Демократия и национализм

                                    А. Воин

                                                                 15.05.07

    Национализм - это самая ранняя форма духовности человека. Эта духовность проявляет себя в сплоченности людей племени, народа, их приязни друг к другу, которые развились вследствие их взаимодействия, взаимопомощи, необходимых для коллективного выживания. Другой ранний вид духовности – религия был тесно связан с первым, т. к. ранние религии были племенными. Положительная сторона этой ранней духовности очевидна – она способствовала выживанию племени и улучшала качество жизни его людей. Была ли отрицательная сторона в этой ранней духовности, могла ли эта любовь к своему племени или народу обращаться в ненависть к чужим на том этапе, как это бывает сегодня? Я полагаю, что нет, потому что эта любовь еще не была оформлена в абстрактную идею и, в частности, в идею превосходства своего народа над другими, в представление  о дефективности этих других, дающее основание для плохого с ними обращения. Точнее, не было еще понятия, что все мы люди, у нас есть что-то общее и это нас к чему-то обязывает. Поэтому в этом отношении появление раннего национализма ничего не изменило. И до этого чужие были все равно как не люди, часть природы, и отношение к ним было как к прочей природе, без положительных и отрицательных эмоций, чисто утилитарное: они представляют опасность – защищайся, можно за их счет поживиться – никаких эмоциональных препятствий, даже если их нужно убивать.

     Эта ситуация медленно менялась по мере развития взаимодействия между племенами и народами, особенно с развитием торговли и обмена знаниями. Возникло понятие – люди вообще, человечество, хотя в смысле эмоциональной наполненности ему и сегодня далеко еще до понятия народ (мой народ). Важным этапом развития духовности явилось появление религий так называемого (по Ясперсу) осевого времени: Иудаизма, Христианства, Мусульманства и Буддизма, которые отличались от всех предшествующих не только единобожием, но и общечеловечностью. Единый Бог в каждой из этих религий есть Бог не одного только народа, но всех людей, как уже поверивших в него, так и еще не поверивших. Иудаизм, правда, выделяет из всех нардов еврейский, как богоизбранный, но не в смысле, что Яхве – это Бог евреев, не имеющий отношения к другим народам. Яхве – творец мира и человека и он заботится обо всем роде людском. Евреев же избрал только как инструмент для направления всего рода людского к «образу и подобию Божию». Ну и из Иудаизма вышли Христианство и Мусульманство, в которых избранного народа уже не было. В дальнейшем возникли и не религиозные наднациональные общечеловеческие идеи, прежде всего идеи буржуазной демократии и социализма (в частности, марксизм), которые развивали духовность общечеловеческого масштаба. Эти религии и нерелигиозные идеи, вне всякого сомнения, продвинули человечество далеко вперед, обеспечив более высокое качество жизни (в среднем) и в материальном и в духовном смысле. Но этот процесс не есть однозначно положительный и непрерывный. Есть и рецидивы, и негативы, и опасности, которых раньше не было и очень важно понимать, что в этом смысле сегодня происходит.

     Во-первых, в отличие от первобытного национализма, имеющего чисто эмоциональную форму привязанности к своим соплеменникам, общечеловеческие идеи имеют абстрактную, вербальную форму, которая, как я показал в «Неорационализме» и в «От Моисея до постмодернизма…», может быть по-разному истолкована. Это приводит к тому, что любая общечеловеческая идея со временем распадается на несколько, иногда очень много вариантов. Во-вторых, абстрактные идеи распространяются, как правило, с помощью организаций, которые со временем начинают не столько служить идее, сколько использовать ее в своих целях, искажая ее и убивая ее подлинный дух. Разные толкования одной идеи приводят к появлению многих организаций в рамках одной идеи (конфессий в религии, партий в нерелигиозной идее). Искривление духа, как под воздействием организации, так и вследствие неверного толкования, может приводить к фанатизму, как религиозному, так и светскому, когда любовь к своему сочетается, а иногда и замещается, ненавистью к иноверцам религиозным или светским, причем не только из других религий, но и из других конфессий. Это все я уже рассмотрел в других моих работах, а здесь я хочу рассмотреть, как взаимодействуют общечеловеческие идеи, порожденный ими дух и организации со старым добрым национализмом.

     Во-первых, надо отметить, что старый добрый национализм не умер не только в начале осевого времени, но и поныне. Национальные привязанности людей не только продолжают существовать, но успешно конкурируют с привязанностями общечеловеческими, будь то на основе общей религии или нерелигиозной идеи. Сосуществование национальных и общечеловеческих привязанностей не является вполне мирным. Как говорил апостол Павел: нет ни иудея, ни эллина, есть только верующие во Христа и не верующие. Не менее категоричную позицию в отношении национальных привязанностей занимал и марксизм: «пролетарии всех стран соединяйтесь» без различия национальностей. Т. е. с самого возникновения общечеловеческих идей они, их носители демонстрировали пренебрежение к национальным различиям и стремление к их нивелировке и устранению вместе с национальной духовностью. Побудительные причины ярых адептов общечеловеческих идей, стремящихся преодолеть национальный дух, понятны. Например, в случае с марксизмом этот самый национальный дух мешал пролетариям всех стран объединяться. Аналогичная ситуация и с Христианством и с другими общечеловеческими идеями. Идеологи буржуазных революций изначально были куда как более терпимы к национальному духу, чем апостол Павел или Карл Маркс, зато сегодня главная угроза национальному духу в мире в целом исходит именно от адептов либерализма и глобализации, в то время как христианство и марксизм, давно (или недавно, в случае марксизма) отчаявшись преодолеть национальный дух, смирились с ним. Правда, сторонники глобализма и либерализации не провозглашают, что они против национального духа, а иногда декларируют и что они за национальную независимость кого-то от кого-то и право всех развивать свою культуру (а заодно и вообще вытворять все, что угодно), но объективно глобализм и либерализм весьма агрессивно наступают на национальный дух практически во всем мире. Наступают, ломая экономические перегородки между странами, вовлекая в мировую экономику и лишая экономической независимости, и наступают в собственно духовной сфере, распространяя по миру массовую синтетическую культуру, успешно поглощающую национальные.

     Ну, а что произошло с национальным духом за весь период  с начала осевого времени? Во-первых, он еще не умер. Не помогли заклинания Павла и иудеи остались иудеями, а эллины – эллинами. Наоборот, само Христианство трансформировалось под влиянием национализма и христианский мир распался на группы стран, объединенных по конфессиональному признаку: католические, православные, протестантские. И даже внутри этих групп народы поотделились от собратьев по конфессии дополнительным делением христианского учения (по логике единого для всех). Скажем, англичане и немцы – протестанты (в основном), но одни принадлежат англиканской церкви, другие – лютеранской. А русские, украинцы грузины и армяне – все православные и даже без дополнительного названия, но у каждого народа своя автокефальная церковь. Так сказать, православные московского, киевского, грузинского и армянского разлива.

      Марксизм также поломал зубы на национальном вопросе и кончил тем, что признал право наций на самоопределение (по крайней мере, в теории).

      И сегодня национализм жив и все еще силен и демонстрирует по временам такие вспышки, которые потрясают весь мир. Все мы знаем, чего стоила миру вспышка немецкого национализма под названием национал-социализм или фашизм. Войны в Югославии, в Карабахе, в Чечне и т. д. и т. д. – все это проявления непобежденного, неукротимого духа национализма.

       В конкурентной борьбе с общечеловеческим духом национальный не только выжил, но и трансформировался, переняв у общечеловеческого многие его свойства и, прежде всего, теорию и организацию. Организацию не в смысле организации всего народа в государство, подобные организации во главе с вождем были и у племен, а организации типа националистических партий, идеологизированные организации, которых может быть не одна, а несколько у одного народа. Раз организации идеологизированные, то должна быть и теория. Теории националистические, правда, отличаются от теорий общечеловеческих.

      Последние учат, как должны жить все люди на планете, чтобы было хорошо (Как именно – это у каждой теории по-своему и со своим обоснованием). Националистических теоретиков вопрос о том, как должны жить люди не их племени, не интересует, пусть хоть вверх ногами ходят. Да и в вопросе о том, как должен жить свой народ они не проявляют особой изобретательности, а присоединяются к какой- либо общечеловеческой концепции. Бывают, правда, националы, призывающие вернуться к дохристианской форме язычества своего народа, но это редко и маргинально. Как правило, выбор, как жить, делается националами ситуативно Т. е. они просто примыкают к той общечеловеческой идеологии, которая сегодня доминирует в мире или регионе, для того чтобы обеспечить своему народу больше политических выгод через наиболее выгодных союзников. При изменении ситуации такие националы могут легко поменять эту часть своей идеологии. А вот неизменной составляющей их идеологии, частью, где они теоретизируют, есть доказательство превосходства своей нации, народа над другими и дефективности этих других. Последнее в явном виде делается, правда, редко и только оголтелыми наци, вроде фашистов, но с другой стороны, оно само собой следует из  доказательства превосходства своего народа и поэтому даже если не провозглашается, то потенциально висит в воздухе. Доказательство же превосходства своего народа делается с помощью искажения или тенденциозного толкования истории, археологии и т. п.

      Этот новый национализм принципиально отличается от первобытного, неосознанного. Негативные чувства к иноплеменникам у первобытных возникали ситуативно и когда ситуация изменялась, исчезали. Примерно, также как в случайной драке между двумя людьми.  В драке, естественно, боевой дух и негатив, но помирились и забыли, и могут стать и друзьями. Не то, если есть книги, в которых доказано, что мы лучше других, что во всей предыдущей истории, во всех войнах и т. п. виноваты всегда были эти самые другие, а не мы, и вообще, все они – ублюдки. После этого, сколько ни мирись, но забыть того, что «доказано» в теории, невозможно, особенно, если этому учат в школах и есть учебники.

     Так как же быть с национальным духом и общечеловеческими идеями и ценностями?

     Прежде всего, надо признать, что приязнь к людям своего народа, чисто эмоциональная, основанная не на националистических теориях, а на опыте общения, психофизической и культурной близости – вещь во всех отношениях хорошая, улучшающая качество жизни. Такая приязнь никак не мешает осознавать, что все мы люди, все человеки и к людям не своей национальности надо относится уважительно и по справедливости. Кроме того, никакая теория не может заставить человека любить  кого-то. Любовь – это чувство и возникает оно не из теории, а своими чувственными путями. Поэтому «любовь к ближнему» и пролетарская справедливость не замена приязни к людям своего народа, как последняя не замена приязни к друзьям и взаимной любви членов семьи. Все это вещи разного плана и не замена одно другому. Наконец, есть еще такая замечательная вещь, как культура. Вся высокая культура, ставшая достоянием всего человечества, создавалась как национальная. Но, создаваясь как национальная, она нисколько не утратила при этом обще человечности. В то время как масс культура, лишенная национальных корней, перестает вообще быть культурой, становится эрзацом культуры.

               С другой стороны, связность всего, что происходит сегодня в мире, и уровень технического развития, достигнутый сегодня человечеством, таковы, что требуют во имя выживания человечества, не говоря о качестве жизни его в целом, выработки новой системы ценностей. Такой, в которой определенные обще человеческие ценности будут превыше любых национальных. При этом недопустимы становятся ни первобытный национализм, при котором не было теоретически обоснованной ненависти к чужакам, но не было и никаких эмоциональных препятствий к тому, чтобы их убивать, ни теоретический национализм с доказательством права одного народа получать преимущества за счет другого (других). Мешает ли такая система ценностей сохранению национального духа и культуры? Я считаю, что не только не мешает, но даже наоборот. Высокая культура, хоть и возникала всегда только как национальная, в то же время всегда несла общечеловеческие ценности. Узколобый же национализм всегда был препятствием на пути развития  высокой национальной культуры, лучший пример чему дает фашизм.

          Ну если так, тогда почему либерализм и глобализация реально наступают на национальный дух и почему национальный дух продолжает выбрасывать протуберанцы махрового национализма?

Причин две. Во-первых, являются ли те ценности, которые пытаются навязать человечеству глобалисты и либералы, истинными, оптимальными? Во-вторых, насколь оправданы методы, которыми делается это навязывание? Понятно, что, если навязываемые ценности не оптимальны или навязываются методами, в которых есть пренебрежение к национальному духу, или, наконец, те, кто навязывает ценности, сами ими пренебрегают, используют навязывание в корыстных целях, это дает пищу и оправдание негативному национализму, потенциал которого всегда существует. Негативный же национализм, как только он возник в одном народе, тут же провоцирует аналогичный национализм у других, не только по принципу подражания, но и просто потому, что затрагивает чувства и интересы других народов. Как минимум оскорбляет их, а в худшем случае ущемляет их материальные интересы и, наконец, посягает на их свободу.

     Само собой, что негативный национализм не может быть оправдан сегодня тем, что некий потенциал его есть в природе человека. И в крайних проявлениях такой национализм должен получать силовой отпор со стороны мирового содружества государств, как это имело место в случае захвата Кувейта Ираком. Но если мы хотим не только гасить возникшие пожары, но и устранить причину возникновения их, то нужно обратить особое внимание на взаимодействие нынешней западной демократии с национализмом. Точнее  либерализма и глобализации, которые сочетались ныне с западной демократией, в то время как демократия сама по себе здесь ни при чем. Суть проблемы состоит в том, что ценности навязываемые либералами и глобалистами всему миру (по крайней мере, часть этих ценностей) не являются оптимальными и, по сути, к демократии не имеют отношения, ибо демократия и до сексуальной революции была демократией, но ценности имела другие. Сегодня же по БиБиСи и «Свободе» все чаще словосочетание «сексуальная революция» звучит в отрицательном контексте (а вчера не было и этого), но Россию по этим же радиостанциям продолжают обвинять в нарушении прав человека на том основании, что она не хочет разрешать однополых браков и парада гомосексуалистов. А разве в Америке возможны были однополые браки и парады гомосексуалистов до сексуальной революции или тогда там не было демократии? Это и многое другое говорит о том, что в высшей степени назрела необходимость разбора, что есть оптимальные ценности для человечества. Иначе получается, что люди, которые сами себе не могут ответить, что есть хорошо, а что плохо, тем не менее, навязывают всему миру некую систему ценностей как идеальную.

     Я ни в кое случае не хочу, чтобы на основании вышесказанного меня зачислили бы в свои всевозможные антиглобалисты, антиамериканисты и т. п. В глобализации, как и в национализме, есть и своя положительная сторона, и объективная необходимость. Глобализация – это всего лишь этап эволюции человечества, этап неизбежный, потому что без нее человечество не может решать своих общечеловеческих дел, а сегодня их становится все больше и они все важнее. Полный отказ от глобализации грозит человечеству, нынешнему человечеству, хаосом и гибелью. Другое дело, как будет происходить глобализация и какая глобализация. Если глобализация будет происходить через принятие всеми народами оптимальных общечеловеческих ценностей, добровольное принятие, через убеждение с теоретическим обоснованием, а не через принуждение, принятие с сохранением национальных культур и тех национальных ценностей, которые не вступают в противоречие с общечеловеческими, то все будет хорошо. В противном случае глобализация может привести к таким же негативным последствиям, как и полный отказ от нее.

     Что касается Америки, то до недавних пор она была оплотом и эталоном демократии. Оплотом в силовом смысле она остается и сейчас, но качество американской демократии существенно снизилось.  Началось это снижение с развала Союза, после которого Америка осталась единственным силовым полюсом мира и одновременно, в связи с появлением и стремительным ростом исламистского террора и слабостью ООН, вынуждена была взять на себя функцию мирового полицейского. Конечно, и до этого Америка не была идеальной страной и идеальной демократией (ничего абсолютного и идеального в действительности не бывает) и слово эталон я употребил в смысле, что она была более других близка к идеалу демократии (хотя либерализм и глобализм уже тогда портили ее).  Но роль единственной сверх державы и мирового полицейского, пусть и вынужденно взятая и из благородных побуждений, привела к тому, что забота о своих геополитических интересах стала зачастую превалировать у них над служением идеалам демократии. Это хорошо видно на примере иракских войн. Когда Садам, захватил Кувейт, Америка, выгнав его оттуда и вернув кувейтцам независимость (с согласия ООН и при поддержке мировой общественности) совершила благое дело, движимая преданностью подлинным идеалам демократии, и никто не может упрекнуть ее в этом случае в корыстных целях. В последней войне с Ираком сначала Америка тоже была права. Хотя она и не получила согласия на начало войны со стороны ООН, но я считаю, что начало войны и провозглашенные ее цели были правильными, оправданными с точки зрения интересов всего человечества. Блефовал ли Садам, что он рвется к обладанию атомным оружием, или  на самом деле рвался, были ли у него ракеты с оружием массового уничтожения, которые он хорошо спрятал перед началом войны, или  их не было, не имеет значения. Он уже в прошлом применял химическое оружие и не давал инспекторам Магате, осуществить нормальную проверку. Этого достаточно, чтобы осуществить такую поверку силой, что и сделали американцы. Но после того, как они окончательно убедились, что ракет нет, они выполнили свою благородную миссию и должны были уйти. Но они остались, чтобы сделать Ирак демократической страной. Пропагандировать демократию – это одно, а навязывать ее силой – другое.

     Аналогичную эволюцию американцев можно проследить на примере их отношений сначала с Союзом, а потом с Россией. Когда Рейган обусловил технологическую помощь Союзу соблюдением там прав человека, это было оправдано. Никто никому не обязан помогать и потому имеет право обуславливать свою помощь. Тем более, что права человека, настоящие права, политические свободы, а не свобода порнухи и извращений, в Союзе действительно жестоко ограничивались и ущемлялись. Но когда Союз развалился и Россия при Ельцине с открытой душой рванулась навстречу демократии, американцы стали использовать это в своих геополитических интересах. Еще Горбачеву, когда он отпускал из-под влияния Союза Восточную Европу, было обещано, что НАТО не будет продвигаться к границам Советского Союза. Аналогичный договор был заключен и с Ельциным. Этот договор был нарушен под лозунгом, «что каждое государство имеет право…» Но если имеет право, то зачем договор было заключать. А параллельно с «имеет право» шли разговоры, что Россия ослабела, уже - не сверх держава и потому с ней нечего считаться. Интересно, в каком народе это не пробудило бы вспышку национализма с тоской по утраченному величию? А когда эта вспышка произошла и вынесла на своем гребне Путина, которому, кстати, приходится противостоять внутри страны не столько демократам, сколько еще более крайним националистам, тут завопили: какая эта Россия неисправимая! И в противовес Путину стали поддерживать национал большевика и педераста Лимонова. Не дай Бог, если последний дорвется до власти, тогда затоскует мировая демократия – пусть уж лучше был бы Путин.

     Конечно, все это не есть вполне оправдание негативному национализму, поднявшему голову в России. В конце концов, русские - не малые ребята и не могут позволить себе играть в обиженных, которым теперь наплевать на весь остальной мир. Это - не говоря о том, что негативный национализм самой России во вред. Но то, что Запад во главе с Америкой, отступая от собственных принципов и ценностей или подменяя их ложными, вызывает в мире вал национализма и религиозного фанатизма с тем, чтобы затем бороться с ним – это факт.

     В заключение я хочу сказать, что в своей философии я, если не решил проблему оптимальных общечеловеческих ценностей, то, по крайней мере, заложил основание для такого решения. Но ни глобалистов с либералами, ни  фанатичных националистов не устраивает, чтобы эта проблема была решена, ибо это помешает им добиваться их ложных или корыстных целей. А между тем, демократия не есть панацея от всех бед. При прочих равных она лучше тоталитаризма. Но это при прочих равных, которых никогда нет. Если же система ценностей в демократическом обществе далека от оптимальной, то качество жизни в нем может падать сколь угодно. Не следует забывать, что и в среде разбойников может быть демократия. Еще хуже обстоит дело с национализмом, пренебрегающим обще человеческими ценностями. Именно такой национализм – патриотизм становится, по определению Чаадаева, последним прибежищем негодяев. К сожалению и в России, и в Украине сегодня много именно такого национализма, как бы его носители ни прикрывались заявлениями о признании общечеловеческих ценностей.

     P.S.

     Эта статья была написана мной почти три месяца назад. Но я не смог тогда набрать ее и разместить в интернете из-за операции катаракты, которая лишила меня временно  возможности сколь-нибудь долго работать с компьютером. (Пару совсем маленьких статей  я все же набрал и в этот период). За это время некоторые представители глобализма и либерализации с одной стороны и фанатичного национализма с другой как бы (а может быть и на самом деле) учли частично то, что я написал в этой статье. Это видно из фраз проскальзывающих в СМИ. Так, вместо безоговорочной защиты Лимонова по «Свободе» и «Голосу Америки» стали говорить фразы типа «Хоть Лимонов – это, конечно, не то…». И т. п. Но до принятия в целом оптимальных общечеловеческих ценностей еще далеко. Поэтому я считаю, что статья не утратила своей актуальности.