Царство, а в том, какую ценность представляет оно в сравнении с земными благами или что нужно сделать, чтобы туда попасть, и даже почему нечестивые не наказываются Богом прямо сейчас, а будут наказаны лишь в "конце времен".

"Еще подобно Царство Небесное сокровищу, сокрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то.

Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин,

Который, нашел одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее

Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода,

Который, когда наполнился, вытащили на берег и севши, хорошее собрали, а худое выбросили вон"

(Мат.13.44-49)

"И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю,

И спит и встает ночью и днем, и как семя всходит и растет не знает он;

Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе;

Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что поспела жатва.

И сказал: чему уподобим Царствие Божие? Или какою притчею изобразим его?

Оно, как зерно горчичное, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле;

А когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрыться птицы небесные"

(Мар.4.26-32)

"Другую притчу предложил Он им говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;

Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;

Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Пришедшие же рабы домовладыки сказали ему: господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы?

Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли мы пойдем, выберем их?

Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы;

Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою"

(Мат.13.24-30)

И так далее и тому подобное.

Во-вторых, отметим противоречия в указании сроков наступления Царства Небесного на земле. Из одних высказываний можно понять, что оно наступит скоро, очень скоро, в течении жизни одного поколения, так что даже некоторые из слушающих Иисуса доживут до этого момента:

"Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (с чего начнется Царствие Божие на земле - мое)...

И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются;

Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе...

Истинно говорю вам: не перейдет род сей, как все сие будет"

(Мат. 24. 27, 29, 30, 34)

"Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе"

(Мар. 9.1)

Есть даже уточнение этого скорого срока. А именно Царство Небесное грядет после падения Иерусалима, предсказываемого Иисусом:

"Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его...

... ибо великое будет бедствие и гнев на народ сей;

И падут от острия меча, и отведут в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников

И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле унынье народов и недоумение; и море восшумит и возмутится

И тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою...

Истинно говорю вам: не перейдет род сей, как все это будет".

(Лук. 21.20, 23, 24, 25, 27, 32)

Наконец у Иоанна есть фраза, что Царство Небесное вот вот наступит:

"... наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Божий"

(Иоанн 5.28)

С другой стороны, Царствие Небесное упоминается в одном контексте с "концом времен". Конечно, конец времен мог бы наступить и до того, как умерли бы все слушавшие Иисуса. По крайней мере до падения Иерусалима, которое осуществилось, как и предсказано было в 69 г. н.э., через 36 лет после смерти Иисуса, некоторые из них наверняка дожили. Но вот времена язычников", как их ни понимай, растянулись безусловно на гораздо больший срок, чем мог прожить даже самый живучий из учеников Иисуса. Да и вообще, с тех пор прошло уже 2000 лет, а Царства Небесного на земле все еще нет. За это время было огромное количество толкователей, предсказывающих наступление "конца света" в таком то году, затем в таком то. На почве некоторых из этих прорицаний происходили драматические события вроде массовых самосожжений, но конец времен пока не наступил и никто не дал вразумительно объяснения, как же понимать заявление Иисуса о скором наступлении Царства Небесного на земле.

Заметим, что это противоречие трудно списать на символику. Одно дело, сказать что "Царство Небесное" или "Сыны Божии" - это символы, за которыми мы не можем знать, что скрывается. Другое дело, когда говорится, что некоторое событие, пусть неясной сути, но столь выдающееся, что незамеченным оно пройти никак не может, должно произойти еще при жизни слушающих предсказание, а проходит 2000 лет и ничего не происходит.

В-третьих, в случае Царствия Небесного в отличие от всех прочих теологических понятий встречающихся в Библии, есть, если не прямые указания, то, как говорится, толстые намеки на символичность этого понятия. И даже более, чем на символичность. Что я имею в виду поясню в дальнейшем. Сначала, что сказано в тексте:

"Быв же спрошен фарисеями, когда придает Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом,

И не скажут "вот, оно здесь", или: "вот, оно там. Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть".

(Лук. 17. 20, 21)

Во-первых, как увязать "не придет Царствие Божие приметным образом" с не раз уже упоминавшимися потрясающими знамениями, которые должны предшествовать второму пришествию Сына Божия и наступления Царства Небесного. Мало того, прямо после цитированного Лука пишет:

"Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына человеческого и не увидите:

И скажут вам: "вот здесь", или: "вот, там", - и не ходите, и не гоняйтесь;

Ибо как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой".

(Лук. 17. 22-24)

Но главное, конечно, это "Царствие Божие внутри вас есть". Это дает основание заподозрить, что именно в этом, в состоянии души и духа человека и есть подлинный смысл Царства Небесного, а все остальное, включая воскресение всех из мертвых в "конце времен" это, так сказать, агитпункт, предназначенный, чтобы направить людей в правильном направлении. При таком предположении становится понятным нежелание Иисуса объяснять своим ученикам, что же это такое Царство Небесное и что за жизнь там будет после воскресения. Объясняется и противоречие в сроках наступления. Понятно тогда, что некоторые из его Учеников могут достичь Царства Небесного, т.е. соответствующего просветления духа или "образа и подобия Божия" еще при жизни, ну, а все человечество достигнет этого в "конце времени". Достигнут, естественно, лишь те, кто тогда будут жить. Ну, а что касается умерших за это время и их воскресения, то это, как сказано, "агитпункт".

Конечно, такая трактовка должна не только покоробить верующего человека, но и вызвать возражения у любого честного и беспристрастного исследователя. Во-первых, есть и о Царстве Небесном хоть что-то вразумительное, пусть не о том, что там есть или будет, так по крайней мере о том, чего там нет:

"Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии на небесах"

(Мат. 22.30)

Если Царство Божие - "агитпункт", то зачем грузить и такими подробностями? Хотя с другой стороны, можно это отнести и к тому Царствию Божию, что "внутри нас". Там, внутри, естественно, тоже не женятся. Но как тогда быть с воскресением из мертвых, о котором в продолжении Иисус говорит еще и так:

"А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом.

"Я Бог Авраама, Бог Исаака, и Бог Иакова"? Бог не есть Бог мертвых, но живых".

(Мат. 22. 31, 33)

Не похоже это на агитпункт, даже если бы это было не из уст Сына Божьего, а из уст обыкновенного современного политика. Но главнее - это можем ли мы допустить "агитпункт" от Бога или Сына Божьего? Да еще "агитпункт" со столь настоятельными и повторяемыми обещаниями, вроде

"И взыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения" (Иоанн 5. 29)

Опять же - смотря как смотреть. Вспомним приемы, с помощью которых Бог вдохновлял евреев прежде, чем дать им Учение в Синае. Разве в громах и молниях на горе Синай нет элементов агитпункта? И не уподобляемся ли мы друзьям Иова, распинаясь по поводу того, что Бог не мог обмануть людей, повторяя им много раз про воскресение из мертвых "в конце времен"? А когда Бог советует евреям идти в Египет и успокаивает их, говоря Иакову: "... не бойся идти в Египет, ибо там Я произведу от тебя народ великий. Я пойду с тобой в Египет, Я и выведу тебя обратно" (Быт. 46.3, 4). Но не говорит, что они попадут на 400 лет в рабство. Разве это не обман, в нашем человеческом понимании этого слова? Разве евреи пошли бы в Египет, зная, что попадут там в рабство на 400 лет? И разве не из Библии взято понятие "ложь во спасение"? И разве мы не обманываем наших маленьких детей для их же блага, говоря: "будишь себя плохо вести, придет злой дядька с мешком и заберет тебя"?

И разве не Иисус сказал:

"Имейте веру Божию. Ибо истинно говорю вам: если кто скажет горе сей: "поднимись и ввергнись в море" и не усумнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, - будет ему, что ни скажет"?

(Мат. 11.23)

Ну и что, кто-нибудь из распинателей в стиле Элифаза, попробовал передвинуть гору в море?! Эти псевдоревнители веры, также лишены на самом деле веры и духа, как и циничные скептики, которые зацепившись за ложь внешнюю, не видят здесь огромной силы истины внутренней и говорят: "фу, какая ахинея". Какой изумительный образ, какое вдохновение силой веры и духа дает нам Иисус в этом и многих подобных местах! Мнго раз, читая это место до того, как начал писать эту книгу, я даже не замечал этой внешней, назовем ее так, детали.

И вообще. Бог обладает абсолютной истиной - это да. Бог заботится о благе человека (в смысле человечества в целом; если бы о благе каждого человека, то не было бы всемирного потопа, повеления евреям истреблять язычников в Ханаане и т.д.) - это да. Но, не есть ли эта непомерная гордыня, навязывать Богу наше представление о том, что Он должен делать на благо человечества? И если уж Он в свое время для блага человечества устроил Всемирный Потом, то почему бы Ему не рассказать людям какую-нибудь сказочку для этого же блага? Ведь это ж в Его власти объяснить им со временем, что это была сказка, рассказанная вам, когда вы были маленькие. Или предоставить им самим сообразить, что это так, когда они достаточно подрастут и созреют.

Стоит обратить внимание еще и на часто повторяемый Иисусом рефрен, что Я, мол, не знаю точной даты прихода Царства Небесного. Это только Отец Мой знает.

"О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один"

(Мат. 24.36)

Несколько не вяжется: Ведь Иисус - это лишь один из ликов Самого Бога. Лицо - это наружное, а знание - это внутреннее. Знание же может принадлежать лицу, оно принадлежит Самому Богу, а Христианство принимает постулат, что Иисус - Бог и потому всеведущ. (и я этот постулат здесь тоже принимаю). И что интересно, что каждый раз, когда Иисус говорит, что не знает точной даты прихода царства, Он тут же добавляет: поэтому, ребята, бдите, "бодрствуйте".

"Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет...

Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, прийдет Сын Человеческий.

Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время?

Блажен тот раб, которого господин его пришед найдет поступающим так;

Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его

Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: "не скоро придет господин мой",

И почнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами

То придет господин раба того в день, который он не ожидает, и в час, который не думает,

И рассечет его и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубовный"

(Мат.24.42,44-51)

Эту же мысль Иисус повторяет во многих других притчах, например, в притче о десяти девах и пленнике, притче о талантах, закапываемыми в землю (Мат. 25) и т.д.

Мысль, суть которой - не расслабляйтесь под лозунгом "сначала поживем, а потом увидим, раскаяться, мол, никогда не поздно". А напрягайтесь с сего момента и каждый момент, чтоб быть людьми духовными и приблизиться к "образу и подобию Божию".

Стоит также обратить внимание на уже цитированную историю о том, как богатый молодой человек спросил Иисуса, что ему делать, чтобы получить "жизнь вечную", и Иисус ответил ему, чтобы он соблюдал заповеди.

В продолжении там идет еще такое:

"Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще не достает мне?

Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною"

(Мат. 19. 20, 21)

Тут ключевое слово - "совершенным". Царство Небесное - это некий водораздел, отделяющий "зерно" от "плевел", тех, кто попадет в это Царство, от тех, кто в него не попадет. Есть некая мера праведности, добрых дел и духовности, которая определяет, попадет ли человек в Царство или не попадет. Об этой мере говорит Иоанн в Апокалипсисе.

Но те, кто превзойдут эту меру и попадут в Царство, не равны между собой в совершенстве, также как и тех, что не попадут - в несовершенстве. Вот этому юноше для того, чтобы попасть в Царство, достаточно было соблюдать заповеди (предположим, что были у него достаточными и вера и добрые дела). Зачем же быть сверх этой меры? Зачем совершенство? Или там в Царстве Небесном есть места "просто приятные", есть поприятнее и есть "приятные во всех отношениях"? Это уже начинается какая-то ахинея домыслов, на мой взгляд, более дискредитирующая веру в Бога и Иисуса Христа, чем допустить, что Царство Божие - это лишь инструмент для направления людей к совершенству, к образу и подобию Божию и состоянию души и духа.

Кстати, если мы перечитаем внимательно выше цитированные притчи о Царстве Небесном, то убедимся, что все они великолепно соответствуют пониманию Царства, как такого, которое "внутри нас", которое есть состояние нашей души и духа.

Вспомним также осуждение Иисусом лицемеров, делающих добрые дела или угождающих Богу в надежде получить за это тут же вознаграждение, возвысившись в глазах ближних:

"Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою, ...

И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаться молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою".

(Мат. 6. 2, 5)

В чем их лицемерие? В том, что доброе дело не есть доброе, если преследует корыстные цели.

Ну а тот, кто хочет получить вознаграждение за добродетель в той жизни, он что - не корыстен? Ведь эта жизнь - преходяща, а та - вечная, следовательно вознаграждение - несравненно ценней. Не может быть, чтобы поднимая духовность на такую высоту своим примером, своей мученической смертью за людей, Иисус имел в виду научить людей корыстному расчету, лицемерию, против которого сам же яростно выступал. И та светлая высокая духовность, которую вылепляет Иисус своей жертвой за людей и своими речами, тоже не вяжется с какой бы то ни было корыстью. Ведь вот как говорит Он о духе и духовности:

"Бог есть дух и поклоняющийся Ему должен поклоняться в духе и истине"

(Иоанн 4.24)

"Сын Человеческий не для того пришел, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих"

(Мат. 20.28)

"Я - хлеб живый, сшедший с небес; ... хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира, ...

Дух животворит, плоть не пользует ни мало, слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь".

(Иоанн 6. 51, 63)

"Говорю же вам, друзьям Моим; не бойтесь убивающих тело, а потом не могущих ничего более сделать

Но скажу Вам, кого бояться; бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в гиену; ей говорю вам того бойтесь

(Лук. 12.4, 5)

"Душа больше пищи и тело - одежды...

Итак не ищите, что вам есть и что пить и не беспокойтесь,

Наипаче ищите Царствия Божия"

(Лук. 12.23, 29, 31)

Как сказал бы Киса Воробьянинов "Торг здесь неуместен". Не может быть, чтобы после призыва к столь высокой духовности, не ограниченной мерой (Бог дает духа без меры), духовности жертвенной, "Царствие Божие" в последней фразе и "гиена" выше обозначали банальное вознаграждение и наказание. Это сняло бы всю высоту духа, которая пронизывает и эти отрывки и все Учение Иисуса.

После всего, все вышесказанное не является, конечно, формальных доказательствам того, что Царства Небесного нет и не будет, что это лишь прием убеждения.

Можно и еще находить аргументы в пользу того, что оно таки будет. Например, можно спросить, что делать с упоминаемыми в Нагорной проповеди "блаженными":

"Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь.

Блаженны плачущие ныне, ибо возвеселитесь"

(Лук. 6.21)

В этой жизни, мы знаем, они вполне могут остаться до конца голодными и не возрадоваться до смерти. Так где же если не в Царстве Небесном они насытятся и возвеселятся?

Можно также и еще находить аргументы в пользу того, что Царство - это символ. И так, наверное, до бесконечности. И вообще,как я уже сказал, в теологической сфере не может быть доказательств. Но, что мы можем извлечь из этого исследования, это то, что независимо от того, будет или не будет Царствие Божие и вечная жизнь, человек должен стремиться к совершенству, и светлой духовности, вылепленной и очерченной Иисусом Христом, к "образу и подобию Божию".

Зачем? Я бы ответил на этот вопрос так.

Если человек стремится к "образу и подобию", это не гарантирует ему, что он будет счастлив в этой земной жизни. Но это дает ему шанс, принципиальную возможность счастья. И как бы ни складывались тяжело внешние обстоятельства его жизни, Царствие Божие будет внутри него. "... и возрадуется сердце ваше и радости этой никто не отнимет у вас" (Иоанн 16.22) сказал Иисус своим ученикам. Фраза эта напрямую не связана в тексте с Царством Небесным, но может быть именно она лучше всего выражает его суть. Без этого не может быть настоящего счастья. Может быть лишь иллюзия его. Как в той истории с проституткой, которую пытался перевоспитать Макаренко, а одна из его сотрудниц сказала ему: "Зачем мы с ней мучимся, ведь она по-своему счастлива. "Свиньям, а не людям то счастье" - ответил Макаренко.

Я уже начал излагать это Учение в предыдущей главе и изложил важнейшую его часть, которую можно было бы назвать "О духе". По большому счету все Учение Иисуса Христа это Учения о Духе. Но из него можно выделить части, в которых речь идет о духе в связи с другими понятиями. Об этом и пойдет речь.

О любви к ближнему.

---------------------------

"Нет большей любви, как если кто положит душу свою за други своя".

Многие знают эту фразу в том или ином варианте перевода ее, не подозревая, что принадлежит она Иисусу Христу. И я зацепил ее где-то когда-то задолго до того, как прочел впервые Библию и долго был убежден, что она принадлежит романтическому литературному герою, Тарасу Бульбе, Павке Корчагину или кому-то вроде. Настоль не соответствует по духу она той манной каше на киселе, в которую превратили Учение Иисуса в целом и особенно о любви к ближнему и о смирении те, кто пасся на его идее, откармливая брюшко над сенью Церкви. Конечно, было бы несправедливо отнести это к каждому священнослужителю и богослову. И все- таки, в целом, Христианство разменяло высокий дух Иисуса Христа на слащавое и слюнтявое блеяние.

"Возлюби своего ближнего" впервые встречается у Моисея в "Пятикнижии". Но настоль вскользь там это сказано: "Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя", настоль затеряно среди всего прочего, что не случайно один московский философ, специализирующийся на морали, рецензируя одну из моих работ, написал, что "возлюби своего ближнего" впервые встречается у Христа, а у Моисея этого нет. Но хоть это и не впервые у Христа, но у Него - это одна из центральных тем и поднята любовь к ближнему в Его Учении на такую высоту, что не случайно христианство считается религией любви.

Высочайший образец любви к людям дал Иисус Христос Сам Своей добровольной жертвой ради спасения их, ради того, чтобы каждый, какой бы он ни был грешник, получил шанс на спасение. Немало примеров любви Иисус продемонстрировал в своей земной жизни и до этого, например, исцеляя больных, а особенно своим отношением к своим ученикам. И вот как говорил Иисус о любви к ближнему:

"Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга".

(Иоанн.13.34)

"Вы слышали, что сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего".

А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.

Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо он повелевает Солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не тоже ли делают и мытари?

И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники.

И так будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный".

(Мат. 5. 43-48)

В Учении Иисуса Христа о любви есть одна особенность, на которой я хочу остановиться. Меня, и, я полагаю, не только меня, при первом еще прочтении Библии озадачил вопрос: как можно любить не то что врагов своих и пусть даже не посторонних, которые тебе ничего плохого не сделали, а хотя бы только всех тех, которые тебе сделали хоть какое-нибудь добро. Ведь любовь - избирательное и очень деликатное чувство. Да, если кто-то делает тебе добро, это способствует приязни, но отсюда до любви еще очень далеко. Может ли мужчина заставить себя полюбить женщину, потому что она добрая и делает ему добро? Можно ли, вообще, заставить, принудить себя полюбить? Это видимое противоречие с естеством, с натурой, с творением рождала сомнения в правильности Учения Христа о любви, хотя не покидало и ощущение, что оно все-таки истинно. И оно таки истинно.

Дело в том, что есть любовь и есть любовь. Слово одно, но понятия разные. Иисус то эти разные понятия различает, но не мог же он изложить теорию понятий своим современникам тем более простым рыбакам, если теория понятий - сложнейшая часть современной теории познаний. Он давал им Учение "на вырост", чтобы со временем сами, то есть их потомки, додумали, что Он хотел сказать. Возьмем его знаменитое:

"Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями..."

(Мат. 7. 6)

А кто это здесь "псы" и "свиньи"? Вряд ли найдется хоть один богослов, который скажет что речь идет о братьях наших меньших с когтями и копытами. Нет, речь идет о тех самых ближних, любовь к которым, проповедуемую Христом, богословы рассопливили и отождествили с избирательной любовью к женщине, к детям, к друзьям, к братьям по крови и по духу. Но сам Иисус не отождествлял того и другого.

Любовь к ближнему у него - это прежде всего признание в каждом человеке, даже в самом жалком и ничтожном, даже во враге своем, признания в нем "образа и подобия Божия". А значит сострадание к нему в боли его и нужде, готовность помочь ему, готовность простить ему, если он раскаивается в грехах и злых делах и помочь исправиться. Это значит теплое отношение к нему, любовь, как к "образу и подобию Божию". Но нет примирения со злом, низостью и бездуховностью в человеке. И нет отождествления любви к ближнему, любви огромной, но к человеку вообще, к "образу и подобию" в нем с избирательной любовью, например, к своим братьям по духу, своим ученикам, которых он как раз и учил не метать бисер перед свиньями. Вот как он молит отца своего за учеников перед своей смертью.

"Я открыл имя твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое.

Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои;...

Когда Я был сними в мире, Я соблюдал их во имя Твое.

Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира.

Не молю, чтобы Ты взял их от мира, но чтобы сохранил их от зла...

Освяти их истинною Твоею слово Твое есть истина.

... за них я посвящаю Себя...

Да будет все едино: как Ты отче во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино...

И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им...

Я в них, и Ты во Мне; да будут совершенны и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня.

Отче! Которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят Славу Мою, которую Ты дал Мне..."

(Иоанн.17.6,9,11,13-16,19,21-25)

Отождествление любви к ближнему с избирательной любовью, осуществленное внутри Христианства, но не только в нем одном, приносило людям много вреда. Вреда не сильно заметного на кровавом фоне человеческой истории. Когда массы людей погибали в войнах, от голода и болезней или страдали в неволе, то искажение нормальных человеческих чувств казалось многим и объявлялось многими чем-то пренебрежимым. Но это далеко не так в действительности. Иисус как раз и учит, что любовь важней самой жизни: "Нет большей любви, как если кто положит душу свою за друга своя".

Но любовь, избирательная любовь, не отделима от свободы. Можно создать в обществе условия благоприятные для цветения любви и дружбы. Можно воспитывать в людях уважение, вкус, потребность в настоящей любви и дружбе. Но невозможно принудительно, заставить человека любить, любить любовью избирательной случайных ближних, дружить с ними и быть счастливым. Нельзя не вспомнить слов Бармалея из кинофильма "Доктор Айболит": "Подумаешь счастье! Я могу в пять минут сделать всех счастливыми. А кто не хочет, того к акулам". Принуждение в этой сфере в рамках ли Христианства или принудительного советского коллективизма порождало только фальшь.

Хотя нужно, конечно, заметить, что это принуждение никогда не было тотальным ни в Христианстве, ни в Советском обществе. В Христианстве этому искривлению противостояло само Учение Иисуса Христа, истина которого пробивалась сквозь все искривления его. Советский же коллективизм изначально не был совсем фальшивым и принудительным и зачастую был одухотворен подлинным энтузиазмом. А главное, что в советском обществе пропагандировалось классическое искусство, которое как раз сберегло и развило истинное Учение Иисуса Христа о любви, даже если и не упоминало имени Его. Но все же много, очень много человеческих судеб было поломано упомянутым искривлением. И классическая литература посвятила этому немало прекрасных страниц. Ограничусь лишь двумя примерами: "Ромео и Джульеттой" Шекспира, где Ромео принуждают избрать любимую только из рода Монтекки, а Джульетту, аналогично, - из Капулетти. Конечно, это делается не во имя Христовой любви к ближнему, а во имя клановых интересов. Но нельзя ограничивать или принуждать ничем человека в этой деликатной сфере, кроме морали, например, заповедью "не прелюбодействуй". И пример фальшивой дружбы под лозунгом советского коллективизма в домкоме под руководством Швондера из "Собачьего сердца" Булгакова.

О смирении и страдании

Знаменитая Нагорная Проповедь - наиболее концентрированная и значительная часто вербального Учения Иисуса Христа - начинается так:

"Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное, Блаженны плачущие, ибо утешаться, Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю..."

(Мат. 5.3-5)

И далее:

"Вы слышали, что сказано: "око за око, зуб за зуб"? А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;

И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду".

(Мат. 5, 38-40)

А вот еще из Нагорной проповеди, но из записанного Лукой:

"Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение.

Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете.

Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо".

(Лук. 6. 24-26)

"... унижающий себя возвысится"

(Лук. 18.14)

Добавим сюда

"... трудно богатому выйти в Царство небесное"

(Мат. 19.23)

Добавим притчу о богаче и Лазаре и многое другое в этом роде и увидим, что можно извлечь из всего этого и культ юродства, бывший в свое время на Руси, и философию страдания Достоевского и ряда русских писателей и философов, и учение Л. Толстого о непротивлении злу насилием, все то обывательское понимания смирения, свойственное многим и многим конфессиям Христианства, против которого восстал Ницше устами своего Заратустры:

"Проповедники смирения! Всюду, где есть слабость, болезнь и гниение, они ползают как вши и только мое отвращение мешает давить их".

И многим еще критикам Христианства и до и после Ницше дали эти толкования повод и основания для злой критики его, на которую богословы не находили достойного ответа.

Вот и в недавно вышедшей и получившей уже широкий резонанс в интеллектуальных кругах книге "Апгрейд обезьяны" А. Кононова полно необычайно агрессивных нападок на Христианство. В том числе и по этой линии. Вроде "Мир с Богом - это унизительный путь вниз. Путь от совершенства к несовершенству". И т.д. И вводили эти толкователи многих верующих в заблуждение, направляя их по ложному пути утраты "образы и подобия Божия". И, конечно, делали это не в соответствии с духом Учения Иисуса, а вопреки ему.

Ведь не раз повторял Иисус, варьируя на разные лады: "Я не пришел отменить закон пророков, но исполнить их". Не мог Он учить противно духу Учения Отца Своего. Не может быть, чтобы Отец Его, давший закон, учил: "не будь лицеприятен к нищему, и не угождай лицу великого, по правде суди ближнего твоего", а Он всех бедных, несчастных и сопливых, всех гамузом зачислил в праведники только потому, что они бедные и несчастные. Не мог он не понимать, что среди бедных и несчастных сукиных сынов тоже более чем достаточно. А есть такие, что и несчастны только из-за подлости своей, или душевной вялости, уныния и лени. А ведь Иисус был против уныния.

На самом деле эта подборка цитат о смирении, которую я сорганизовал выше, это образчик так называемого начетничества - нечестного жонглирования цитатами для извлечения из текста нужного тебе вывода, к которому в действительности текст не ведет. Я сделал это специально, чтобы показать, как строятся вышеупомянутые толкования.

А строятся они так: Во-первых, я обрезал некоторые фразы, и тем уже изменил их смыл. Предложение, из которого вырвано "...унижающий себя возвысится", в полном объеме звучит так: "Ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится". Это дает основание предположить, что, может быть, смысл фразы (и всего куска текста, к которому она относится), именно в том, что возвышающий сам себя будет унижен, а вторая половина фразы добавление по художественным соображениям для симметрии. Тем более, что неизвестно, вообще, употреблял ли Иисус слово "унижающий"? Русского слова "унижающий" Он точно не употреблял, потому что говорил на иврите, а какое именно слово Он употребил, неизвестно, потому что самый древний текст Евангелий, принимаемый за первоисточник, - греческий. И как бы мы не упражнялись в уточнении оттенков смысла соответствующего греческого слова, мы все равно не узнаем какие искажения были допущены при переводе с иврита на греческий. Кроме того, и ученики Иисуса могли несколько исказить смысл сказанного Им в меру свыше понимания - непонимания.

Но это пока только предположение. Но если мы вставим эту фразу в ее непосредственный контекст, то увидим, что это предположение верно. Потому что фразой этой Лука заканчивает притчу о молитве фарисея и мытаря. А начинает он эту притчу так:

"Сказал также к некоторым, которые уверенны были о себе, что они праведны, и унижали других, следующую притчу:"

(Лук. 18.9)

Т.е. не для унижающих себя эта притча рассказана, а для возвышающих себя, самоуверенных в своей праведности фарисеев. Да и "унижающий себя" мытарь, он же не в обычном смысле слова унижает себя в этой притче, не перед людьми он унижает себя, а перед Богом.

Аналогично, я урезал и фразу "...трудно богатому войти в Царство Небесное".

Вырезание из ближайшего контекста изменило смысл всех "блаженных". После первых трех процитированных мной "блаженных" у Матфея идет:

"Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вся и гнать и всячески неправедно злословить за Меня..."

(Мат. 6.6, 8, 10, 11)

Кто эти "нищие духом", которые упомянуты первыми из "блаженных"? Если рассматривать их в том ряду, который я сорганизовал выше, то "нищие духом" - это вроде нищих вообще, т.е. всякие несчастные и страдающие. Если их рассматривать в более полном ряду, они начинают ассоциироваться больше с "кроткими", "милостивыми", "чистыми сердцем". Аналогично "плачущие", которые в первом ряду воспринимаются просто в качестве несчастных, может быть даже унылых слизняков, начинают ассоциироваться с изгнанными за правду и за Самого Иисуса. Не забудем, что Иисус не математические теории излагает, а говорит языком поэтическим, образным, вдохновенным и вдохновляющим, прибегая и к такому приему, как повтор одной и той же мысли с ее последующим эмоциональным усилением и углублением смысла.

А кроме контекста непосредственного, есть еще контекст Евангелий в целом.

Сказано: "...не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую...". Но ведь сказано и о том, что Иисус выгнал плетью торгашей из храма

"Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим.

И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег.

И сделал бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул...

При сем ученики Его вспомнили, что написано: "ревность по доме Твоем снедает Меня""

(Иоанн. 2. 13-17)

Это что, непротивление злу насилием? Нет, как сказал бы Ницше: "Каждый выбирает свою войну". В отношениях между людьми Иисус проповедует максимальное миролюбие, не злобливость, не заносчивость, прощение друг другу обид. Но нет прощения тлящим дух. И здесь может быть и насилие применено.

И кроме цитированных выше фраз о смирении, которые в отрыве от контекста можно понять и как призыв к самоуничижению перед сильными и властными, к эдакой обывательской мудрости, граничащей с трусостью ("Ваш сиясь, чего изволите?"), Иисус ведь своим личным примером дал образцы смиренного перед Богом, незаносчивого перед людьми, но высоко достойного, бесстрашного поведения пред власть и силу имущими:

"Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.

Иисус отвечал ему: "Я говорил явно миру...

Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.

Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?

Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?"

(Иоанн. 18.19-23)

А вот Иисус перед Пилатом:

"Пилат сказал Иисусу: откуда Ты?

Но Иисус не дал ответа.

Пилат говорил Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что имею власть распять Тебя и власть отпустить Тебя?

Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было тебе дано свыше..."

(Иоанн. 19.8-11)

Это самоуничижение? Это раболепие перед силой?

Смирение Иисуса - это не унижающее человеческое достоинство заискивание перед властью, силой или толпой, которая не хуже власти может навязывать свои стереотипы и "понятия". О таких "смиренных" ницшевский Заратустра говорит так:

"В сущности, в своей простоте они желают лишь одного: чтобы никто не причинял им страдания. Поэтому они предупредительны к каждому и делают ему добро.

Но это трусость: хотя бы и называлась она "добродетелью". ...

Но опять есть и такие, что сидят в своем болоте и говорят из тростника: "Добродетель - это значит сидеть смирно в болоте"".

У Иисуса смирение - это одна из сторон Его благородства и в нем (в благородстве) не превзошел Его никто из великих, бывших до и после Него. Немногие лишь, вроде Давида, приближались к нему в этом. У большинства же, мнящих себя благородными, в лучшем случае испорчено благородство их заносчивостью и чванством, а в худшем - все сводится к позе и пренебрежению к прочим "неблагородным", "неблагородство" которых в том, что они не по моде одеты, не богаты и не у власти, хоть может они и не рвались ни к богатству, ни к власти.

Иисус же, любя и уважая каждого, за "образ и подобие Божие", потенциально заложенные в нем, даже тех, про кого он говорит: "не мечите бисер перед свиньями", одновременно высоко несет Свой дух, не только не подделываясь под "свиней" ради завоевания дешевой популярности, но не допускает, чтоб лапали они идолов грязными пальцами". То, что проповедуемое Иисусом смирение нужно понимать именно так, подтверждается кроме контекста Евангелий в целом также контекстом историческим и упомянутым в первой части книги локальным вектором. Но об этом позже.

О справедливости и милосердии

"Не судите, да не судимы будете". Эту фразу Христа любят цитировать, понимая ее буквально, не только многие христиане, но и многие неверующие и даже те, которые обычно поносят Христианство последними словами. Но когда чувствуют они осуждение в окружающих своего неблаговидного поведения, начинают вопить "не судите...", забывая, что сами они весьма тяготеют к тому, чтобы не просто судить ближних и дальних, но судачить, злословить, перемывать косточки, а то и просто клеветать. Забывают и, что у Иисуса кроме этой фразы есть еще много других фраз и притч и разных историй, из которых совершенно ясно следует, что "Не судите..." никак нельзя понимать буквально, а следует понимать лишь как не судачьте, не злословьте, не будьте лицемерны в оценке ближнего, не спешите с осуждением, больше доверяйте людям и т.п. Предоставим слово Самому Иисусу:

"Не судите по наружности, а судите судом праведным"

(Иоанн 7.24)

Как видим "судите", только судите "судом праведным"

"Если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего;

Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово.

Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церковь не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь"

(Мат. 18, 15-17)

Как видим "обличи", т.е. суди, но не поза спиной, а в лицо и наедине сначала, чтоб дать возможность человеку исправиться, не травмируя его сверх меры.

А вот контекст этой одиозной фразы про "не судите":

"Не судите, да не судимы будете

Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

И что ты смотришь на сучок в глазу брата твоего, а бревна в твоем не чувствуешь?

Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего".

(Мат. 7, 1-5)

Т.е. не вообще не судите, а не будьте лицемерны и прежде, чем осуждать другого проверьте, а не грешите ли и вы тем же, и может еще в большей мере. Тому же учит и история, в которой Иисус вызволил падшую женщину, которую евреи собирались побить камнями, сказав "кто из вас без греха, первый брось на нее камень".

Тем более ясно, что в "не судите" речь никоим образом не идет об отмене моральных заповедей для верующих в Иисуса. Не идет речь и об отмене суда, как института общества. Нет этого и потому, что Иисус сказал не раз "Я не пришел отменить закон и пророков". Следует это и из такой его фразы:

"... всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону..."

(Мат. 5.22)

И т.д.

Но хотя Иисус и "не пришел отменить закон и пророков" и, следовательно, не отменил учения о справедливости из Ветхого Завета, но можно смело сказать, что, если центр тяжести в Ветхом Завете был на справедливости, хотя и требование милосердия не забывалось, то в Учении Иисуса Христа основное ударение делается на милосердие и прощение; не злобливости, терпимости, миролюбии и доброте, что органически переплетается с Христовой любовью к ближнему.

Вытекает это уже из самого смысла Благой Вести, дающей шанс несовершенным людям на прощение и спасение. Можно подтвердить это и множеством цитат из Евангелий:

"Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут"

(Мат. 5.7)

"Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш небесный.

А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец вам не простит вам согрешений ваших".

(Мат. 6.14, 15)

"Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.

Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним..."

(Мат. 5.23-25)

"Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое, не требуй назад

И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.

И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят.

И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают.

И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.

Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым.

Итак будьте милосердны, как и Отец Ваш милосерд.

Не судите и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете;

Давайте и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какой мерою мерите, такою же отмерится и вам"

(Лук. 6.30-38)

Все это не требует комментариев.

О бренности земной жизни

Никакие пренебрежения к земной жизни, к ее радостям, к красоте этого мира, созданного Творцом у Иисуса нет. А все эти "юдоли", "бренность" земной жизни, которую надо только претерпеть и чем больше в ней будет страданий тем лучше, вся эта муть с умерщвлением "греховной" плоти - все это плод плохого понимания того, чему в действительности учил Иисус Христос.

Конечно, у Иисуса есть фразы, которые можно так понять, особенно, если есть желание.

В основном это те фразы, которые я уже упоминал, когда говорил о смирении. Например:

"Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь".

(Лук. 6.21)

Это также филлипики Иисуса против богатых:

"Тяжелее верблюду пройти чрез игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное"

"Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкалывают и крадут"

(Мат. 6.19)

"Напротив горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение.

Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете.

Горе вам смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете"

(Лук. 6.24, 25)

Это также усиление Моисеевой заповеди "Не прелюбодействуй", сделанное Иисусом:

"Вы слышали, что сказано древним: "Не прелюбодействуй",

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделение, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем"

(Мат. 5.27, 28)

Логика тех, кто извлекает отсюда "юдоль" и "бренность" проста: если все голодные, несчастные, плаксивые попадут в Царство Небесное, а богатые и даже просто жизнерадостные ("смеющиеся") попадут автоматом в ад и "восплачут", то тогда чего тут радоваться в этой жизни? Это не смешно. Плакать надо. Также, поскольку пресловутое вожделение возникает в здоровом теле при виде красивой женщины помимо воли, то плоть греховна сама по себе и ее надо умерщвлять.

При этом сознательно, а чаще подсознательно, упускается из виду все то, о чем я уже писал. Во-первых, фразы извлекаются из ближайшего контекста. Например, прямо вслед за "Блаженны алчущие ныне... Блаженны плачущие ныне..." идет

"Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого"

(Лук. 6.22)

А это уже можно понимать и так, что и "плачущие" и "алчущие", они не от дефективности своей плачут и алчут, а также как и те, что в следующем параграфе, т.е. из-за преследований их "за Сына Человеческого". А опущено в первом случае "за Сына Человеческого" просто как литературный прием, чтоб дважды не писать одно и то же.

Вслед за "Не собирайте себе сокровищ на земле" идет:

"Но собирайте себе сокровище на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкапывают и не крадут;

Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше...

Никто не может служить двум господам; ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и Мамоне".

(Мат. 6.20, 21, 24)

Отсюда довольно ясно видно, что Иисус против богатых и богатства не потому, что Он против земных радостей жизни, а потому, что стяжательство убивает в человеке душу и дух.

Кроме того, такие толкователи отвлекаются от контекста Библии в целом. Ведь Иисус - Сын Божий. Не может Он пренебрегать Творением Своего Отца. Тем более, что пять раз сказано в "Бытии": "И увидел Он, что это хорошо". И "это" - это наш земной мир. В Евангелиях же, помимо цитированных фраз Иисуса, есть и другие, которые надо учитывать для правильного понимания этих. Иисус не только не проповедовал плаксивость и самоистязание по имя "пострадать", наоборот, Он не раз выступал против уныния и учил надежде:

"Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать"

(Лук. 18.1)

"Просите и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам;

Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят"

(Мат. 7.7, 8)

Он учил не омрачать эту жизнь, этот праздник, дарованный нам милостью Творца, Его Отца, не омрачать ее чрезмерной заботой о хлебе насущном и завтрашнем дне:

"Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи и тело одежды? ...

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложется вам.

Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день будет сам заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы"

(Мат. 6.25, 33, 34)

. Конечно, Иисус не имел здесь в виду, чтобы крестьянин перестал возделывать землю и собирать урожай под предлогом, что это забота о завтрашнем дне. Иисус здесь, как и во многих местах, говорит метафорически. О завтрашнем дне нужно заботиться, но в разумной мере, не забывая, что каждый прожитый день на Земле - это дар Божий нам, который мы должны ценить и благодарить за него Бога. Чрезмерная забота о завтрашнем дне разрушает ощущение изумительного дара Божьего, именуемого "жизнь". Тот же, кто называет эту жизнь "юдолью", проявляет неблагодарность Богу. И это - лицемерие - благодарить Бога за то, что он даровал нам эту жизнь и пренебрегать ею, называя "бренной".

Иисус не чурался Сам и потому не мог и другим запрещать простых радостей жизни - со вкусом поесть и даже выпить:

"В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть; ибо трудящийся достоин награды за труды свои"

(Лук. 10.7)

Он принимал приглашения желающих устроить ему угощение, принимал даже от фарисеев. Сказано:

"Пришел Сын Человеческий, есть и пьет; и говорят: "вот человек, который любит есть и пить вино".

(Мат. 11.19)

Но, конечно, это не превращалось у него в обжорство и пьянство и не умаляло требования духовности.

Что же касается отношения Иисуса и земной любви, то нужно не забывать такие Его слова:

"... не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их?

И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью,

Так что они уже не двое, а одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает".

Это ли умерщвление плоти? Нет, это придание духовной глубины плотскому союзу мужчины и женщины. И христианство благодаря этому сыграло огромную роль в возвеличении и облагораживании земной любви.

А что касается слова "вожделение", употребленного в цитированной выше фразе про прелюбодеяние, так ведь это ж перевод с перевода. Кто его знает, какие оттенки имело это слово в первоисточнике? Я думаю, что Христос имел здесь в виду не физическое влечение, как таковое, а похоть, т.е. грязный, скотский вариант влечения.

Наконец, есть еще контекст исторический и упомянутый локальный вектор, к чему я вернусь в конце главы.

Но после всего нужно сказать, что у сторонников бренности этой жизни есть еще один козырь на руках, который, даже если они его не пускают в ход, присутствует в их подсознании, поддерживая их даже немотивированную убежденность в правильности их понимания пресловутой бренности. Я имею в виду Царство Небесное, понимаемое буквально, а не как состояние нашей души и духа.

Если Царство Небесное существует буквально, то это мощная альтернатива нашему земному миру, самим фактам своего существования обесценивающая эту жизнь и этот мир. Ведь оно по определению лучше этого мира и этой жизни, к тому же попавшие в него будут жить вечно, а что наша быстротечная жизнь в сравнении с вечностью? Другое дело, если она одна единственная и другой не будет. Тогда есть причина заботиться и о ней и об этом мире, в котором и только в нем, жить мне и моим детям и моим внукам и отдаленным потомкам. Ну а если этот мир - временное пристанище, то чего о нем и заботиться? Пойдет он завтра псу под хвост в термоядерной войне - не велика беда, Царство то Небесное все равно останется. И единственно, о чем беспокоится надо, это чтобы в него попасть. В общем, хоть и не вытекает отсюда полная бренность этого мира и этой жизни, но, так сказать, девальвируется их ценность весьма. Но если сюда добавить еще дурно понятое смирение с пользой страдания для попадания в Царство Небесное, тогда получается сразу сплошная "юдоль", которую только и надо что претерпеть страдая. Не терять же вечную жизнь в Царстве Небесном из-за ничтожных мгновений (в сравнении с вечностью) удовольствия в этой жизни.

Но, как я уже сказал, мы не можем быть уверены в буквальном существовании Царства Небесного. И то, что из буквального его существования вытекает такая вот "юдоль", с пренебрежением даже к возможному уничтожению этого мира (а ведь во все времена были христианские секты, наровившие ускорить конец света), является еще одним аргументом в пользу того, что Царство Божие только "внутри нас".

Можно и еще усилить эту аргументацию. Если Царствие Божие только внутри нас, если эта жизнь - единственная и другой не будет, то есть смысл заводить детей и заботится о них, ибо в них - продолжение нас, когда нас не будет. Ну, а если мы будем вечно, тогда зачем дети? Из вечности жизни (в Царстве Небесном) можно извлекать и совсем кощунственные вещи. Ведь дети, как известно, безгрешны, и умершие в детстве попадают в Царство Небесное. Так что же, тот, кто обрывает им жизнь в раннем возрасте - благодетель что ли?

Так что верить в вечную жизнь в буквальном смысле (в каком-то буквальном смысле) можна. Но извлекать из этого какие-то проекции на эту жизнь, в том числе о "юдоли", лучше не надо. В вопросах о том, как жить в этой жизни и как к ней относиться, лучше ориентироваться на прямые указания Иисуса Христа и Бога Отца и их мы уже рассмотрели.

О ритуалах

В Пятикнижии Моисеевом ритуальные указания по объему превосходят моральные и духовные заповеди. И ни слова не сказано о предпочтительности одного перед другим. Так что изначально, а для многих верующих евреев и поныне, ритуал не менее важен и свят, чем морально - духовные заповеди. Затем Давид и особенно пророки объяснили, что важней чего. Но непосредственно перед пришествием Иисуса Христа фарисеи вновь и еще хуже, чем было вначале, раздули значение ритуала, при этом весьма приумножив количество формальных предписаний.

Иисус с Его акцентом на дух и против фарисейства, конечно, противостоит этому. Прежде всего он вообще мало говорит о ритуалах, в чем уже сказывается Его отношение к ним. Атакуя фарисеев за их лицемерие, он не раз подчеркивает, что лицемерие это проявляется в их чрезмерном и показном, на публику, выполнении ритуалов:

"Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь; за то примите тем большее осуждение"

(Мат. 23.14)

Он также, как и пророки, много и с большой силой учит, что дух и мораль гораздо важнее ритуальных предписаний:

"Не то, что входит в уста оскверняет человека (Иисус имеет в виду некошерную пищу, процедуру омовения рук перед едой и т.п.), но то, что выходит из уст, оскверняет человека!

... исходящее из уст - из сердца исходит, сие оскверняет человека;

Ибо из сердца исходят злые помыслы убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления."

(Мат. 15.11, 18, 19)

И если уж Иисус признает необходимость ритуалов, то не забывает добавить что-нибудь в духе, что, мол, только без преувеличений:

"А молясь не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны"

(Мат. 6.7)

Наконец, Иисус Сам подает примеры нарушения субботы и постов, иллюстрируя тем безусловную предпочтительность духа и морали перед ритуалом. Например:

"Случилось Ему в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба, и они наблюдали за Ним;

И вот, предстал пред Него человек, страждущий водяною болезнью.

По сему случаю Иисус спросил законников и фарисеев: позволительно ли врачевать в субботу?

Они молчали. И прикоснувшись, исцелил его и отпустил.

При сем сказал им: если у одного из вас осел или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащит его и в субботу?"

(Лук. 14, 1-5)

Все это, как увидим, не помешало христианству со временем нагородить ритуалов чуть ли не больше, чем в иудаизме, и развести собственное христианское фарисейство.

Итоги Учения Иисуса

Как вписывается Учение Иисуса в общую картину движения идеи, которую мы начали рассматривать в предыдущей части?

Мы видели, что до сих пор движение идеи происходило, так сказать, контргалсами. Т.е. каждый раз, когда людям давалось Учение от Бога, оно было направлено на общую стратегическую цель доведения человека до "Образа и подобия Божия". В то же время оно каждый раз учитывало обстоятельства момента: общий уровень развития людей на тот момент, определяющий степень сложности понятий, которые они могли воспринять; характер их отклонения от "образа и подобия" на тот момент и т.п. Этот учет приводил к тому, что я назвал локальным вектором. Т.е. направленность Учения на каждом этапе по видимости не совпадала с направлением на конечную цель, которая прорисовывалась в дальнейшем. Конечно, речь не идет о прямом противоречии, но можно говорить о смещении акцентов. Так от праотцов требовалось только беспрекословное подчинение прямым указаниям Бога. Моральные заповеди, данные в дальнейшем через Моисея, им пока не даны и к нарушению оных праотцами Бог-ревнитель, Яхве проявляет снисходительность (при условии повиновения прямым Его указаниям). Это не значит, что мораль не важна для "образа и подобия". Но в силу конкретных обстоятельств акцент делается на другом. Однако, если бы в то время были толкователи, наверняка нашлись бы такие (а скорее их было бы большинство), которые сказали бы, что никакой морали Бог не требует, надо лишь ждать, когда Он пришлет ангела и выполнять Его прямые указания (идти в Ханаан, приносить в жертву сына и т.п.).

Смещение акцентов, вызванное учетом обстоятельств (локальный вектор), было и в Учении, данном через Моисея. В нем ритуально обрядовая часть превалировала по видимости над моральной, а духовная была лишь обозначена требованием единобожия и любви к Богу.

Это не означало, безусловно, что в конечном счете для "образа и подобия Божия" дух и мораль менее важны, чем соблюдение ритуала. Но на том этапе развития было трудно объяснить людям (в силу уровня их развития), что такое дух, и вдохнуть его в них, а также привить им мораль напрямую, без ритуала. Ритуал как раз и служил инструментом привития примитивным людям духа и морали. До известной степени он сохраняет эту роль и сегодня. Но тогда "крутовыйные" евреи быстренько сообразили, что гораздо легче выполнять завет с Богом, молясь и соблюдая субботу, чем выполнять моральные заповеди и развивать в себе духовность. И поэтому Давиду и особенно пророкам пришлось объяснять им истинное соотношение ценностей.

Естественно ожидать, что и Учение Иисуса Христа, сохраняя стратегическое направление на "образ и подобие Божие", будет учитывать обстоятельства момента и делать соответствующее смещение акцентов. И это действительно имеет место.

Главным обстоятельством, уводившим тогдашних евреев от "образа и подобия Божьего" было фарисейства. Фарисейство, как уже сказано, умерщвляло ту духовность, которую накопило Учение, точнее его носители евреи на предыдущем этапе. Следствием этого стала замена морали лицемерным морализаторством и замена духа другими ценностями, прежде всего стяжательством. "Свято место не бывает пусто". Это и определило локальный вектор Учения Иисуса Христа, смещение акцентов в нем. Это проявляется не в том, что Иисус четко отводит главенствующую роль в Учении духу. Последнее, как можно видеть из эволюции Учения уже в дохристианский период и как мы это увидели при дальнейшем исследовании движения идеи, вполне соответствует конечной направленности на "образ и подобие Божие". Но противопоставление духовного бездуховному Иисус доводит до черно-белой контрастности. Все полутона убраны.

Это особенно ярко проявляется в уже цитированных выше филиппиках Иисуса против фарисеев и богатых. И те и другие были в массе своей, как тип, представителями, выразителями, носителями бездуховности, на примере которых только и можно было объяснить тогдашним евреям, что такое бездуховность и чем она плоха. И Иисус достигает этой цели блестяще. Но при этом он жертвует на время нюансами, оставляя тем самым возможность непонимания и кривотолкования (А иначе нельзя довести до людей сложное учение). В результате у Него есть фразы, которые в отрыве от контекста, текста и исторического момента воспринимаются, например, так, что якобы ни один фарисей и ни один богатый не могут войти в Царство Небесное. Но как же тогда быть с Авраамом, который был богат и который, по мнению Иисуса уже находится в Царстве Небесном?

"Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном"

(Мат. 8.11)

Как быть с теми отдельными фарисеями, вроде Никодима, которые все же примкнули к Иисусу, и которых Он не отринул? Т.е. фарисеи и богатые в этих филиппиках Иисуса - это просто символы бездуховности. Говоря, что фарисеи и богатые не могут попасть в Царство Небесное, Иисус имеет в виду, что бездуховные не могут туда попасть, опуская при этом, что конкретные фарисеи и богатые могут быть духовными и могут туда попасть. Это опускание нюансов, это смещение акцентов были оправданы, неизбежны с точки зрения эффективности воздействия Учения. В то же время, как уже было показано и будет показано еще, они приводили к неправильному пониманию и искажению Учения многими толкователями.

Другим обстоятельством, определяющим направление локального вектора Учения Иисуса Христа, были саддукеи. Через них осуществлялось влияние на еврейский народ языческий, прежде всего, римской культуры, с ее перегруженностью телесным, земным. Я не буду сейчас детализировать этого влияния и расширять характеристику римской и, вообще, античной культуры, т.к. намерен это сделать в следующей части книги. Скажу только, что противопоставляя духовность этой избыточной, односторонней телесности и учитывая аудиторию, которой было не понять тонкостей, Иисус опускал, что и земное, телесное - тоже не пренебрежимо. Можно предположить также, что Иисус Христос говорил и более внятно об этих нюансах, о взаимоотношении духа и тела, но ученики Его, впечатленные главным, тем, на чем Иисус делал акцент, т.е. Его учением о духе, о второстепенном, неважном (как им казалось) забыли, когда писали Евангелия по памяти много времени спустя.

Искажению Учения Иисуса последующими толкователями, начиная с Апостолов, способствовало и то, что дух, являющийся стержнем Учения Иисуса, - понятие в высшей степени трудное для объяснения и еще более трудна задача вдохнуть его в людей.Чтобы разжечь дух Иисус Христос прибегает к поэтическому, образному языку, потому что математически точными формулировками невозможно даже объяснить во всей полноте суть духа, тем более разжечь его. Эта образность языка Иисуса глубоко впечатляет, но она же и осложняет понимание. Примеры этой образности я приводил в предыдущей главе. Вот еще:

"Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее;

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою"

(Мат. 15.25, 26)

В этом маленьком отрывке, слово "душа", употребленное несколько раз, имеет разные смыслы: и жизнь и душа и дух. Отрывок впечатляет, но он не легок для правильного понимания. Вот еще:

"Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы не хулили;

Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению"

(Мар. 3.28, 29)

Если воспринимать этот текст буквально, то можно грешить и делать все что угодно, кроме хулить Духа Святого. В действительности, как мы уже выясняли, ни о каком пренебрежении моралью в Учении Иисуса речь не идет. Но постоянно подчеркивается приоритет духа над всем прочим, включая мораль. Это же имеется в виду и здесь. Это становится ясно, если рассматривать этот отрывок в сочетании со следующим:

"... истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия...

... истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие:

Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух"

(Иоан. 3.3, 5, 6)

В этом отрывке опять видны и образность речей Иисуса и то, что их ни в коем случае нельзя понимать буквально, что имело место уже со слушавшими Его, но продолжается и по сей день. В частности Никодим, к которому и обращена эта речь, говорит Иисусу: "как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?"

(Иоан. 3.4)

В этом отрывке (и в некоторых других в Евангелиях) появляется слово "дух" с маленькой буквы, чего не было в Ветхом Завете. Выясняется, что есть Божий Дух, "который носился над водами", есть Дух Святой, который, можно предположить, есть то же самое, что и Божий Дух, но есть еще просто дух, который уже не то же, что Божий Дух или Дух Святой. И поскольку "дух" с маленькой буквы, то ясно, что это нечто, присущее человеку.

Это тот дух, о котором я писал в первой части, сказав, что не буду давать этому понятию формального определения, предоставив ему самому выкристализовываться по ходу движения идеи. Иисус, который вводит слово "дух", но также не дает ему формального определения, тем не менее существенно расширяет его содержание по сравнению с Моисеевым Учением. Там дух, уже введенный, хоть и не названный по имени, был связан только с преданностью Богу. Иисус Своей добровольной жертвой во имя спасения людей расширил понятие духа на преданность и любовь к людям, к роду людскому в целом. Об этом же говорит и его знаменитое "Нет большей любви, как если кто положит душу свою за други своя". Это не моральная заповедь. Моральные заповеди обязательны для всех, но если все начнут "ложить душу свою", то прекратится род человеческий.

Тут следует отметить еще одно вырисовывающееся свойство духа, которое отличает его от морали. Лучше всего оно отражено в словах Иисуса: "Не мерою дает Бог Духа". Мораль имеет меру, пусть даже точно мы ее не можем установить. Сорвать огурчик на ходу, идя через колхозное поле, и съесть его - это не воровство, а вот набрать рюкзак или тем более машину огурцов с этого поля - это воровство. Значит мера лежит где-то внутри этого интервала. И если человек морален по мере, то этого уже достаточно. Сверх меры - не надо. Сверх меры это уже тоска, которая может привести к отталкиванию людей от морали. Этим, кстати, среди прочего, пользовались и пользуются нигилисты, атакуя мораль. Поэтому мораль не может стать содержанием жизни людей, а те, которые пытаются это сделать, становятся противными морализаторами.

Духа же не бывает много. Этого не надо путать с направленностью, истинностью духа. Всякие там Хумейни, Торквемадо, Саваноролы - это тоже дух, дух высокий, много духа, но не истинный, ошибочный, направленный не туда куда надо, основанный на неверном понимании Учения. Хорошо или плохо, когда много такого искривленного духа, я не хочу пока обсуждать, но чем больше истинного духа - тем лучше. И это совершенно замечательное свойство. Оно дает возможность бесконечного развития человеку и человечеству. Как я покажу в дальнейшем, это имеет особо важное значение в наши дни.

Из выше цитированного выясняется также, что дух теснейшим образом связан с Духом Святым (хоть это и не одно и то же).

Теперь, что значит "Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа, есть дух". Это значит, что духовное в человеке не передается по наследству вместе с генами родителей. Кто бы ни были родители Маугли, но, воспитанный в волчьей стае, он не может стать духовным человеком (Если не произойдет прямого вмешательства Бога). Духовное в человеке в каком-то смысле (не будем пока уточнять в каком) от Духа Святого, "свыше". "Рожденный свыше" - значит ставший человеком духовным.

И как мы уже выяснили в главе о Благой Вести, кто не станет человеком духовным, не войдет в Царство Небесное. Это и имеет в виду Иисус, говоря "кто не родился свыше".

Теперь становится понятным, что, говоря, "кто будет хулить Духа Святого", Иисус имеет в виду не только тех, кто будет делать это в буквальном смысле, но вообще бездуховных, тех, кто пренебрегает и Духом Святым и духом, и не только публично, но внутри себя. Но образность языка этого отрывка, конечно, затрудняет его восприятие.

Учет исторического момента появления Учения Иисуса Христа и обусловленного им локального вектора или смещения акцентов, а также учет поэтической образности Его речей о духе вместе с учетом контекста и текста окончательно расставляют точки над "V" в вопросах о любви к ближнему, смирении, "не судите", "бренности земной жизни" и т.п. рассмотренными выше. К сожалению ни ученики Иисуса, ни последующие христианские толкователи этого в полном объеме не поняли, что привело ко многим драматическим последствиям и в движении идеи и в судьбах народов, принявших христианство или прошедших через него. Неправильное понимание Учения Иисуса Христа повлияло и на движение идеи за пределами христианства, особенно в эпоху Просвещения. К тому, как развивали в меру своего понимания - непонимания Учение Христа Его ученики после Его смерти, мы переходим в следующей главе.

Глава 6

От Апостолов до Реформации

В этот период было написано фантастическое количество христианской литературы вообще и разных толкований Учений Иисуса Христа в частности. Вряд ли найдется какое-нибудь фундаментальное исследование по истории Христианства, которое упомянуло бы все толкования, имевшие место в этот период. Не собираюсь делать этого и я, тем более, что пишу не историю Христианства, а прослеживаю движение идеи. Я коснусь лишь тех толкований, которые существенно повлияли на дальнейшее движение идеи и, следовательно, на судьбу Западного общества и человечества в целом.

Если на этапе земной жизни Самого Иисуса Христа и на апостольском этапе Учение почти не зависело от внешних событий, точнее было привязано лишь к тем обстоятельствам, которые сложились на момент пришествия Иисуса Христа (фарисейство и все, что с ним связано), то последующая эволюция сильно заплетается с событиями и вне церкви, в которых сама церковь является активным участником, и с событиями внутри нее.

Как уже сказано, в апостольский период, множатся и распространяются географически отдельные церковные общины, но они еще не объединены в единую организацию с внятной структурой. Апостолы являют собою духовный, а не организационный центр Христианства. Они не имеют никакой формальной власти над общинами, но лишь духовный авторитет. Также между собой они "братия во Христе" и никто из них не является формальным главою. И даже скрытая борьба между ними - это борьбе за авторитет, а не за формальную власть. Также отдельные общины еще не оформлены на этом этапе в четкие организации с властными полномочиями у верхушки. Но элементы организации уже появляются, это видно из посланий Апостолов к руководителям общин. Они появляются естественным путем в силу необходимости координации действий людей, имеющих общие интересы. Раз есть функция координации, то появляются и координаторы, каковыми и были изначально пресвитеры и епископы. Но координатор, которому никто пока власти не вручал (допустим все вопросы пока решаются прямым голосованием на общем собрании) де факто уже имеет некоторую власть, манипулируя, скажем, ведением собрания. В любой стихийно возникающей организации власть постепенно консолидируется, оформляется и укрепляется. Это происходило и в христианстве, но благодаря особенности Учения Христа, учения для продвижения которого и возникла организации именуемая церковью, процесс ее консолидации растянулся на несколько столетий. Главная особенность Учения в этом отношении та, что Иисус Христос требовал от своих последователей, от тех, кто брал на себя миссию служения, а значит от руководителей общин и активных функционеров, требовал, чтоб они были "не от мира сего". А что может быть более "от мира сего", как не власть и все что она дает?

"Иисус же, подозвав их, сказал; вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;

Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою;

И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом;

Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих".

(Мат. 20. 25-28)

Казалось бы после этого христианские руководители, пастыри духовные никогда не должны были бы уподобиться мирским владыкам с их властными прерогативами, богатством и т.д. Но силен в человеке соблазн власти и рано или поздно христианство извратится до забвения и этого завета Иисуса. Но настоль могуч все же дух Его Учения, что понадобилось примерно три столетия после Его смерти, прежде чем церковь превратилась в организацию подобную светской, с властными прерогативами у верхушки, а в определенные периоды даже сливалась и была частью светской власти.

В течение этих первых столетий Учение развивалось более менее независимо от организации, которой еще по сути и не было. Каждому было позволено толковать Учение в меру его понимания, что каждый и делал. Еще пока живы были Апостолы, буйство толкований сдерживалось их авторитетом. Никому не запрещено было толковать, но вес имели только толкования самих Апостолов. Но после смерти последнего из них, Иоанна, начался период анархии, вакханалии толкований, отличающихся необычайным буйством фантазии и заимствованием и внесением в Учение стиля и сути как рабинистических толкований Ветхого Завета, т.е. того самого фарисейства, против которого выступил Иисус, так и античного язычества, в частности, философии Платона. И даже влияние Кабалы четко прослеживается в толкованиях этого периода. Авторитет толкователя определялся на этом этапе только его умением впечатлить своих последователей. Критическая мысль, направленная на проверку соответствия толкований самому Учению, не наблюдается, или очень слаба.

Так, например, Барнабас видит в распростертых руках Моисея во время боя израильтян с Амалеком ("Исход", 17) и в Медном Змие сооруженном Моисеем в пустыне ("Числа" 21) прообраз креста, на котором будет распят Иисус Христос, и таким образом, предсказание Его пришествия и распятия. Почему? - Так ему хочется. Главное, что это впечатлило его современников христиан и посему дошло до нас в сохранившемся отрывке его "Послания". Он же рассматривает запрет евреям есть свинину, как указание истинным христианам избегать общения с не истинными, которые забывают своего Бога, когда их хорошо, и вспоминают только, когда им плохо. Действительно, это ж свинство, так вести себя; на это оказывается, и намекает Моисей, запрещая евреям есть свинину. А римский епископ Клемент утверждал, что красное платье, которое Рахав повесила в окне своего дома в Иерехоне, как сигнал шпионам израильского полководца Исуса Бен Нуна, пророчествует о крови, которую должен будет пролить Иисус Христос. И т.д.

В моде были толкования, построенные на том, что в иврите каждой букве соответствует цифра. Заменив в тексте Библии буквы в каком-нибудь слове, предложении или отрывке на цифры, и произведя с ними математические операции, которые ему хочется, толкователь получал какое-нибудь новое слово (чаще всего "Иисус") и этим доказывал, что и в этом месте Ветхого Завета было предсказано Его пришествие. Эта детская игра с цифрами заимствована из талмудических и даже кабалистических толкований, в которых отдельные верующие евреи упражняются по сей день, только с другими, естественно, результатами.

В этот период начинают входить в моду схоластические изыски на теологические темы, вроде божественной сущности, которые, как я писал, в принципе не могут привести нас к истине и только уводят от того, что дано нам понять в Учении и задача понимания чего на нас возложена. В средние века упражнения в схоластике достигнут совершенно фантастических размеров. Но вот как они начинались на этом этапе. Вот как доказывает Ориген ("О началах") бестелесность Иисуса Христа и то, что Бог Отец породил Его раньше всего остального, т.е. раньше сотворения мира. Для начала он приписывает Соломону, что тот в своем гимне мудрости ("Премудрость" у Оригена) под этой самой мудростью имеет в виду Иисуса Христа. Почему? Просто потому, что Оригену так хочется. Само собой, что у Соломона нет и намека на Иисуса Христа, ни в этом, ни в другом месте. Я уже цитировал этот гимн в первой части, не стану повторяться, желающий может проверить это сам по Библии. Мало того, о мудрости Соломон писал очень и очень разное. Например, он писал "Во много мудрости есть много печали и умножая знания, ты умножаешь скорбь". Что и это тоже надо относить к Иисусу Христу? А далее Ориген зацепляется за то, что в этом гимне мудрости Саломон говорит, что Бог сотворил мудрость раньше всего остального. У Соломона это всего лишь поэтический прием хвалы Богу за Его мудрость при сотворении мира. У Оригена это превращается в то, что ему хочется доказать, т.е. что Иисус Христос был сотворен раньше сотворения мира.

А в главе седьмой первой книги "О началах" Ориген выясняет, являются ли солнце, луна и звезды "начальствами" "или же нужно думать, что они имеют только начальство над днем и ночью, так как на их обязанности лежит освещать их, но, что к числу начальств они однако не принадлежат?" Это уже прямой пролог к средневековым дискуссиям на тему: сколько чертей может поместиться на конце иглы.

Кстати, куснув слегка Павла в начале своей книги по поводу того, "откуда он взял это - какие-то престолы, и господства, и начальства и власти...", Ориген затем сам на всю голову погрязает в рассуждения об этих престолах и начальствах, расписывая в шестой главе "О началах" иерархическое устройство Царства Небесного и утверждая, что те, кто туда попадет, будут в зависимости от заслуг в земной жизни, одни - престолами, другие - начальствами, а будут и такие, которые будут чем-то вроде рабов.

Причем будет в Царстве Небесном и возможность продвижения по службе (за выслугу лет или служебное рвение, проявленное при "падении на лице свое" и особо громких воплях "осана"). Будет и понижение в чинах, вплоть до изгнания в ад, за... грехи. И там, оказывается, тоже продолжатся грехи.

Еще одна линия, по которой происходило "развитие" Учения в это время, это включение в него элементов совершенно чуждых ему учений. Тот же Ориген, ничтоже сумняшеся и не задаваясь вопросом, как это можно увязать с Учением Иисуса, или где у Него есть хоть намек на что-либо подобное, принимает индуистское учение о перевоплощении душ.

Иногда толкователи этого периода включают в свои толкования доморощенные рассуждения о чем попало, не имеющем никакого отношения не только к Учению, но к Библии вообще. Так тот же Ориген в первой главе второй книги в "О началах" дает пространное рассуждение о материи, где среди прочего утверждает что "Материя имеет четыре качества: теплота, холод, сухость, влажность". Почему только эти четыре, почему не взять еще твердость, мягкость, объем, вес и мало ли еще чего? Неизвестно. И вообще, какое все это имеет отношение к Учению?

Пожалуй, главной особенностью первых веков после Иисуса Христа является отсутствие канона. Нового Завета в том виде, в каком мы его знаем сегодня, не существовало. Вместо этого ходило множество текстов, касающихся Иисуса Христа и Его Учения, среди которых были и те, которые сегодня вошли в канон, т.е. в Новый Завет, и множество таких, которые не вошли и стали так называемыми апокрифами. Причем все они имели равный юридический статус и, кто в какие хотел верить, тот в те и верил.

Вся эта ситуация с отсутствием канона и полной анархией в толкованиях не могла, конечно, продолжаться до бесконечности. Во-первых, сам факт большого разброса в толковании, т.е. понимании Учения, подрывал его авторитет и тем тормозил распространение. Встречались толкования настоль дикие, что они просто порочили Учение. Также и среди того, что стало апокрифами, встречались такие, которые не добавляли доверия и уважения к Христианству. И это естественно, поскольку, когда через несколько десятилетий после смерти Иисуса, Учение завоевало широкую известность, нашлось немало людей, которые при жизни Иисуса могли вовсе не принадлежать к Его сторонникам и даже наоборот, но теперь захотели и себе заработать кусок имели "воспоминаниями" на популярную тему. Некоторые из этих "воспоминателей" могли не только не понимать Учения Иисуса, но и к Самому Ему питать не совсем добрые чувства, скажем, зависть, и соответственно писвать. Так например, в апокрифе "Евангелия от Томаса (Фомы) о детстве Иисуса Христа", его автор пишет что маленький Иисус умертвил мальчика, который, играя, случайно налетел на Него, а когда жители селения стали упрекать Его за это Он ослепил их ("The lost books of Bible", New York, 1926)

Пока церковь не стала централизованной иерархической организацией с единым центром в Риме, откуда назначались (возводились в сан) епископы и пресвитеры и могли смещаться, пока этим епископам не было чего особенно терять, даже если их сместят, никто не мог навязать конкретным общинам, кого им читать и кого почитать. Но еще Павел писал в своих посланиях, что труд епископов должен быть вознагражден и члены общин должны сбрасываться на сей предмет. По мере централизации церкви эти сборы были узаконены также как и величина их (включая сборы на центральный аппарат церкви) и быть епископом стало очень даже выгодно и приятно. И теперь, когда епископам было чего терять, а центр в Риме назначал и мог и снимать их с должности, этот центр мог потребовать от них и кого им признавать из воспоминателей и толкователей за истинных, а кого запретить. Что и произошло и так возник канон и была узаконена традиция толкования, так что большинство толкователей были запрещены к упоминанию, а немногие узаконены и при дальнейших толкованиях можно уже было и нужно отправляться от их толкований. Аналогичное происходило и в истории других учений, породивших мощные властные организации, например в марксизме. Но в Христианстве это впервые произошло в крупном масштабе и судьбоносно для человечества или по крайней мере значительной его части. И на примере христианства лучше всего видны коллизии, возникающие при взаимодействии идеи и обслуживающей ее организации. К этим коллизиям я еще вернусь, а пока отследим дальше сам процесс.

Кто попал в канон, т.е. в Новый Завет, мы хорошо знаем, но любопытно узнать, кто туда не попал и почему. Подавляющее большинство апокрифов не дошло до нас, поскольку, будучи запрещены, они не переписывались и, надо полагать, уничтожались также уже переписанные экземпляры. Но поскольку постепенно складывающийся духовный тоталитаризм католической римской церкви так и не достиг "совершенства" советского тоталитаризма, то до нас дошли по упущению святых цензоров упоминания о многих апокрифах, упоминания там и сям разбросанные по трудам ранних отцов церкви, таких как те же Бариабас, Климент и Ориген, которые хоть и не были признаны за традиционных толкователей, на которых можно и нужно ссылаться, но труды которых тем не менее не доистребили, и не дочистили. Из них известно, что Евангелия написали все двенадцать апостолов, а кроме них такие близкие Иисусу Христу люди, как Никодим и многие другие. Что кроме Евангелия Петр написал также "Деяния", "Откровение", "Суждение", "Молитвы" и "Учение". Что Евангелие Петра в первые века нашей эры пользовалось большим авторитетом, чем Евангелия Луки и Иоанна.

Ну, то, что в апокрифы попали "воспоминания" о том, что Иисус кого-то умертвил и ослепил, - понятно. Но как в апокрифы могли попасть Евангелия Апостолов - учеников Иисуса, включая Петра, на котором, как на скале, Иисус обещал воздвигнуть церковь свою? Кто имел моральный авторитет признать их воспоминания неверными? Где доказательства, основания, аргументы, что все эти Евангелия никуда не годятся и должны быть запрещены, уничтожены и ведение о них вычеркнуто из памяти потомства? Как все это могло случиться?

А также, примерно, как превращение во врагов народа ближайших ленинских соратников, свершителей революции, всех этих Троцких, Бухариных, Зиновьевых, Каменевых, Рыковых, Пятаковых и иже с ними. Невозможно придумать другое объяснение, кроме одного. Подковерная борьба Павла с Апостолами за авторитет, превратилась, по мере консолидации церкви как организации, в борьбу за власть между последователями Павла и последователями Апостолов. И поскольку при изначальном разделе сфер влияния между Павлом и Апостолами Павлу достались язычники, а Апостолам евреи и поскольку язычников было несравненно больше, чем евреев, и поскольку евреи в массе своей не приняли Христианства, а среди язычников оно успешно распространилось, победили сторонники, последователи Павла. Числом взяли. И никакого серьезного обсуждения, теоретического, принципиального, объективного и т.п., чьи Евангелия лучше отражают суть Учения Христа, те, что приняли в канон, или те, что отвергли, никогда не было. Можно сказать, что Святая Церковь поступила со своим Учением гораздо более жестоко, чем большевики с марксизмом. Со своими инакомыслящими, еретиками, независимыми толкователями, она затем тоже расправлялась жестоко, проложив этим дорожку и тем же большевикам и фашистам и другим идеологическим изуверам. Но по масштабам репрессий против инакомыслящих, ей, конечно, далеко до таких гигантов, как Сталин и Гитлер. Но вот в изуверстве по отношению к собственному Учению, Учению, которое она с большим удовольствием эксплуатирует по сей день, она превзошла всех до и после. Я думаю, сохранись до наших дней Евангелия Петра и других Апостолов, другие их писания и писания таких людей, как Никодим, мы узнали бы еще много интересного и важного и о личности Иисуса Христа и, особенно, о Его Учении.

По мере дальнейшей консолидации церкви, как организации, чему способствовало превращение ее из гонимой в представительницу государственной религии в Римской империи (313 г. н.е. при императоре Константине) и через это в часть государственной власти, происходило все большее отстранение рядовых верующих от права и возможности самому понимать и толковать Учение Иисуса. Сначала число узаконенных традиционных толкователей было сокращено до двух (святые Августин и Джером), затем было запрещено самостоятельное толкование даже в соответствии с Августином и Джеромом и, наконец, рядовым верующим вообще было запрещено иметь и читать первоисточник - Ветхий и Новый Заветы, а только толкования, молитвенники и т.п. Церковь прочно, мертво стала между верующими и Богом и взяла Учение полностью себе на откуп.

Параллельно продолжилось превращение церкви в организацию со всеми прерогативами мирской власти. Было создано государство Ватикан, в котором папы были не только духовными владыками, но и светскими государями. Ватикан имел и поныне имеет министерства, полицию, послов в других государствах. А в определенный период в средине века власть пап во всей Европе была превыше власти мирских государей. Папы назначали и смещали императоров Священной Римской Империи. Кроме того, через посредство подчиненных им монашеских орденов, вроде мальтийского, тамплиеров и т.п. они владели огромными земельными владениями по всей Европе и имели могучие армии монахов-воинов, с помощью которых вели войны, как против "поганых" - мусульман, так и против христиан же в Польше, Литве, России. Одновременно с помощью ордена иезуитов была создана тайная полиция для преследования еретиков-инакомыслящих по всей Европе. Невинных людей пытали ужасными пытками, колесовали, четвертовали, сжигали на костре во имя человеколюбивейшего из богов Иисуса Христа. Происходили и массовые истребления еретиков мечем - альбигойцев - 20 тысяч в 1229 году. Когда-то гонимое за веру христианство, своими жестокостями в отношении инаковерующих превзошло своих римских гонителей.

А к чему же сводились официальные и узаконенные толкования Учения в этот период? Как в основном и в первые три столетия нашей эры толкования сводились. прежде всего, к обсуждению сугубо теологических вопросов, таких как, является ли Иисус Христос только Сыном Божиим или Он Сам тоже есть Бог, подчинен ли Иисус Христос Богу Отцу, подчинен ли Святой Дух только Богу Отцу или также Иисусу Христу и т.п.

Как я уже сказал, никакого обоснованного решения по этим вопросам человеческий ум произвести не может. Принятие же "силового" решения на основе узурпации права толкования центральной властью приводило лишь к бесконечным расколам и ветвлением церкви. Первый мощный раскол церкви на западную с центром в Риме и восточную с центром в Константинополе произошел на Никейском соборе, собранном Константином в 325 г. н.э., и причиной раскола было признание триединства Бога (Троицы) одними и признание подчиненности Иисуса Христа Богу Отцу - другими. Позже, обе стороны признали Троицу, что, однако, не привело их к полному организационному слиянию. Наоборот в 458 году на Халкидонском соборе произошел окончательный раскол церкви на римскую католическую и византийскую православную уже на вопросе, подчиняется ли Святой Дух Иисусу Христу или только Богу Отцу. В дальнейшем от византийской отпочковались русская, армянская, грузинская, болгарская и другие православные церкви. Более мелкие расколы и ветвления происходили и до, и после, и в наши дни происходят. И преимущественно на основе теологических вопросов.

Что же касается самого Учения, то со временем происходило все большее искажение его по тем направлениям, о которых я говорил, разбирая само Учение. Не судите неправильно: лицемерно, пристрастно, злобно и т.д., превратилось в просто "не судите". Нельзя ж было позволить, чтобы рядовой христианин судил своих пастырей, зажравшихся за его счет и нарушающих заповеди и Моисея и Иисуса. Смирение было полностью отождествлено с безропотным, рабским подчинение власти светской и духовной. Чего еще можно было ожидать от церкви, которая сама стала частью этой власти. А для того, чтобы легче было держать народ в повиновении, полезно было, чтобы этот народ плоть свою умерщвлял. "Земная юдоль", от которой лучше всего удалиться в монастырь, обеспечивала Церковь бесплатной рабочей силой и монахами-воинами. Подмена высокого духа Иисуса Христа юродством и кликушеством, и верой в чудеса, усиленно насаждаемой церковью, во всякие святые мощи, которые исцеляют и т.п., облегчала манипулирование массами, которые при необходимости можно было подбить и на священную войну и на бунт против мирской власти, если последняя не ладит с духовенством. Для усиления власти под душами мирян была введена обязательная ежегодная исповедь каждого в его грехах перед священником той церкви, к приходу которой он принадлежал. Далее Святая Церковь распространила на себя сказанное Иисусом Христом одиннадцати Апостолам после Его воскресения: "Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся" (Иоан. 20.23) Это называлось "правом ключей" или "правом вязать и разрешать". Присвоив себе право Самого Господа Бога решать, кто попадет в Царство Небесное, а кто в ад, Церковь приобрела такую власть над душами людей, какой не обладал никто и никогда из владык мирских. Но и этого ей показалось мало и грехи были поделены на две категории: смертные, которые прощены быть не могут и простительные. А для искупления последних церковь взяла себе право назначать всякие "возмещения". Сначала в качестве "возмещения" назначалось разное количество постов, молитв или добрых дел, т.е. нечто вроде пресловутых евритских "ицвот". Таким образом. восставшее против фарисейства христианство опять возвращалось к нему же. Но Церковь пошла дальше и додумалась брать "возмещение" деньгами, что получило название индульгенций. Но и это был еще не предел цинизма и в конце концов индульгенции стали продавать и за будущие грехи.

Естественно, все это "оправдывалось" некорректными ссылками на Писание. Так, если помним, еще Павел начал искривлять Учения Иисуса в том смысле, что верующему прощаются все его грехи, включая будущие. Ну, Павел крутил это и так и сяк, утверждая и это и противоположное, хотя и не до конца внятно. Точно также крутили это теологи и в средние века, только с еще большей амплитудой и противоречивостью. Вот, например, как выражался на сей предмет Иоанн Златоуст:

"Тело Христово - вот истинная и единственная жертва за наши грехи. Не только за те, которые прощены нам в прощении, но и за те, которые происходят с нами позднее по немощи плоти".

(Иоанн Златоуст. Гомилия о Книге Бытия, 2 (MPG, LIII83-84))

Правда, Златоуст говорит о прощении грехов "даром", по милости Божьей. Но Святая Церковь решила: чего ж добру пропадать, если кто-то, тем более грешник, чего-то получает, пусть платит.

Конечно, неверно было бы представлять средневековье, как сплошной мрак и такое искривление Учения Иисуса Христа, которое сводило его совсем на нет, делало тождественным скверным вариантом язычества или еще хуже их. Истина Учения пробивалась сквозь все искривления и даже в эту мрачную эпоху давала положительные результаты. Для того, чтобы видеть в правильном свете такие вещи, как религиозные войны, всевластие церкви и даже инквизиция, нужно не забывать, что не христианские народы жили в это же время никак не лучше и даже хуже. Везде шли войны, как религиозные, так и не религиозные, везде было засилье власти и власть силы и везде преследовали инакомыслящих. Христианское же учение давало по крайней мере духовную пищу рядовым верующим и прививало им хоть и искривленную Церковью, но все еще достаточно здоровую в основе мораль. Но не только. Несмотря на страшные ограничения, которые церковь наложила на право свободного толкования Учения, развития Учения происходило и прежде всего в сфере духа. Как я уже сказал, с одной стороны светлый дух Христа искажался кликушеством, юродствованием и т.п. Но одновременно были поиски и в сторону углубления духа, поднятия его на большую высоту, хотя и с оттенком мрачноватой экстатичности. Вот как писал, например, тот же Златоуст:

"Покаяние - это лекарство подавляющее грех, дар, сходящий с небес, восхитительная сила, благодать, превосходящая законы"

(Иоанн Златоуст. Гомилия о покаянии, VII, 1 (MPG XLIX, 323)

Проявление этой экстатичной, мрачноватой, но высокой духовности хорошо видны в готике средневековых костелов. Монастыри, которые с одной стороны были орудием папской власти, служили также очагами вынашивания, вызревания высокой духовности в удалении от мирской суеты.

Положительное влияние христианства проявилось в средневековую эпоху и в таком явлении как европейское рыцарство. Конечно, рыцарство не есть прямое порождение христианства. В том или инном виде оно существовало во многих странах в феодальный период их развития (например, самураи в Японии) и феодальными же отношениями в первую очередь и порождено. Верность и преданность сюзерену, скажем, не могут быть в демократическом обществе. Но европейское рыцарство имеет ряд черт, которыми оно обязано Христианству. Я уже не говорю о монахах-рыцарях, которые сочетали рыцарский кодекс чести с евангельской моралью. Но и светские рыцари, во-первых, были христиане, как и все в тогдашней Европе. Во-вторых, они не просто искали приключений, но ставили при этом себе вполне христианские цели: сражаться со злом, защищать добро. Рыцарский культ служения прекрасной даме и рыцарской дружбы также несет на себе следы влияния христианства. Конечно, рыцарская (по природе) дружба воспета еще Гомером, но в средневековой Европе, до Возрождения, влияние античной культуры было пренебрежимым.

Проникновение же античной культуры с началом Возрождения отразилось и на христианстве в целом и на толковании Учения. В университетах и в монастырях среди ученных монахов вновь был открыт Аристотель и стали применять его логику к толкованию Учения. Появилась школа так называемых схоластов с центром в Сорбонском Университете и с главной фигурой Фомой Аквинским. Их основная идея была в том, что не надо искать в Писании никаких вторых тем более тайных смыслов, не надо делать никаких кульбитов с буквами-цифрами, а надо понимать текст Писания в прямом буквальном смысле, применяя к нему логику, желательно аристотелевскую. Идея на первый взгляд хорошая и здравая. И она действительно позволила схоластам отбросить много всяких бредовых толкований с аллегориями вроде упомянутых, Барнабаса и Климента (Напомню запрет евреям есть свинину, аллегорически трактуемый Барнабасом, как запрет истинным христианам общаться с не истинными). Но не случайно имя схоластов стало нарицательным и именно они докатились до пресловутых дебатов на тему: сколько чертей может уместиться на конце иглы и логически "доказали", что ровно 80. Дело в том, что, во-первых, хотя логика Аристотеля и была необычайным достижением в создании метода рационального познания для своего времени, но она отнюдь не завершила построения этого метода (Этот метод в основных чертах завершен в 18-ом веке, хотя в явном и четком виде не был сформулирован до наших дней. Интересующихся этим вопросом отсылаю к циклу моих статей в журнале "Философские исследования" Љ3, 2000; Љ1, 2001 и Љ2, 2002). А во-вторых и главное, хотя Барнабас, Климент и иже с ними действительно видели аллегории там, где никаких аллегорий не было и в помине, но, как было уже показано, отнюдь не все в Писании можно понимать буквально. Это относится к таким местам, как описание процесса сотворения мира в Бытии, но особенно к чисто теологическим аспектам, вроде сущности Бога, Троицы, что из себя представляет Царство Небесное и т.п. Но именно на этом более всего сосредоточились схоласты.

Вот как пишет об этом Кальвин:

"Они (схоласты - мое), например, задаются вопросы, угодно ли Богу раскаяние в одном каком-нибудь грехе, если грешник упорствует во всех прочих. Или: достаточны ли для удовлетворения посылаемые Богом наказания".

(Жан Кельвин "Наставления в христианской вере" USA, том 2, книга 3, с.92)

Схоласты были весьма влиятельной школой и оказали сильное влияние на христианство в конце средних веков. Их сухое псевдорациональное умствование над вопросами, в которых рацио не приемлемо, где сфера чистого духа, привело к еще большему иссушению, обездушиванию Учения и самого христианства. Вот в таком состоянии западного христианства началась Реформация.

Глава VII

Реформация

Зачинатели Реформации: Лютер, Кальвин и другие восстали против духовного всевластия католической церкви, ставшей непреодолимой стеной между Богом и верующими. Прежде всего, они потребовали права каждого верующего читать Писания на понятном ему родном языке. Лютер лично перевел Библию на немецкий и аналогичные переводы были сделаны на другие языки, в то время как до этого Библия печаталась только на мертвом латинском, непонятном простым людям. Далее они отвергли претензии Святой Церкви на исключительно ей принадлежащую истинность понимания Писания и обязанность всех принимать только ее толкования. Лютер заявил, что Библия сама есть свой лучший комментатор и никакие "патристские", т.е. узаконенные папами комментарии к ней не нужны. Каждый верующий сам общается с Богом, сам себе священник и сам толкует Писание, постигая его своим сердцем. Свято только само Писание и никакие иные тексты, написанные после него и утвержденные Святой Церковью, не святы.

Святой дух руководит каждым верующим, когда он читает и пытается понять Библию, что позволяет ему в точности понять смысл каждого отдельного пассажа в ней.

Священник не должен быть посредником между Богом и человеком. Его роль должна свестись к той, какой она была в ранних христианских общинах, т.е. координатора в делах общины.

Отцы Реформации резко выступили против узурпации Церковью божественного права отпускать людям грехи ("права ключей"), и тем более права делать это за деньги (индульгенции), а также против обязательности исповедей, которая проложила дорогу этому праву. Кальвин справедливо отмечает, что Иисус Христос нигде не говорил не только об обязательности исповедей, но и об исповедях вообще. Что касается "права" Церкви прощать грехи, то Кальвин пишет так:

"Далее священнослужитель имеет власть ключей, то есть власть вязать и разрешать, потому что (по мнению папистов - мое) не может быть бесплотным слово Христа, который сказал: "что они свяжут на земле, будет связано на небесах".

(Жан Кальвин "Наставление в христианской вере", т.2, кн.4, USA, 1995)

Но они ошибаются, говорит Кальвин, потому что здесь имеется в виду не право ключей, а обязанность Апостолов убеждать людей в истинности Писания. "Связать" - это, мол, и означает убедить в истинности Писания.

В другом месте Кальвин приводит еще такую аргументацию против "права ключей", права "связывать и разрешать":

"... весь смысл прощения заключается в вере и раскаянии того, кто о нем просит. А о вере и раскаянии смертный человек не может знать до такой степени, чтобы вынести свой приговор. Отсюда следует, что у земного судьи не может быть уверенности в связывании и разрешении."

(Там же, с.111)

О способах искупления грехов придуманных Церковью (включая индульгенции) Кальвин пишет так:

"В еще большей степени паписты отбрасывают всякую скромность и умеренность, когда тут же объявляют о другом способе прощения грехов: через наложение испытания и принесение удовлетворения. Они как будто не в силах вынести, что Он принимает бедных грешников из чистого великодушия, но желают прежде усадить их на скамью подсудимых, чтобы осудить... Они установили немало способов искупления грехов - плач, пост, пожертвования и другие дела милосердия... Этими делами, говорят они, мы должны умиротворить Бога, заплатить за то, что должны за Его справедливость, дать возмещение за наши грехи и заслужить прощение. Ибо хоть Господь милостью и щедростями простил нашу вину, Он, согласно правилу своего правосудия - оставляет положенное нам наказание, от которого мы должны откупиться, дав некоторое удовлетворение".

"От учения об удовлетворении ведут свое начало индульгенции. Паписты твердят, что когда нам не хватает способности принести удовлетворение, то индульгенция суть способ восполнить этот недостаток"

(Жан Кельвин "Наставления в христианской вере", том 2, книга 3, USA, 1998, с.116, 117)

Лютер и Кальвин выступили также против умерщвляющей дух Учения схоластики.

Вот как, например, писал Кальвин:

"... софисты (Кальвин иногда называет схоластов софистами, что не совсем точно, но достаточно близко - мое) настолько охвачены стремлением к внешнему и телесному, что в их толстенных книгах нельзя найти ничего кроме того, что покаяние - это дисциплина и суровая жизнь, отчасти направленная на укрощение плоти, отчасти являющаяся наказанием за грехи. Что же касается обновления души и начала новой жизни, то об этом там не найти ничего нового"

(Там же, с.90)

Кстати, здесь Кальвин восстает не только против бездуховности схоластов, но и против умерщвления плоти, которое достигло своих изуверских вершин в католицизме еще до схоластов и подавалось как раз, как проявление духовности или средство для ее достижения.

Провозгласив, что Библия не нуждается ни в чьих толкованиях и каждый верующий может и должен воспринимать ее сам своим сердцем и т.д., Лютер, Кальвин и ряд других отцов Реформации дали тем не менее свои толкования ее и притом обширнейшие. Не будем судить их за непоследовательность, вместо этого остановимся на сути их толкования.

Основным достоинством его является то, что, борясь с умерщвлением духа Учения схоластами, они подняли значение духа на новую высоту:

"... согласие с Богом исходит более от сердца, чем от ума и более от чувства (affection), чем от рассуждения (intelligence)"

(Там же с.22)

"...начало внутренней жизни духовно: душа повинуясь внутреннему движению непритворно отдает себя Богу, чтобы ходить в праведности и святости"

(Там же с.153)

"Христос призвал труждающихся и обремененных, ибо он был послан благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, снять оковы с узников и утешать сетующих".

(Там же, с.94)

В последнем пассаже Кальвин не говорит о духе прямо, но если можно так выразиться дух витает над этими его словами. Взлет духовности вызванный Реформацией отразился в европейском искусстве той эпохи, вершиной которого в этом отношении является музыка Баха.

Что касается толкования реформаторами сути Благой вести, этого стержневого момента Учения Иисуса Христа, то здесь они, к сожалению, идут в фарватере, проложенном Павлом, т.е. продолжают раскачивать качели понимания ее между прощением грехов при условии веры в Иисуса Христа, раскаяния и соблюдения впредь заповедей и закона и прощением их "даром", т.е. с верой и раскаянием, но с необязательным исправлением путей своих. Вот как начинает раскачку этих качелей Кальвин:

"Бог установил посредством Закона, что нам надлежит делать. Нам грозит его приговор к вечной смерти, если мы однажды споткнемся, и Он удерживает нас под Законом с такой силой, как будто готовится поразить в самую голову. Далее, нужно иметь в виду, что исполнение Закона полностью для нас не просто тяжело, но превосходит все наши силы и способности, если мы полагаемся только на себя и рассчитываем на собственные заслуги: если мы так считаем, то нам не остается ни капли надежды и мы - несчастные люди, отвергнутые Богом, - подлежим неминуемому осуждению. Наконец, мы установили, что есть лишь одно единственное средство избавить нас от этого страшного несчастья - Иисус Христос, явившийся, как Искупитель. В Его лице Небесный Отец, сжалившись над нами, по своему беспредельному милосердию пожелал подать нам помощь, причем при условии, что мы будем иметь твердую веру в это милосердие и непрестанно полагать в нем непоколебимую надежду"

(Там же с.12)

Здесь не сказано ничего еще про "даром", дармовое прощение будущих грехов, но ни словом не упомянута и обязательность для прощения исправления путей своих. Зато проведено разрыхление почвы для того, чтобы потом можно было ввести это "даром", ссылаясь на как бы уже доказанные результаты.

Нам подсовывается мыслишка, которая сама по себе не вызывает сразу резкого отталкивания и кажется вполне благообразной (хотя по сути не верна). Зато когда мы ее проглотим, примем, как доказанное, то попадем в логический капкан, который нас с обязательностью ведет уже к принятию пресловутого "даром". Мыслишка - вот какая: мол, исполнение Закона превосходит человеческие силы, а за малейшее нарушение его, без веры в Иисуса Христа, Бог карает смертью (в той жизни, т.е. отправкой в ад). И все это подается под благостно патриотический барабанный бой, эдакую психическую атаку. Мол, ведь все это говорится для возвеличения роли Иисуса Христа. А ты, что? против Иисуса Христа?

Нет, я за Иисуса Христа. Но заслуга Его и так достаточно велика, чтоб не нуждаться в элифазовских преувеличениях. Откуда это Кальвин взял, что Бог Отец дал людям совершенно невыполнимый Закон и карает смертью за его невыполнение? Да ведь это же богохульство чистейшей воды. Ведь Господь - благ, по утверждению самого Кальвина и иже с ним. Ничего себе благость: давать людям невыполнимый Закон и карать смертью за его невыполнение. Да до этого не додумался ни один асировавилонский Ваал, Молох и прочие кровожадные боги. И разве не было, скажем, Ноя или Иова, которые были признаны праведными, т.е. безгрешными. И откуда это, что Бог Отец до Иисуса Христа никому ничего не прощал. Простил же он Аврааму и Иакову мелкие прегрешения и они по свидетельству Иисуса Христа уже в Царстве Небесном. А Давиду прощен был серьезнейший грех за его великую веру, глубокое раскаяние и, подчеркну, дела его, предшествующие и последующие. Иисус Христос добавил к этому прощение любых грехов при условии истинной веры, глубокого раскаяния и неповторения впредь грехов. А главное, Он поднял на новую высоту духовность Учения. Чернить же Бога Отца для еще большего возвеличения Иисуса Христа, это уже - нет слов для выражения. Хотя не сомневаюсь, что Кальвин не имел этого в виду.

Зато, не знаю, имел ли это в виду Кальвин или нет, но из этого пассажа следует, что поскольку человек не может не грешить, то будет он грешить и после того как раскается и поверит и одно из двух, либо нужно прощать ему это "даром" и наперед, либо, вообще, никто не может попасть в Царство Небесное.

Далее Кальвин пишет так:

"Разве вера заключается в том, чтобы ничего не понимая, отдавать Церкви право определять ее смысл? Конечно же, вера основывается не на неведении, а на знании, причем на знании не только о Боге, но и о Его воле.

Ибо мы получаем спасение не потому, что готовы принять за истину все то, что постановит Церковь, или потому, что возлагаем на нее задачу ставить вопросы и узнавать ответы. Мы получаем его постольку, поскольку сами познаем"

(Там же, с.14)

Это прекрасная аргументация против присвоенного себе Церковью исключительного права толковать Библию. Но, кроме того, здесь можно уловить, казалось бы, намерения истолковать Благую весть, как признание необходимости исполнять Закон для попадания в Царство Небесное (помимо прочего). Раз вера основывается на знании, причем не только о Боге, но и о Его воле, то значит и на знании заповедей и Закона. А знать их и не исполнять вроде бы не логично. Зачем тогда и знать то? Но это мы домыслили за Кальвина. Сам же он, действуя в стиле Павла, последнюю точку в вопросе здесь отнюдь не ставит, а продолжает:

"...Слово есть основание, которым поддерживается и на которое опирается вера; оторванная от него, она тут же спотыкается. Отнимите Слово - и не останется никакой веры".

"...вера - это познание воли Бога, воспринимаемой через Его Слово".

(Там же, с.19)

На первый взгляд это усиливает предыдущее, по крайней мере, если Слово понимать не только как Иисуса Христа, но и как слова им произнесенные. Но не тут то было, и далее идет так:

"Когда мы называем веру познанием (cognaissance), то имеем в виду не такое постижение, которое люди приобретают относительно вещей, доступных их чувствам. Ибо оно настолько превосходит человеческое разумение, что для его разумения духу необходимо возвыситься над самим собой. Но, даже и достигнув его, он не понимает того, что воспринимает; однако, с несомненностью убедившись, что он не в состоянии понять, разум, благодаря такой убежденности воспринимает гораздо больше, нежели дает ему постижение тех или иных человеческих предметов в меру его собственных возможностей... Постигаемое нашим сознанием о Боге через веру бесконечно и ... этот способ постижения превосходит рациональное понимание"

(Там же, с. 29-30)

С одной стороны этот пассаж, ставя дух превыше рацио, что соответствует Учению Иисуса Христа, тем самым возвеличивает дух и лишний раз опровергает схоластов, иссушивших дух пустоформальным умствованием. С другой стороны, Кальвин ударяется в другую крайность, ту в которую завели Учение паписты до схоластов, т.е. в экзальтированную экстатическую духовность вообще пренебрегающую рацио. (К каким толкованиям приводила такая духовность, мы видим на примере Барнабаса, Клемента и Оригена). Кроме того, выясняется, что когда в предыдущих пассажах Кальвин говорил о познании воли Бога, то не имел в виду конструктивных требований Бога к человеку, выраженных в Заповедях и Законе, а имел в виду что-нибудь вроде познания того, как нас Бог любит. Ну, а если у кого стались сомнения, что Кельвин повернул в сторону пренебрежения Законом, то далее он говорит так:

"Но поскольку Иисус Христос передал нам все свои блага таким образом, чтобы все Его стало нашим, то мы сделались Его членами и одной субстанцией с Ним. По этой причине наши грехи преданы забвению в Его праведности, и спасение, которым Он обладает, сделало невозможным наше осуждение"

(Там же, с.40)

Ну, из этой "поэмы экстаза" следует уже однозначно, что верующим Закон не нужен, и они могут грешить хоть с конем, все равно в рай попадут. Ведь все грехи их "преданы забвению", а осуждение их "невозможно" ни в коем случае. Но, ничтоже сумняшеся, через пару страниц Кальвин пишет прямо противоположное.

"И те, кто своей дурной жизнью вызывают Его гнев, не избегнут мщения"

(Там же, с.43)

Ну, а чтобы окончательно перевести нам ум за разум Кальвин пишет далее так:

"...мы не являемся праведными без добрых дел и в то же время объявлены таковыми без них"

(Там же, с.62)

Тут он переталмудил не только Павла и последующих отцов - толкователей, но и самих талмудистов.

Далее Кельвин разъясняет свою позицию по вопросу, рассматривая позиции других теологов и сообщая с кем он согласен, а с кем не согласен. Вот позиция схоластов в его изложении:

"... совершить покаяние значить оплакать ранее совершенные грехи и не совершать более таких, которые потом придется оплакивать"

(Там же, с. 91)

Схоласты нагородили много ахинеи, толкуя рационально то, что рациональному толкованию не подлежит. Но здесь они хоть и опускают необходимое духовное перерождение (при раскаянии), но в конструктивной части, в отношении будущих грехов совершенно правы. Но с ними-то как раз Кальвин не согласен. Зато он согласен с уже цитированным Иоанном Златоустом в том, что "Тело Христово - вот истинная и единственная жертва за наши грехи. Не только за те, которые прощены нам в прощении, но и за будущие".

Опять закон не нужен - прощены уже и будущие грехи. Но после этого:

"Метод Писания, о котором мы говорим, двоякий. Во-первых, оно стремится запечатлеть в наших сердцах любовь к справедливости и праведной жизни, к которой по природе мы совершенно не склонны. Во-вторых, оно дает нам определенное правило, не позволяет нам, устраивая нашу жизнь, уклоняться в сторону и заблуждаться".

(Там же, с.150)

Т.е. опять вроде Закон и Заповеди нужны и нужно, значит, их выполнять. Ну и т.д. до бесконечности.

Что касается толкования прочих аспектов Учения Иисуса Христа, то о любви к ближнему Кальвин пишет, что "любить своего ближнего надо не за его качества, а за то, что в каждом есть "образ и подобие Божии" (Там же, с.160). Это соответствует духу Учения.

Что касается понимания смирения, то восстав против узурпации Церковью исключительного права толковать Учение, права, кроме всего прочего унижающего достоинство простых верующих, отцы Реформации приблизили это понимание к истинному Христовому, такому, в котором смирение перед Богом и кротость в общении с людьми не превращается в унижение и самоунижение. И все-таки, следуя Павлу, немалую дозу самоуничижения в понимании смирения они сохранили:

"...нам, скорее, надлежит учиться открывать свое сердце Богу, насколько это в наших силах. И не только признавать себя грешниками, но подлинно считать себя таковыми, сознавать всей силой нашего разума, насколь велика и многообразна скверна наших грехов; не только признавать себя мерзкими, но и сознавать, какова наша мерзость, как она велика и изобретательна, не только признавать себя должником, но и сознавать сколькими долгами мы обременены и подавлены, не только признавать себя израненными, но и сознавать как тяжелы и смертельны, поразившие нас язвы. И даже когда грешник откроет себя Богу, сознавая все это, он должен всерьез задуматься и искренне заключить, что очень много зла в себе он еще как следует не оценил и что глубина его падения такова, что он не в состоянии ее разглядеть, не в состоянии докопаться до дна"

(Там же, с. 110)

Трудно отделаться от ощущения, что это преувеличенное смирение "пуще гордыни".

"... врата спасения - это отказ от собственной мудрости, от желания чего-то ради самих себя и следование за одним только Господом"

(Там же, с.154)

Следование за Господом в смысле следования Его Учению - это да. Но почему отказ от самих себя? Самоотречение Иисус Христос требовал только от избравших путь служения, от Своих учеников, ну и, надо полагать, от пастырей Церкви в дальнейшем. Но вовсе не от каждого верующего. И как нам быть, скажем, с Давидом, который Самим Господом Богом признан праведным. Ведь Давид в своих псалмах не раз просит Бога: Господи, избавь меня от врагов моих, от клеветников и т.д. По Кальвину получается, что недостаточно он смиренный, не отрекся от самого себя. Он должен был бы просить: Господи, добавь мне еще врагов и клеветников, а то маловато, скучно стало. А Иов, вопиющий к Богу о своих мучениях от проказы, должен был бы просить добавить ему к проказе еще чуму и пару болячек с неприличным названием. А как же быть с Самим Иисусом Христом в "молении о чаше" просившем Отца Своего: если можно, да минет меня чаша сия. И зачем же Иисус говорил: стучите и отворят вам и если вас будут угощать в каком доме, кушайте и пейте. Не говорил же Он: просите только, чтобы вас побили и выгнали. Получается, что Кальвин хочет быть святее Самого Иисуса Христа.

"... скрупулезно исследуя свои пороки, мы должны прийти к смирению. И тогда у нас не останется ничего, чем мы бы могли гордиться, но зато будет много поводов, чтобы отречься от самих себя и унизиться"

(Там же, с. 158)

Вот "унизиться" не надо. Не учил этому Иисус Христос.

Неправильное понимание Кальвином смирения приводит его и к неправильному пониманию Христова "Не судите, да не судимы будете". Кельвин считает, что верующий не должен замечать грехов своего ближнего, чтобы не обидеть его и не возноситься над ним. Но Христос учил, если помним, не этому, а тому, что хоть не нужно судить лицемерно, поспешно и т.д., но нужно, тем не менее, судить ближнего, деликатно сказав ему о его грехе наедине, но если не помогает, то и публично.

Одобряет Кальвин и умерщвление плоти. Может не так истово, как паписты, но одобряет:

"Начало этого (Христова - мое) учения таково: обязанность верующих - предоставить свои тела в жертву живую, святую, богоугодную Богу. Именно в этом состоит наше должное Ему служение".

"Мы не принадлежим себе. Поэтому не будем ставить себе целью поиск того, что нужно нашей плоти. Мы не принадлежим себе. Поэтому забудем, насколько возможно о себе и о том, что нас окружает"

(Там же, с. 154)

И т.д.

Не стану повторять, чему на самом деле учит Иисус Христос в этом вопросе.

В заключение следует сказать, что хотя Реформация имела огромное значение для Христианства и для рассматриваемого нами движения идеи в целом, но она не справилась со своей задачей в полном объеме, если понимать эту задачу, как исправление всех или хотя бы самых главных ошибок в понимании Учение Иисуса Христа, накопленных Церковью за предыдущий период. То, что она осталась при неверном толковании, сложившемся в католической церкви таких моментов Учения, как смысл Благой вести, смирение, "не судите..." и ряда других, мы уже видели. Кроме того, справедливо осудив схоластов за иссушение духа Учения и применение ими рацио, логики, там где их применять не следует, реформаторы выплеснули вместе со схоластической водой и схоластического ребенка. Если есть области, в которых не применимо рациональное исследование, то тем более есть такие, где оно применимо и требуется. Реформаторы же, став в оппозицию к схоластам, откатились в соответствующих областях назад к экстатическо алегорическо фантастическим толкованиям в духе Брнабаса и Климента. Примеры этого я приводил выше, разбирая другие вопросы. Вот еще пара:

"... софисты ссылаются на то, что приписывать себе несомненное знание воли Божьей - безмерное самомнение. Я бы согласился с ними, если бы ничтожеству нашего разума мы пожелали подчинить непостижимый Божий замысел. Но если мы вместе со св. Павлом просто говорим, что приняли Духа, который не от мира сего, а от Бога, и через которого мы познаем дарованное нам Богом (1 Кор. 2:12), то, что они могут пролепетать в ответ, не оскорбляя тем самым Духа Божьего?"

Трудно не уловить в этом пассаже веяние не Духа Божьего, а душка святошества, веявшего и из уст Элифаза, осуждавшего Иова, и из уст сталинских "теоретиков" марксизма, разоблачивших какого-нибудь Бухарина, который ничего не смел "пролепетать" в ответ, не оскорбляя "духа" Сталина. А до чего можно дотолковываться прикрываясь Духом Божиим, Кельвин иллюстрирует в следующем пассаже:

"Иеремия говорит: "Вот новый союз, который Бог заключил с нами во Христе Своем: Он не вспомнит более беззаконий наших".(Иер. 3:31, 34)

(Там же, с. 122)

Желая выслужиться перед Иисусом Христом и стать святее Папы Римского, Кельвин искажает Иеремию, приписывая ему будто он в этом месте говорит об Иисусе Христе. На самом же деле Иеремия в соответствующем месте говорит так:

"Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израйля и Домом Иуды новый завет... потому что Я грехов их уже не вспомяну более".

Если вспомним Книги Судей и Царей, Бог периодически прощал евреям их прошлые грехи, когда они на время исаправляли пути свои. Это и имеет в виду Иеремия, а к Иисусу Христу это не имеет отношения и уж тем более имени Его Иеремия не упоминает.

Представим себе, что каждый присвоит себе право, ссылаясь на то, что он осенен Святым Духом, трактовать любое место в Писании как ему захочется и вопреки логике и здравому смыслу. Куда это приведет? Одни будут говорить, что мне Святой Дух сказал, что это надо понимать так, а другой: а мне мой Святой Дух сказал, что наоборот. Далее, очевидно, останется только ухватив толстый фолиант двумя руками, огреть им оппонента по голове. Впрочем, куда такой подход завел Христианство в наши дни, я еще расскажу в следующей главе. Пока что я хочу сделать такое отступление.

За спором реформаторов со схоластами, а еще раньше схоластов со Святыми Отцами, вроде Барнабаса и Климента, встает нелегкая и исключительная важная проблема взаимоотношения духа и рацио. Правы схоласты, увидившие в предыдущем этапе развития Учения, что дух, лишенный контроля рацио, тяготеет к экстатичности, мистике, фанатизму, опасным заблуждениям. Правы и реформаторы, заметив, что холодное, лишенное духа рацио в приложении к проблемам человеческим (а не материального мира) точно также способно приводить нас к заблуждениям, может быть еще худшим, не говоря о том, что изгнание духа, происходящее при этом, само по себе - великое зло. Но где же выход? Как определить сферы преимущественного действия духа и рацио и как найти гармонию между ними в той промежуточной сфере, которую нельзя отдать на откуп только одному из них? Кой-какие наработки на эту тему есть у меня в "Неорационализме" (Киев, 1992) в последней части: "Место духа в рационалистическом мировоззрении"). Также и эта книга, по мере продвижения ее к концу, откроет нам кое-что на эту тему. Тем не менее, не льщу себя надеждой и не надмеваюсь претензией решить эту проблему до конца. Ее предстоит решать всему человечеству по мере продвижения его к "образу и подобию Божию".

Возвращаясь к оценке Реформации нужно сказать, что главное ее упущение в том, что осудив папистов за провозглашение святыми и непогрешимыми авторитетами всевозможных Отцов Церкви, толковавших Писание после Апостолов, она не пошла в этом направлении до конца. Толкования самих Апостолов за пределами Евангелий она оставила святыми и непогрешимыми, в частности, послания Павла, в которых, как мы видели, было немало искажений Учения Иисуса Христа. Именно этим, кстати, и объясняется, что в понимании Благой вести, смирения и т.д. Кальвин практически повторил все те извивы и отклонения, какие получил в наследство от Павла и других Апостолов. После этого непонятно, зачем было и городить такой большой огород собственных толкований, если в нем (не считая полемики с папистами и схоластами, важной самой по себе) ничего нового не прозвучало.

Эта незаконченность Реформации привела к тому, что никакого объединения и сплочения всех христиан вокруг единственно истинного толкования Учения Иисуса Христа после Реформации не произошло. Мало того, сами сторонники Реформации стали делиться на конфессии с разным пониманием Учения с еще большим успехом и энтузиазмом, чем до того. Отцы же Реформации Лютер и Кальвин, забыв, что боролись за право каждого верующего самому толковать Писание, стали требовать признания единственно истинным только каждый своего толкования. Лютера даже прозвали реформистским папой, а Кальвин дошел до того, что кого-то из своих оппонентов спалил на костре, как еретика. В результате, главное русло движения идеи вышло за пределы Христианства и доминирующими в западном обществе стали другие идеи, которые я рассмотрю в других частях этой книги. В следующей же главе я рассмотрю современное состояние Христианства.

Глава 8

Современное христианство

Как я уже сказал, дробление христианства на конфессии после Реформации шло еще более успешно, чем до того, и сегодня есть сотни конфессий только протестантских (лютеране, кальвинисты, англикане, баптисты, евангелисты, адвентисты и т.д.). Уже само это буйное разнообразие свидетельствует о неблагополучном состоянии современного Христианства. (Ведь Бог - один и истина едина). Разнообразные конфессии больны в основном одними и теми же болезнями, поэтому можно было бы рассмотреть одну или две из них в качестве примера и этим ограничиться. Но, поскольку каждая конфессия считает, что только она есть истинное христианство, только она правильно понимает Писание, а все остальные заблуждаются, то ни одна из конфессий, кроме разобранных, такого разбора на свой счет не примет, а станет утверждать, что да, те, которые я разобрал, они, конечно, заблуждаются и уже мы то говорили об этом давно, но вот мы, мы то... и т.д.

Поэтому, я хочу пойти другим путем и разобрать некоторое явление, касающееся всего современного Христианства в целом и позволяющее поэтому судить и о его состоянии в целом. Явление это - это так называемые религиозные культы. Название свое культы получили из-за своей тоталитарной организации, когда вся истина принадлежит верховным иерархам по определению, как правило - духовному вождю и основателю, но бывает, что и некой коллективной верхушке, а рядовые верующие обязаны ее принимать без права обсуждения. Но, как мы видели, этим свойством обладает первейшая из традиционных деноминаций - католицизм. Да и восставшие против этого протестанты довольно скоро вернулись более-менее к тому же. Таким образом, четкой принципиальной границы между культами и традиционными деноминациями нет. Есть разница лишь в степенях, причем не только и не столько культовости, сколько в степенях традиционности или новизны тех "Откровений", которые культы присоединяют к Учению Иисуса Христа, объявляя их столь же святыми, как Пятикнижие Моиссея и Евангелия, по сравнению с теми, которые присоединили к Учению давным-давно традиционалисты. Традиционалисты присоединили к Учению и провозгласили святыми Откровение Иоанна Богослова и Послания Апостолов. Но это ж было две тысячи лет назад. А тут какие-то наглые лезут с новыми Откровениями, претендуя на то, что им было свеженькое "видение", вот только вчера приснилось. Впрочем, это только у протестантов видения с откровениями отменены с окончания эпохи Апостолов. У католиков святые с видениями, правда, масштабом поменьше, еще не перевелись, кажется, и поныне. Во всяком случае, в средние века их было хоть пруд пруди. Главное же это то, что давность лет делает традицию более почтенной, но не превращает заблуждение в истину. Безуспешность борьбы, которую ведут традиционалисты с культами и причины этой безуспешности, которые я разберу ниже, хорошо иллюстрируют слабость и недостатки всех современных традиционных христианских деноминаций.

Прежде всего, какова на сегодня картина битвы культов с традиционалистами за души верующих? Вот выдержка из книги двух известных протестантских богословов:

"Свидетели Иеговы провели в 1990 году 835426538 часов, распространяя литературу. Они издают журналы "Сторожевая Башня", "Пробудись!" общим тиражом 55 миллионов каждый месяц, на 128 языках."

Церковь мормонов имеет в своем штате 40000 миссионеров, пропагандирующих доктрины Джозефа Смита. Они так стремительно растут, что "Альманах Церкви мормонов" с гордостью заявляет о крещении ежегодно в своей церкви трети всех крещенных во всех церквях, причем три четверти из этих людей - бывшие протестанты.

Газета "Крисчен сайенс монитор" завоевала всеобщее признание на всех уровнях в правительстве, в мире бизнеса, среди домохозяек. Она надеется также в международном варианте выпускать известную телевизионную программу"

(Д.Макдуэлл, Д.Стюарт "Обманщики", М. "Протестант", 1995, с.11)

"Ни одна из ветвей протестантской или католической церкви не избежала натиска со стороны Свидетелей Иеговы. Они расширяют ряды своих сторонников за счет представителей различных культур, религий и национальностей"

(Там же, с.65)

Добавим к этому еще несколько цифр. На 1992 год мормоны насчитывали 8 миллионов членов и ежегодно они крестят около 1/3 миллиона человек. Свидетели Иеговы на тот же период насчитывали 4 млн. постоянных работников и добровольных помощников. В 1990 году их Вечери поминания смерти Христа посетили 9,5 миллионов человек (Там же, с. 65). Это только 2 наиболее многочисленных культа. Общее же число культов перевалило на сегодня за 5 тысяч и продолжает расти. Вот названия некоторых из них: Христианская наука, Христианская школа единства, Церковь единения ("Мунисты"), Унитарианско-универсалистская церковь, Международный путь, Сциентология. Это так называемые западные культы, которые претендуют на свою христианскую чистопородность. А есть еще восточные культы: Трансцендентальная медитация, МОСК (Харе Кришна), Церковь Наукологии, Общество развития своих способностей и т.д. Эти не претендуют на чистое Христианство, тем не менее Иисуса Христа совсем не отвергают, рассматривая его как одного из Пророков или Аватар вроде Кришны или Будды. Есть еще так называемые культы Нового Времени (Нового Века, Века Водолея), среди которых теософия мадам Блаватской, Форум (ОСЭ), Церковь Всеобщая и Торжествующая, Религиозная Наука и т.д. Среди этих некоторые и вовсе отрицают Иисуса Христа, другие, как Блаватская, признают Его, но сочетают с оккультизмом, магией и бесовщиной. Следует сказать, что вся эта классификация несколько условна, т.к. вследствие молодости культов они периодически еще трансформируются на основе свеженьких "видений".

К этому нужно добавить, что помимо формальных членов культов есть еще огромное число людей, не являющихся формально таковыми, но верящих в мистические силы по Блаватской или на иной манер, медитирующих трансцендентально или еще как-нибудь и т.д. Причем немалая часть этих людей являются одновременно христианами той или иной конфессии.

О слабости традиционных христианских деноминаций свидетельствует не только стремительный рост числа культов и числа их приверженцев, но и та вопиющая ахинея, с помощью которой культы завоевывают себе приверженцев, в том числе среди верующих, принадлежащих к традиционным конфессиям.

Например, "Книга Мормона" повествует о том, что американские индейцы являются потомками иудеев. (Как говорится в том анекдоте: "Мало тебе, что ты негр, так ты еще и еврей?") Наблюдаемая невооруженным глазом принадлежность тех и других к разным расам "легко" преодолевается такой себе басней. Мол, прибывшие в Америку где-то году в 600 до н.э. евреи подразделились на праведных и неправедных (как будто бы до этого, равно как и после, евреи, как и все прочие люди, не подразделялись и не подразделяются подобным образом). "Неправедные стали темнокожими из-за грехов, а праведные - остались "белыми и прекрасными".

Эти две группы стали бороться и воевать друг с другом и в конце концов темнокожие ламаниты одержали победу. Перед смертью Морони, последний из нефитов (белых и праведных) переписал свой народ. Запись была сделана измененными египетскими иероглифами и похоронена в холме Кумора. (Интересно, почему иероглифами, к тому же египетскими, да еще измененными? Не мог что ли написать на родном иврите? Нет, иероглифами экзотичнее и больше привлечет публику, которая, как известно, дура. Чувствуется приближение эпохи шоу-бизнеса). Этот герой вновь появляется в 1823 году в виде ангела, явившегося Смиту (основатель культа Мормонов), которому и было сказано перевести эти записи" (Там же, с.54ч59).

Из дальнейшего выясняется, что оный Смит столь же мало знал измененные египетские иероглифы, как и неизменные, равно как и сам древне египетский язык, шумерскую и акадскую письменность и много чего другого. Поэтому переводил, погружаясь в транс (для чего почему-то зарывал лицо свое в шапку), с помощью вдохновения, низводимого на него тем же ангелом. В результате удивительным образом список нефитов в переводе превратился в новое "Откровение", тут же провозглашенное вместе с самим Смитом святым и легшее в основу вновь зародившегося культа.

Джозеф Смит после этого, однако, не угомонился, а выйдя из транса, вошел в раж и наладил массовое производство Откровений (Пророчески предвосхитив грядущее наступление эры индустриализации). В одной только книге "Учения и Заветы" записано 140 его Откровений. (Где уж было тягаться с ним бедным Апостолам, жившим на заре нашей эры и с трудом изготовлявшим вручную за всю жизнь максимум одно Откровение).

А основатель Церкви единения Сун Миунг Мун решил не утруждать себя столь хлопотным делом, так массовое производство Откровений, тем более, что за господином Смитом все равно уже не угнаться, и просто, но со вкусом, провозгласил себя не больше и не меньше, как Мессией. К чему, мол, там мелочиться. Ну, а в качестве Мессии он мог уже позволить себе верзти все, что угодно, не ссылаясь ни на какие "видения".

А был еще такой Рон Хаббард, хорошо известный и поныне любителям фантастики, как прекрасный писатель этого жанра. Так вот, однажды, он осознал и провозгласил это публично, что писателям мало платят за слово и существенно разбогатеть на этом занятии невозможно. (Он знал, что говорил, потому что к тому времени астрочил уже 15 млн. слов, научно-фантастических романов). А вот, говорит, у сочинителей новых религий прибыль на одно слово несравненно выше. После этого написал книгу "Дианетика", которая и стала Откровением для созданной им новой религии - культа, именуемого Церковь Сциентологии. Доходы его "пер" слово, по свидетельству осведомленных источников, после этого, действительно возросли.

Что же следует из прорисовывающейся картины? Спрашивается, как можно вешать такую лапшу на мозги людям, просвещенным сиянием истины Учения Иисуса Христа? (Я имею в виду верующих, принадлежащих традиционным конфессиям, которых культы совращают с пути праведного). Ответ напрашивается только такой: упомянутый свет истины искажен и затемнен неправильным толкованием Учения во всех этих конфессиях. Впрочем, это лишь аргумент в пользу предложенного вывода, но не его доказательство. Поэтому рассмотрим, в чем суть споров между традиционалистами и культистами, в чем они друг друга обвиняют и как обосновывают свою правоту.

Первую претензию традиционалистов к культам я уже упомянул в начале этой главы. Это упрек их в духовном тоталитаризме и в том, что они добавляют к Писанию новые Откровения, противоречащие духу и букве Учения. Но как уже сказано, большая часть традиционных конфессий сами грешат духовным тоталитаризмом, хотя сегодня даже католицизм уступает в этом отношении типичным культам. Православие и некоторые другие конфессии претендуют на внутреннюю духовную свободу их членов. В православии это называется соборность. Мол, в спорных случаях истина устанавливается решением собора, а не главного иерарха, типа Папы. Демократия, конечно, лучше тоталитаризма, как система управления обществом. В вопросах установления истины, если выбирать только между демократией и тоталитаризмом, то тоже лучше уж демократия. Но кто сказал, что в этом случае выбор ограничен только этими двумя возможностями? В рациональной науке истина не устанавливается ни единоличным решением президента Академии Наук, ни демократическим голосованием типа: Господа, кто за то, что горение происходит благодаря флогистону? - Меньшинство. - Кто за то, что горение происходит благодаря кислороду? - Большинство. Решение принято. Рациональная наука устанавливает истину с помощью принятого в ней метода обоснования. Об этом методе мы поговорим в следующей главе. Пока что я хочу отметить только то, что свобода определения истины в православии, как и в любой другой традиционной конфессии ограничена каноном, который включает тексты, излагающие не только слова Господа Бога или Иисуса Христа, но и мысли некоторых людей, которые вместе с этими текстами признаются святыми и непогрешимыми. (Есть еще принятые Церковью догматы, но их я пока оставляю в стороне). Этот канон является общим для всех традиционных конфессий. Но мы помним, как он был принят. Он был принят не по указанию Господа Бога или Иисуса Христа и отнюдь не исключительно по мотивам служения истине, а в немалой степени по мотивам борьбы за власть в Церкви. Он был принят так, что в него не попали Евангелия и Откровения 9-ти из 11-ти Апостолов, оставшихся после смерти Иисуса Христа.

Это дает мощное оружие в руки создателям новых культов. Их аргумент таков: Церковь, включая все ее традиционные конфессии, исказила подлинное Учение Иисуса Христа:

"Я спросил Тех, кто стоял передо мною в свете, какая из сект (имеется в виду конфессий - мое) истинна (в то время мысль, что все они неверны, еще не проникала в мое сердце) и к какой я должен примкнуть. Мне ответили, что я не должен присоединяться ни к одной из них, так как все они неверны. Тот, Кто обращался ко мне, сказал, что все их вероучения кажутся мерзостью в Его глазах; что все их учителя развращены". ("Драгоценная Жемчужина", Джозеф Смит - Истина 1:18, 19)

Мало того, - говорят они - Церковь сокрыла от верующего многие важные части Учения:

"Многие наиболее простые и ценные части и многие заветы Господа были выкинуты. Это было сделано с целью извратить истинные пути Господа" (Д.Смит. "Книга Мармона", I Nephi, 13:26в, 27)

Что может возразить на это представитель любой традиционной конфессии, если из канона, признаваемого этой конфессией, наравне с прочими, выброшены Евангелия Петра, Иуды, Якова и т.д., многие Откровения и другие тексты Апостолов? Неужто те, кто принимали этот канон 300 лет спустя после Апостолов были более святы, чем сами Апостолы?

Впечатленный таким потрясающим разоблачением из уст Смита, простой верующий далее верит уже любой ахинее, которой его этот Смит, или Мун, или Хаббард потчует.

Конечно, эту ахинею могут заметить и разоблачить традиционалистские критики культов, что они и делают. Вот, например, уже упомянутые два ученых протестанта пишут:

"Ни у одного из культов нет стандартных правил, из которых они развивают последовательно толкование Библии. Обычно тексты, приводимые в подтверждение доктрин данного культа, вырваны из контекста" (Д.Макдоуэл, Д.Стюарт, "Обманщики" - М. "Протестант", 1995, с. 25)

Ну, а традиционные конфессии этого не делают, не вырывают из контекста? В предыдущих главах я показал, что вырывали из контекста еще Апостолы в Евангелиях. Тем более они это делали в Посланиях, особенно Павел. Ранние отцы Церкви, вроде Барнабаса и Климента, вытворяли такие фокусы с текстом Писания, что иной раз и Джозеф Смит может им позавидовать. Восставшие против этого схоласты докатились до чертей на конце иглы. Восставшие против католиков со схоластами вместе протестанты тоже выдирали из контекста, что я показал на примере Кальвина. И достаточно послушать чуть ли не любую проповедь по радио, чтобы убедиться, что и поныне представители любых конфессий выдирают из контекста.

А когда им говоришь, что вы, ребята, искажаете смысл Писания, что если учесть контекст, то смысл здесь совершенно другой, они важно надувают щеки и говорят: "Но ведь есть же еще скрытый смысл". - Пардон, пардон! Почему ж вы этот скрытый смысл с помощью выдергивания из контекста подаете как прямой? Ведь это ж уже обман. И чего же вы тогда возмущаетесь, когда этот скрытый смысл таким же способом извлекают из Писания культисты? И как вообще вы определяете, какой именно в каждом случае скрыт смысл? Ведь с помощью таких приемчиков можно извлечь любой смысл из любого текста. Или у вас есть прямой телефон с Господом Богом? Скрытый смысл действительно есть во многих местах Библии. Но либо он связан с теологией и тогда нам, вообще, не дано раскрыть его (до "конца времен", по крайней мере), либо он в таких местах, как описание сотворения мира. В последнем случае мы можем раскрывать этот смысл и делаем это, но не с помощью арапских штучек с выдиранием из контекста и т.п., а с помощью рациональной науки по мере ее развития.

Еще традиционалисты обвиняют культовиков в противоречии Писанию:

"Син Миунг Мун не выдержал испытания Писанием, т.к. его видения от Иисуса противоречит тому, что Иисус говорил в Новом Завете" (Там же, с. 107)

Но ведь сами традиционалы тоже противоречат Учению Иисуса, хотя бы потому, что все без исключения принимают Послания Павла за "свято". Послания, противоречия в которых Учению Иисуса Христа я показал выше. Причем у культистов есть в этом случае хорошее оправдание. Они утверждают, что традиционалы исказили подлинное Учение Иисуса Христа, и они противоречат не подлинному Учению, а этому искаженному. Это, конечно, ложь, но звучит убедительно. А вот традиционалистам на критику их противоречий Учению Иисуса Христа нечего возразить, т.к. они не могут отказаться ни от слов Иисуса Христа, ни от противоречащих им слов Павла, внесенных в их канон и тоже признанных за "свято". А среди представителей культов тоже встречаются неглупые люди, способные эти противоречия отследить и доказать. Особенно успешны в этом "Свидетели Иеговы", тем более что они начинали как вполне респектабельное Общество по углубленному изучению Писания в рамках традиционной конфессии и, лишь накопав много противоречий, откололись и создали свой культ, вполне духовно тоталитарный, только с коллективным руководством. Но покритиковав, справедливо, традиционалов за передергивание при цитировании Писания, они делают то же самое. Например, в одной из своих книг они пишут:

"В пророчестве сказано, что Мессианский Царь, или "семя" будет в совершенстве править Израилем и всеми народами (Бытие 22:18)" ("Человечество в поисках Бога", USA 2001, с. 210)

Но вот что сказано в том месте в Бытии, на которое Свидетели ссылаются:

"И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего"

(Бытие 22:18)

Это Бог говорит Аврааму. Тут нет ни слова про Мессианского Царя и ясно, что "семя" здесь - это потомки Авраама, избранный народ, евреи. И эта мысль повторяется, варьируясь, десятки раз на протяжении Ветхого Завета. Собственно эта фраза и есть Ветхий Завет в узком смысле слова, завет между Богом и евреями. Он впервые был заключен Богом с Авраамом, затем с другими праотцами и, наконец, со всем еврейским народом. Уж когда Бог говорит всему еврейскому народу, что если будете себя хорошо вести, то "благословятся в вас все народы земли" это то ведь никак нельзя перекрутить на Мессию и на Иисуса Христа. Не весь же народ станет Иисусом Христом. Но нет, если очень хочется представить себя лучше всех прочих, то можно. И это после того, как этих "всех прочих" только что обвиняли в том же самом.

Но что толку, если верующий, скажем, протестант, убедится с помощью Свидетелей Иеговы, что учителя его конфессии искажают смысл Учения, а затем обнаружит сам или с помощью этих же учителей, что и Свидетели Иеговы - не лучше? Он же не вернется назад в свою конфессию. Он скорей уж станет атеистом или повесится.

Еще один способ, которым культы завоевывают себе приверженцев, это опора, якобы, некоторых из них на науку и тем самым использование ее авторитета. О том, насколь этот прием распространен, можно судить по одним лишь названиям многих из них, вроде: Христианская наука, Сциентология, Церковь Наукологии и т.д. Конечно, все эти "научные" обоснования культов - блеф. О какой серьезности научного обоснования может идти речь, скажем, в случае Рона Хаббарда, если он сочинил свою "Дианетику" ("Откровение" культа Сциентелогии) исключительно по соображениям увеличения дохода на одно писанное им слово? Но почему эти обоснования приносят культам успех?

С одной стороны, это связано с кризисом самой рациональной науки, разразившемся где-то начиная со времен Эйнштейна и продолжающемся и поныне. Желающих углубиться в суть этого кризиса, отсылаю к моей книге "Неорационализм" (Киев 1992) и циклу статей по единому методу обоснования ("Философские исследования" Љ 3, 2000; Љ 1, 2001; Љ 2, 2002 гг.). Здесь я изложу эту суть в минимальном формате.

Дело в том, что до сего времени никем не был четко сформулирован (хотя попыток и претензий было много) четкий критерий, отделяющий науку от не науки. (Я утверждаю, что я это сделал в моих работах по единому методу обоснования). Поэтому с древнейших времен, точнее со времени, когда само понятие науки возникло, к науке примазывалось много всяких якобы наук, вроде алхимии, астрологии и т.п. И в средние века эти псевдо науки буйствовали настолько, что затмевали и заслоняли еще неокрепшую настоящую науку. Но по мере того, как рациональная наука развивала свой метод, метод обоснования, который и превращает ее в науку и отделяет от не науки, научное поле постепенно, так сказать, расчищалось от шлаков. И в эпоху расцвета классического рационализма, где-то со времен Декарта и до Эйнштейна, расчистилось настолько, что представители алхимий и астрологий не отваживались уже публично претендовать на научность. Но при всем при том, как я уже сказал, единый метод обоснования в науке еще не был тогда четко сформулирован. Он был уже выработан (в основном), но существовал и действовал как грамматика в языке, на котором некоторый народ уже давно разговаривает, и правила грамматики внутри этого языка существуют и бессознательно соблюдаются говорящими, но они, тем не менее, не записаны пока. В эпоху классического рационализма этого неоформленного статуса единого метода обоснования было достаточно, чтобы отделиться от псевдо науки. Настоящие ученные отличали, так сказать, "на вкус" науку от не науки, а авторитет рациональной науки в обществе, благодаря ее успехам, был настолько высок, что достаточно было коллективного мнения настоящих ученных по поводу того, что алхимия, скажем, не наука, чтобы общество приняло это безоговорочно.

Но с появлением теории относительности Эйнштейна, а затем квантовой и квантово релятивистской теорий разразился кризис, который коснулся не столько самой науки внутри себя (ученные продолжают работать так же, как они работали до того), сколько статуса науки в обществе, ее безусловной отделенности от не науки и предпочтительности перед ней. Дело в том, что теория относительности Эйнштейна, превратив абсолютные ньютоновские пространство и время в относительные, а относительную скорость света в абсолютную, и сделав многое еще в этом роде, контрастно подчеркнула отсутствие у науки официального, писанного метода обоснования ее теорий и даже поставила под сомнение само существование такого метода в ней. Вообще-то такие сомнения (как и основания для них) были и высказывались разными философами и в эпоху не только до Эйнштейна, но и до Декарта (баловались этим еще древние греки). Но сомнения эти (в купе с самой наукой) были тогда не в фокусе общественного мнения. В период же бурного расцвета классического рационализма (он же период научно-технической революции) сама наука очень даже попала в этот фокус, а вот сомнения, наоборот, совсем растаяли среди самих ученых и в широком обществе, благодаря успехам науки и приятным плодам, приносимым ею. А вот теория относительности Эйнштейна вновь пробудила эти сомнения, причем не только среди "отдельно взятых" философов, но и в широких массах. Сначала, впрочем, эта волна прокатилась именно среди философов, породив целый ряд философий, начиная с философского релятивизма и кончая множеством пост позитивистских теорий, релятивизирующих науку (а заодно и мораль) и утверждающих в общем, что никакой такой разницы между наукой и не наукой нет. Вот как, например, пишет по этому поводу Файерабенд:

"Не существует никакого научного метода; не имеется никакой простой процедуры или множества правил, которые лежат в основе какого-нибудь исследования и гарантируют, что оно является научным и тем самым заслуживает доверия."

(Feyerabend P. "Science in free society", London-NY, 1978)

И на сей раз ни представителям самой науки, ни философам, защищающим ее "особый эпистемологический статус", т.е. ее внятную отличимость от не науки, не удалось уговорить "широкие массы трудящихся", что абсолютное время - это наука и относительное - тоже наука, а вот астрология - не наука. Потому что не был дан четкий ответ на вопрос "а почему?" А почему тогда астрология - не наука и где, вообще, "кончается полиция и начинается Беня Крик"? В результате, как говорят некоторые, началось новое средневековье и буйным цветом расцвели не только недобитая в свое время астрология, но и всевозможные парапсихологии, оккультные и парануки и вообще черт знает что. В Киеве, например, в начале девяностых, три чудака, из которых лишь один с высшим образованием, а два других и писать грамотно не умеют, создали Международную Академию Космософии и в своих "трудах" (толстенных томах, на издание которых выудили у каких-то дураков в то голодное время денежки) писали, что Киев - это незакрытый пуп Земли, через который бьет столб космической энергии и информации и они к этому столбу подключились и могут подключать других желающих (за соответствующую мзду, естественно). Вот в этой мутной воде как раз и возникли идеальные условия для создания культов с "научной основой", чем и воспользовались Роны Хаббарды и киевские космософы, каждый в меру своего таланта и с успехом по этой мере (о космософах все давно уже забыли).

Но успеху культовиков с "научным обоснованием" способствует также то, что Церковь изначально, а особенно в средние века, занимала в отношении науки враждебную позицию и много потеряла на этом в период бурного торжества и расцвета рациональной науки. Представители науки в этот период также были не слишком объективны к Библии и ее Учению, о чем я уже писал в первой части. Сегодня обе стороны ищут примирения, но путь этот далеко еще не пройден. Оставим в стороне пока науку. Что касается Церкви, включая практически все ее традиционные конфессии, то ее отношение к науке сегодня достаточно амбивалентно. С одной стороны сегодня, конечно, не сжигают на кострах и не предают анафеме ученых, утверждающих, что земля вертится или еще чего-нибудь, не соответствующее Писанию по мнению святых отцов. Мало того, есть попытки записать бурный расцвет рациональной науки в Европе именно на счет Христианства, которое, в отличие от других религий, разрешило свободу мысли и содержит зародыши рационализма в самом своем Учении. Малая доля истины в этом есть, но гораздо большая - лицемерия. Тем большего лицемерия, что с другой стороны и сегодня богословы традиционных конфессий ведут яростные и нечестные атаки на ту же, скажем, теорию эволюции. Атаки ведутся с использованием незавершенности эволюционной теории и новейших открытий астрофизики, которые еще не достаточно осмыслены в самой астрофизике. Главный недостаток, а точнее, нечестность этой, так называемой "креационистской" позиции в том, что креационисты, критикуя, и иногда вполне справедливо, недостатки конкретных эволюционистских теорий, отвлекаются от того, что эволюционисты постоянно совершенствуют свои теории.

Так, уже давно появились эволюционные теории (например, Берга), которые в отличии от Дарвина допускают возможность наряду с чисто случайными мутациями, мутации направленные. Это отводит большинство возражений креационистов против возможности эволюции и указывает на возможность сочетать эволюцию с сотворением мира. (Если эволюция направлялась Богом, то это и есть сотворение живого мира). Но креационисты предпочитают воевать с устаревшей дарвинской теорией.

А главное, креационисты ничего не могут предложить для объяснения тех фактов, которые теория эволюции объясняет. Так они до бесконечности муссируют факт неполноты эволюционной цепи, отсутствия на сегодня некоторых ее звеньев. При этом не обращают внимания на то, что наука время от времени, либо находит эти звенья, либо объясняет причину их отсутствия.

Но сами они не предлагают никакого объяснения факту наличия этой цепи, в которой найдены уже сотни звеньев, а отсутствуют единицы. Креационизм в принципе не может дать объяснения этому факту.

О честности этого спора современной религии с наукой свидетельствуют и факты, напоминающие нам "старые, добрые", то бишь средневековые времена. Так под давлением клерикалов запрещено преподавание теории эволюции в школах, где бы вы думали? В Непале? Катманду? Нет в большинстве штатов Америки. ("В Штатах Господь Бог наступает на Дарвина", Вечерние Вести,Киев,6.3.2003. По материалам американской воскресной газеты "Обсервер")

А поскольку авторитет науки в обществе, несмотря на упомянутый кризис, все еще весьма велик (и не без основания), то культы, "мажущиеся" под научность, получают барыши за счет неумного конфликтования традиционных конфессий с наукой.

Разобранное выше взаимоотношение культов и современных традиционных христианских конфессий дает объективную характеристику состояния последних. Но эта характеристика далека от полноты.

Поэтому стоит добавить сюда несколько общеизвестных фактов, таких, например, как церкви для гомосексуалистов в Америке, серия процессов против католических священников - педофилов, протестантский епископ -гомосексуалист и т.д. Это логическое завершение той амбивалентной позиции в отношении Закона, которую занял еще Павел. Если одной лишь верою, а не делами также, оправдывается человек перед Богом, то можно все, что угодно, если после этого истово или неистово помолиться.

Конечно, эти примеры - это крайнее и нетипичное явление для современных христиан в целом (хотя терпимость к нему со стороны церковных иерархов говорит о многом). Но в другом варианте амбивалентность в отношении закона поражает уже основную массу современных христиан и западное общество в целом. Я имею в виду трактовку "не судите, да не судимы будете", ведущую свое начало от Павла. На практике это выражается в лицемерии значительной части современных христиан, превосходящем фарисейское. Когда речь идет о своих неблаговидных делах, то "не судите меня, ребята, мы ж христиане, давайте облобызаемся". И одновременно идет непрекращающееся обсуждение всех и вся. Обсуждение не по Христу, не обличение в глаза, честное, открытое, доброжелательное, деликатное, дающее возможность человеку оправдаться, а позаглазное, злобное, грязное, не заботящееся о соответствии истине, с охотой подхватывающее любую клевету, обсуждение, превращающее человеческие отношения, а также политику и другие сферы жизни современного общества, в отвратительное болото. И что тут удивительного, если эталоном, почитаемым за "свято" является Павлово "Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов... Ибо таковы лжеапостолы, лукавые делатели, принимают вид Апостолов Христовых". И все это "с нашим смирением", "Господи, прости нам, что мы так говорим", "грехи наши тяжкие" и опять за свое. И каков бы ни был уровень материального благополучия такого общества, ни о каком "образе и подобии Божием" в нем не может быть и речи.

Глава 9

Итоги

Сила Учения Иисуса Христа настоль велика, что несмотря на все недостатки реального христианства, несмотря на все искривления им его, Учение значительно продвинуло человечество к "образу и подобию Божию". Это утверждение далеко не очевидно. Дело в том, что современное человечество по прежнему еще весьма далеко от идеала и это в сочетании с утраченной живой памятью о том, что было в далекие времена (хотя археология и раскопала немало документов об этом) приводит к распространенному стереотипу, что никакого прогресса в этом отношении нет, человек мол, несмотря на Учение Иисуса Христа, остается таким же животным, каким всегда и был и лишь сверху припудрен правилами приличия и прочими прибамбасами цивилизации. Вот и в недавно вышедшей и популярной сейчас в России книге журналиста Александра Никонова "Апгрейд обезьяны" автор с большим апломбом вещает нам эту мысль, якобы научно им обоснованную. Он не имел бы такого апломба, если бы ему не помогли в этом многие ученые, начиная с позапрошлого века и ранее. Одна из идей фикс этой псевдонаучной критики христианства состоит в том, что мол иудеохристианство - это очередной миф в цепочке эволюционирующих мифов, берущей свое начало у истоков зарождения человека, где-то в каменном веке. Символы креста, агнца, тельца и т.п. были еще у шумеров, откуда перекочевали к ассиро-вавилонянам, оттуда в древний Египет, а оттуда к евреям и христианам. Ведь и Иаков побывал в Египте, Моисей воспитывался при дворе фараона, а Иисус Христос тоже зачем то съездил туда, прежде чем начал проповедовать.

Эта концепция либо просто не замечает Учения, сводя любую, включая христианскую, религию к символам (чему не мало поспособствовали и христианские богословы, также чрезмерно сосредоточенные на теологическо-символической части Писания), либо относится к Учению упрощенно-пренебрежительно. Мол, ну что там такого дал Моисей? "Не убий", "не укради" были еще у Хамураппи. Я уже объяснял в первой части книги, почему "не убий", "не укради" могли быть не только у Хамураппи, но они есть даже в животной стае, что далеко еще не означает Учения. Кроме того кодекс Хамураппи предназначен для защиты господствующих классов. В нем есть "мушкену" и есть "авелу". И те и другие - привелигированные классы, рабовладельцы,но разной степени превилигированности. Так вот, при краже скота, принадлежащего авелу, украденное возвращается в тридцатикратном размере, а при краже скота, принадлежащего мушкену, - в десятикратном размере; при повреждении глаза или кости у авелу виновному выкалывается глаз или ломается кость, а при таком же вредительстве машкену виновный платит только штраф. Это не говоря о том, какие там права у низших классов и рабов.

Разве можно это сравнить с Моисеевым "Не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого, по правде суди ближнего твоего"? И разве можно представить, что мушкену и авелу - от всеблагого и справедливого Бога? И после этого Моисей - это заимствование у Хамураппи?

А вот как раз символы могли использоваться Дающим Учение в чисто технических целях, для облегчения восприятия Учения. Поэтому не имело и не имеет значения заимствованы ли они или изобретены новые.

Насколь этот мистическо-символическо-мифологический подход научен, можно судить по применению его же к марксизму. Вместо того, чтобы рационально исследовать, в чем Маркс прав, в чем ошибался, да где его правильно поняли исполнители его предначертаний: Ленин, Сталин и прочие, а где неправильно, начинают о таинственном многозначительном видом рассказывать про то, что большевики в качестве символа использовали пятиконечную звезду. "А вы знаете, откуда этот символ? Это же щит Соломона. Шестиконечная звезда - щит Давида, а пятиконечная - Соломона". И впечатлив таким образом не желающие напрягать мозги рациональным анализом обывателя, желающего тем не менее чем-то выделиться из серой массы и самому повпечатлять соседей, вешают ему далее на размягченные, да и без того заплывшие жиром мозги, чушь про жидо-масонский заговор.

Между прочим иудаизм в основе своей против символики. Настолько против, что ударился в другую крайность, запретом изображения Бога надолго отвратив евреев от изобразительных искусств. То, что среди евреев потом нашлись такие, которые все равно вцепились в символику, не в ту, так в другую, это уже другое дело.

Возвращаясь к тому, что дало человечеству Учение Иисуса Христа (и дало ли оно чего-нибудь), я хочу привести выдержку из книги Эриха Церена "Библейские холмы":

"Иногда кажется, что было бы лучше, если бы мы, вообще, не умели читать.

Так, например, царь Тиглатпаласар I в XII-XI веках до н.э. рассказывает, что кровь убитых врагов "реками текла в долину", а отрубленные головы валялись на поле битвы, как "копны хлеба". Этот же царь сообщает об уничтожении одного из вражеских городов следующее: "Он прошел этот путь за три дня. С выходом солнца, когда их земля раскалялась, он вспарывал беременным животы, он протыкал тела слабых, Сильным он перерубал шеи".

"Со всех главарей, которые восстали - так гласит одна надпись Ашурнасирпала, - я содрал кожу. Их кожей я покрыл столбы; одних пригвоздил я к стене, других посадил на кол и велел расставить вокруг столбов. Главарям и царским начальникам, которые восстали, я отрубал конечности..."

"Ашурнасирпал, последний великий царь Ассирии, знаток письменности и основатель библиотеки, хвастался: "Я сжег три тысячи пленных. Никого из них не оставил я живым, чтобы не оказались они заложниками". О подавлении одного восстания он сообщает так: "Я вырвал языки тех воинов, нахальные уста которых говорили дерзости против Аншура, моего бога, и которые против меня задумали злое... Остальных людей живьем принес я в жертву. Их изрубленные тела я скормил собакам, свиньям и волкам..."

"Мои боевые колесницы размалывали мужчин и животных, - говорится в другой ассирийской надписи. - Памятники, воздвигнутые много, стоят на человеческих трупах, от которых я отрезал головы и конечности. Всем, кто попадался мне живым, я отрезал руки".

Между прочим Эрих Церен является как раз сторонником мифологизации религии вообще и иудеохристианской в частности и склоняется (и склоняет читателей) к тому, что Учение Иисуса нисколько не улучшило человечество. И несколькими строками ниже цитированной выдержки (строками, в которых он продолжает описывать зверства ассирийских царей) он пишет:

"Таким образом, Месопотамия, раскрывает все стороны истории человечества, она показывает также историю его духовной жизни. Отсюда из Месопотамии, Палестина была не просто порабощена, но на нее распространилось и плодотворное культурное влияние.

Многое из того, что содержится в Библии, которая сравнительно недавно считалась единственным и предположительно самым древним источником, убедительно связывается с Междуречьем. Некоторые культы, различные законы, многие представления и мифы Библии восходят к более древним месопотамским первоисточникам".

Во истину, светлое Учение о любви к ближнему Иисус заимствовал у Ашурбанипала, разве что слегка подправил его: вместо того, чтобы распинать других и похваляться этим, дал Себя распнуть ради спасения других. Церен просто не замечает Учения, а культурное влияние на Библию выводит из заимствования символов золотого тельца и креста. Не обращая внимания даже на то, что Учение Моисея не заимствует символ тельца, а сражается с ним. Сражается, потому что он символизирует жестокую и бесчеловеческую суть учений Востока, суть, который противостоит Учение Моисея, а тем более развивающее его Учение Иисуса Христа. Кстати, Иисус Христос тоже никаких символов, в том числе символа креста, не вводил. Вся христианская символика на совести высшего руководства Церкви всех веков и конфессий. На их совести и искажения Учения Иисуса Христа, которые привели на практике к таким явлениям, как инквизиция, религиозные войны и другим, дающим основание критикам Христианства утверждать, что никакого прогресса в человеческих отношениях Христианство не дало.

Мне могут возразить здесь, что само Учение, мол, было прогрессом, но что творили Гитлер, Сталин и Пол Пот? Обращаю внимание на то, что то, что творили эти - это уже не норма современного человечества, это все же уже нечто, что творившие его старались скрыть от человечества, а их последователи пытаются отрицать, что это вообще было. Неофашисты пытаются уверить мир, что не было Холокоста, а недобитые сталинисты - что не было сталинских лагерей. Все же ассирийские цари не только не видели необходимости скрывать свои злодеяния, но гордились ими и заботились о том, чтобы все будущие поколения знали об этом.

Кроме того ни Гитлер, ни Сталин, ни Пол Пот - не исповедывали Христианство, а двое первых были гонителями его. Гитлер к тому же был именно сторонник мистических учений Востока и даже свою свастику заимствовал оттуда, хотя эта уже дело десятое. Не в символике, как сказано, дело.

Так что, есть продвижение человечества к "образу и подобию Божию" и обусловлено оно в первую очередь иудеохристианским Учением и особенно Учением Иисуса Христа. Другое дело, что этот прогресс недостаточен вообще и особенно в свете тех вызовов, которые человечество само себе создало своим техногенным развитием. Но то обстоятельство, что благодаря Учению есть все же хоть какой-то моральный и духовный прогресс, оставляет нам надежду на выживание и указывает путь к этому.

Я хочу отметить также, что прогресс человечества под влиянием христианства произошел не только по части большего человеколюбия, уважения в ближнем "образа и подобия Божия" и милосердия. Произошел он и в такой важной для человека сфере, как избирательная любовь, семья и дружба.

Конечно, не Иисус Христос изобрел и подарил человечеству любовь и дружбу. Потенциал этих чувств заложен в человеке Творцом (или дается ему от животных предков, ведь и у животных можно наблюдать по крайней мере избирательную любовь). Воспеты же они были в мировой литературе и в других религиях задолго до Иисуса Христа (например, в античной культуре, в частности, у Гомера). И тем не менее Иисус Христос и Христианство придали этим чувствам новую глубину, сочетав избирательную любовь людей друг к другу с надличным, с любовью к Богу. "Браки заключаются на небесах", "Что Бог сочетал, то человек да не разлучает" и т.д. Конечно, Церковь извратила и эту часть Учения Христа, запретив разводы и тем подменяя любовь формальным ограничением. Но, как я уже сказал, Учение пробивало себе дорогу сквозь все искривления его Церковью.

Сравнению того, как воспевалась любовь в дохристианском мире, и какую глубину она получила в Христианстве, можно было бы посвятить отдельное большое исследование. Но я ограничусь сравнением описания любви в "Песне Песней Царя Соломона" - всемирно признанном шедевре этого рода, с любовью русского православного философа и монаха Лосева и его жены, описанной в книге "Лосев" А. Тахо Годи. Я не стану приводить обильные цитирования из "Песни Песней" и из книги "Лосев". Я просто констатирую, что как ни прекрасна "Песнь Песней", как литературный шедевр, но описанная в ней любовь - чисто чувственная, лишенная той глубины, которую придало ей Христианство и в этом проигрывает реальной земной любви Лосева и его жены, даже, если как литература, ее описание уступает "Песне Песней". Предоставляю читателю самому сравнивать соответствующие тексты или искать другие сравнения.

Но главное, в чем продвинуло христианство человечество, это в сфере духа. Это трудно подтвердить формально из-за того, что как сказано, дух невозможно измерить мерой. Невозможно любителю тяжелого рока, у которого "между ушами только волосы", объяснить, что такое Бах. Дух существует объективно не менее, чем, скажем, физическое понятие силы и также, как сила, воспринимается нами чувственно. Только органы чувств, которыми мы воспринимаем силу, более менее одинаковы у всех людей, а орган, которым мы воспринимаем дух, разный (или может тоже одинаковый у всех, но у одних он открыт для восприятия, а у других - закрыт до поры до времени). И все таки кумиры рока и попсы и им подобные приходят и уходят. Еще у Пушкина есть "как стих без мысли в песне модной", но кто сейчас помнит тогдашние модные песни и их авторов. А Бах остается. И церкви, разрушенные большевиками, сейчас растут как грибы после дождя в России и Украине. Конечно, в этом феномене тоже много моды, а в том, что происходит под сводами этих церквей - много фальши. Не могли же все бывшие секретари райкомов, ныне истово бьющие поклоны в церкви, превратиться в подлинно верующих. А главное, подлинное возрождение духа не может произойти без новой Реформации, без того, чтобы разобраться, в чем же были заблуждения, искривления Учения Иисуса Христа. А о том, что было это, свидетельствует и упадок религиозности на Западе и то, что при большевиках не только гонениями народ был отвращен от религии. Нет, в 20-30-е молодежь таки "задрав штаны, бежала за комсомолом". Но хоть и не подлинное это еще возрождение, но веет подлинным духом от самой архитектуры новых церквей (это после того, как 70 лет не строили ничего подобного). Да и в прихожанах некоторых церквей тоже улавливаешь этот дух. Причем, чем меньше и бедней церквушка, тем больше, как правило, и в ее архитектуре и в ее прихожанах ощущается подлинного духа.

В заключение, я хочу вернуться к той коллизии, о которой упомянул выше, коллизии, связанной с толкованием Учения Иисуса Христа (хотя на самом деле не только его, но и любого другого учения). Мы видели, что в первые века Христианства, не было никаких ограничений, навязанных властью, законом, традицией и т.п. и это приводило просто к оргии самых диких толкований, что имело печальные последствия для верующих и вредило Христианству в целом. В средние века пришли к другой крайности и авторитетом, властью Церкви с опорой на установленную традицию и канон, запретили всяческую свободу толкования и зашли в тупик с инквизицией, индульгенциями и т.д. Сейчас в либеральном Западе опять свобода толкования и в результате - дикий разгул безобразных культов, теснящих ортодоксальные конфессии. Так где же выход: толковать, не толковать? И как узнать какое толкование истинно?

Сказано: "По плодам их, узнаете их". И это относится не только к пророкам, но и к толкователям, тем более, что многие пророчества сами являются толкованияим Учения. Но как было показано, в подавляющем большинстве случаев, это не так просто "по плодам" узнать. Главная проблема состоит в том, что для того, чтобы "узнавать по плодам", нужно дождаться, пока эти плоды созреют. Ну, а когда в результате принятия лжепророчеств, неверных толкований Учения или принятия "единственных в мире научных учений" (якобы) вроде марксизма мы постоянно дожидаемся вызревания таких плодов, как инквизиция и священные войны, или фашизм, или сталинский социализм с концлагерями, то невольно возникает желание выяснить: а нельзя ли, не дожидаясь "плодов", выбрать из альтернативных пророчеств, толкований или теорий такую, которая по крайней мере не породила бы столь гнусных плодов.

Сегодня это желание получило мощную подпитку. Хотя и в прошлом ошибки гуманитарных учений и теорий, философий и их толкований обходились человечеству весьма дорого, но речь не шла о выживании человечества, как такового. Сегодня речь идет именно об этом. Благодаря научно-техническому прогрессу человечество создало много разнообразных возможностей истребить себя, и продолжает умножать их. Не стану их перечислять, культурным людям они и так известны. Как я уже писал выше, неправильное понимание Благой Вести, подогретое буйными фантазиями Иоана Богослова в его "Откровении", приводило в прошлом немалое количество слабых голов к мысли приблизить, ускорить "конец света", за которым наступит желанное Второе Пришествие. И они пытались это осуществить в меру тех возможностей, которые были им доступны в их время. Другие пытались сделать то же самое, вдохновленные неправильно или правильно понятыми другими религиями или нерелигиозными учениями. Но поскольку в их время возможности истребить все человечество не было, то это кончалось тем или иным количеством жертв, что на фоне общей кровавой истории человечества не надолго впечатляло последнее. Достаточно вспомнить недавнее пресловутое "Аум Сенрикё", которое, кстати, большинство уже вполне забыло. Пройдет еще совсем немного времени и всякие Аум Сенрике и иже с ней будут пользоваться в своих целях не синильной кислотой, а атомным или бактериологическим оружием или многими другими возможностями, которые уже созданы наукой и техникой (или на подходе), но пока еще никому в голову не пришла мысль использовать их по данному назначению (А создаются они, разумеется, исключительно для блага людей).

Но не обязательно, чтобы человечество было истреблено преднамеренно теми, кто этого сознательно желает. Разнообразные идейные, т.е. имеющие в своей основе противоречие между разными учениями или разными толкованиями одного и того же учения, конфликты, раздирающие современное человечество, могут привести к тому же результату уже без предварительного намерения, а в результате запала борьбы. Таким образом возможность оценивать истинность гуманитарных учений, включая религии, и их толкований, не дожидаясь "плодов их", становится сегодня для человечества вопросом жизни и смерти. Как я уже сказал выше, естественные науки научились это делать. Не в том, конечно, смысле, что истинность теории относительности, скажем, гарантирует нам, что с ее помощью не сделают атомной бомбы. Истинность рациональной науки гарантирует лишь предсказываемые ею результаты при заданных условиях и заданных воздействиях, в частности, при выполнении нами определенных действий. Скажем, сложим до купы определенное количество чистого урана, произойдет атомный взрыв. А если несколько меньшие количества урана разместим на некотором расстоянии друг от друга в определенной среде, будет атомная электростанция. Но делать ли нам атомные бомбы или электростанции или вообще ничего такого не делать, рациональная наука не говорит. Это не ее парафия. За это отвечает гуманитарная наука (включая толкования Учения). Но она то, как сказано, своих выводов, к сожалению, не гарантирует, предоставляя нам убеждаться в их истинности "по плодам".

А можно ли метод естественных наук перенести в гуманитарную сферу? Я утверждаю, что с определенной адаптацией можно. И делаю это. Во-первых, я сформулировал этот метод для естественных наук и доказал его неизменяемость и т.д. (Отсылаю опять читателя к "Неорационализму" и циклу моих статей в "Философских исследованиях"). Во-вторых, я объяснил, как метод должен быть адаптирован для применения его в гуманитарной сфере ("Биоэтика или оптимальная этика" - www.world.lib.ru/w/woin_a_m/- статься на основе доклада, сделанного в 2002 г. на Международном симпозиуме по биоэтике в Киеве). Я показал применение этого метода в моей теории оптимальной морали ("Нерационализм" 1992, Киев, гл.4) и в исследовании научности марксизма ("Побритие бороды Карла Маркси или научен ли научный коммунизм", Киев, 1997). Наконец, я применяю этот подход и этот метод в этой книге, хотя и не показываю этого пока явно, но намерен объяснить, что и как я делал, в конце книги.

Метод прошел апробирование. Я докладывал его в московском институте философии на отделении философии естественных наук и имею положительные отзывы от руководителя отделения проф. Е.Мамчур и ее коллег. Я докладывал его на семинаре у академика Палагина в киевском Институте Кибернетики и после дискуссии также убедил оппонентов в своей правоте. Есть положительные отзывы на применение моего подхода к теории оптимальной морали и к анализу научности марксизма.

За все время, что я выступаю с этим методом, не было ни одного серьезного возражения против него, которого я не опроверг бы. И тем не менее, нет ни признания, ни обсуждения моего метода по большому счету. Верховные иерархи как от философии, так и от религии не желают этого. Им не нужна ни истина, ни метод ее установления. Им нужны только их авторитет и положение, которые могут быть поколеблены признанием (или даже обсуждением по большому счету) единого метода обоснования.