экономических моделях
(Продолжение 2)
А. Воин
28.03.09
Теперь перейдем к экономическим моделям.
Но прежде нужно расширить предыдущее описание эволюции. Дело в том, что экономические
модели описывают не только кризисные состояния экономики, но и нормальные и
целью их является не только предсказывать кризисы и давать рекомендации, как их
избежать, но и указать пути наиболее быстрого развития. Рассматривая эволюцию
кризисов, я, конечно, рассматривал в немалой мере и эволюцию самой экономики
(одно от другого нельзя оторвать). Но поскольку я концентрировался именно на
кризисах, то есть еще несколько моментов, которые нужно рассмотреть, прежде чем
перейти к экономическим моделям.
Первый такой момент – это игровой аспект
экономики. Я уже писал в статье «Экономика и мораль», что капиталистическую и
социалистическую экономики можно рассматривать как игры по разным правилам,
типа
футбол
и шахматы. Но эти правила менялись и меняются и внутри капитализма и менялись
внутри социализма, пока он был жив. Они менялись и меняются постепенно,
эволюционно, а сам переход от капитализма к социализму был скачком внутри этой
эволюции, т. е. революцией. Меняются они через законы, принимаемые
законодательным органом власти и через решения правительства. Примером этих
правил служит, прежде всего, уголовный кодекс, запрещающий, в частности, хапать
чужую собственность, затем налоговое законодательство, устанавливаемые правительством
таможенные и акцизные сборы, лицензирование, квотирование и т. д. Необходимость
постоянного (или время от времени) изменения, совершенствования правил
экономической игры связана с эволюционным изменением самой экономической
действительности и даже, более того, действительности вообще. Ну, скажем, на
раннем этапе капитализма не было еще монополий. Потом они появились и, не
нарушая существующих на то время правил, совершенно законно начали тормозить развитие экономики, разрушая
равноправную конкуренцию. Для исправления ситуации понадобилось антимонопольное
законодательство. Или, когда не было финансово кредитных отношений, не было и
финансовых пирамид. Когда возникала финансово кредитная система, все видели
преимущества, которые она дает, но никто еще не предвидел, что со временем
найдутся люди, которые додумаются до МММ. Но эволюцию остановить невозможно,
поэтому постоянно появляется что-нибудь новенькое. Разное новенькое. Иногда - хорошее,
как сама финансово кредитная система, иногда – пирамиды. В результате опять
появляется потребность в изменении правил игры. Мало того, все эволюционно
возникшее хорошее может со временем портиться или приносить негативные побочные
результаты. Это относится, прежде всего, к экономике в целом, которая, весьма
облегчив удобствами жизнь современного человека, в то же время привела к массе
серьезных негативных последствий, таких как ухудшение экологии, изменение
климата, исчерпание природных ресурсов, опасность техногенных катастроф и т. д.
Все это требует все новых и новых изменений правил игры. Вводится плата за использование
природных ресурсов, квоты на выхлопные газы и т. д.
Еще один важный момент, который нужно
учитывать, строя экономические модели, это
процедура реализации этих моделей в реальной экономике. Кое-что об этой процедуре
я уже сказал выше. Это – законы, принимаемые парламентом, и постановления правительства,
устанавливающие правила игры в соответствии с принятой экономической моделью. Но
мало принимать законы и постановления. Надо еще чтобы они выполнялись. Напомню
то, о чем я писал в статье «Экономика и мораль». Никакие принятые правила игры никогда не выполняются всеми ее
участниками. Это связано с тем, что нарушение правил игры, если оно не
наказуемо, приносит выигрыш тем, кто на него идет. Выигрыш индивидуальный за
счет проигрыша общества в целом. Поэтому общество вынуждено создавать
специальные институты для пресечения таких нарушений. Это, прежде всего, суды,
затем всевозможные контролирующие и инспектирующие органы. Наконец, существуют
органы типа нацбанка или фонда госимущества, которые обладают функциями, как
контролирующими в какой-то части экономики, так и правом принимать решения в
этой же области. Например, нацбанк не только контролирует деятельность
коммерческих банков, он еще регулирует курс национальной валюты и т. д. Все эти
органы возникли на том или ином этапе эволюции экономической системы и общества
в целом. И эволюция этих органов, которую можно назвать институциональной эволюцией,
продолжается. И не только в смысле появления новых таких органов (это случается
достаточно редко), но и через достаточно частое изменение их функций. Скажем,
можно вообще не ограничивать уставной капитал банков, можно определить его
законом, а можно предоставить нацбанку право устанавливать его, смотря по
обстоятельствам. И т. п.
Теперь окончательно перейдем к экономическим
моделям. Экономические модели существовали не всегда. Экономика, как таковая,
экономическая деятельность, экономические отношения, существовали намного
раньше появления экономических моделей (теорий). Я уж не говорю, о
рабовладельческой или феодальной экономике, но и ранняя капиталистическая
экономика сложилась раньше появления экономических моделей. Все эти экономики
развились стихийно, без предварительной теоретической разработки и обоснования.
А экономические модели стали появляться вследствие того, что стихийное развитие
капиталистической экономики, ее эволюция стала приводить эту экономику к различного
рода трудностям, кризисам, прежде всего. Вот для преодоления этих трудностей и
стали строить экономические модели. Так, например, две наиболее известные и
конкурирующие между собой модели, марксистская и кейнсианская, возникли как
реакция на более-менее одни и те же обстоятельства, трудности, с которыми
столкнулась капиталистическая экономика вследствие своей стихийной эволюции. Обстоятельства
эти – это ранние кризисы капиталистической системы, вплоть до Великой Депрессии
1932 – 1937-го годов. Решения, предлагаемые этими моделями, кардинально
отличаются одно от другого, но что их объединяет (помимо реакции на одни и те
же обстоятельства) – это отказ или неспособность видеть эволюцию экономики, по,
крайней мере, эволюцию будущую, последующую. Эволюцию, приведшую к
рассматриваемой ими ситуации, они еще готовы были рассматривать (особенно
марксизм). Но при этом они пребывают в убеждении, что после того, как их модель
будет принята и реализована, больше никакой эволюции не будет. Даже то, что
люди - игроки на экономическом поле, рано или поздно приспособятся к правилам
игры, предложенным ими, и начнут их успешно обходить или использовать их вовсе
не так, как виделось авторам моделей, т. е. не на пользу обществу, не приходило
им в голову. О том, что это таки произошло и как именно это произошло, я писал
в статьях «Современная олигархия», «Экономика и мораль» и других, здесь повторю
лишь вкратце.
Маркс полагал, что, если заводы и фабрики
будут принадлежать рабочим, то они будут работать не за страх, а за совесть и
производительность труда будет выше, чем при капитализме. Возможность, что со временем
власть над предприятиями перейдет из рук рабочих в руки либо властителей
страны, как это произошло в Советском Союзе, либо в руки узкой группы лиц – элиты
на каждом из предприятий, как это произошло в израильских кибуцах, ему в голову
даже не приходила. А между тем именно эта возможность, реализовавшись в Союзе,
погубила советскую экономику. Что касается кибуцов, то вариант, когда предприятием
правит сложившаяся на нем элита, лучше, чем централизованное, плановое
управление экономикой всей страны (сохраняется конкуренция между хозяйственными
единицами в экономике), поэтому кибуцы еще живы, но они давно уже уступили
первенство частным фермерам и сельскохозяйственным кооперативам частных
землевладельцев – мошавам.
Кейнс и его последователи предполагали,
что после того, как будет принята кейнсианская модель, а также антитрестовские
законы и создан антимонопольный комитет, больше кризисов в капиталистической
экономике не будет. Так бы оно и было, если бы эта экономика не
эволюционировала. Но, как я показал в «Современной олигархии» ситуация со
времен Рузвельта изменилась таким образом, что прежние антитрестовские законы
уже практически не ограничивают олигархов, особенно, если речь идет о
транснациональных компаниях. И это один из факторов, сыгравших существенную
роль, как в нынешнем кризисе, так и в кризисе конца 90-х годов. Произошло еще
много изменений (которые я описываю в упомянутых статьях), делающих кейнсианскую
модель непригодной сегодня. Все сказанное относится и к подавляющему большинству
других экономических моделей.
Какие выводы следуют отсюда в отношении
экономических моделей? Во-первых, быстрая изменяемость экономической
действительности сегодня приводит к тому, что любая экономическая модель быстро
становится непригодной, доходит до границ своей применимости. Поэтому очень
важно уметь определять границы применимости моделей (теорий). Инструмент для
этого дает разработанный мной единый метод обоснования научных теорий. Изложение
самого метода и примеры его приложения к теориям из самых разных областей
содержится во многих моих статьях, перечислять которые не буду.
Во-вторых, для того чтобы своевременно определить,
что та или иная модель стала непригодной в изменившихся обстоятельствах (а не
наступать каждый раз на те же грабли, впадая в кризисы, которые с каждым разом
становятся мощнее и опаснее), нужно не только владение единым методом обоснования,
нужен еще систематический мониторинг эволюции экономики. Сегодня есть, конечно,
тьма институтов, собирающих всевозможную экономическую информацию, но не ту, о
которой я говорю. Собирается экономическая статистика по параметрам типа: вал,
заработная плата, курсы валют, производительность труда и т. п. А я имею в виду
информацию о качественных изменениях экономической системы, таких как появление
новых форм кредитно-денежных отношений, новых институций, изменений в правилах
экономической игры, о всяких офшорах, зонах свободной торговли, фьючерсах и т. д.
И систематический анализ этой информации на предмет оценки влияния этих
изменений на применимость действующей на
данный момент модели.
Еще один вывод, который
следует из выше рассмотренного, это – необходимость увязки, встраивания экономической
модели во всеобъемлющую философию. Мы видим, что когда функцией цели
экономической модели является только рост материального благополучия общества,
это мало того что приводит к духовному обнищанию, к разрушению экологии и
истощению ресурсов, но это делает саму экономику неустойчивой и порождает
кризисы, мощь и опасность которых с каждым разом становится все больше и
которые в сочетании с другими опасностями
начинают представлять угрозу самому существованию человечества. Как было
показано, пренебрежение моралью и ценностями во имя потребления, в конечном
счете, бьет и по потреблению. (Даже если бы не било, то я лично не хочу, чтобы
люди превращались в обжирающихся скотов). Надо отдать должное Марксу в том, что
он понимал необходимость увязки экономической модели с широкой философией и
пытался это сделать. Но попытка его не была успешной, в том числе и потому, что его моральная теория, если ее
вообще можно назвать теорией, была не верна (он привязывал мораль к строю). В
результате реализация его экономической модели (социализма), в конечном счете,
тоже закончилась крахом. Я считаю, что моя философия, содержащая в частности
теорию оптимальной морали, единый метод обоснования, теорию детерминизма,
описывающую устойчивость общественных процессов, дает основу для построения
необходимой сегодня экономической модели.
После всего, проделанное выше
рассмотрение позволяет, даже не строя новую экономическую модель, сделать некоторые
выводы относительно нынешнего кризиса и путей выхода из него. Но это я
собираюсь сделать в отдельной статье.