А. Воин
1.11.07
То, что человечество находится сегодня в
точке бифуркации, т. е. в состоянии неустойчивого равновесия, из которой оно
может скатиться к любому варианту дальнейшего развития событий, включая, не в
последнюю очередь, свое полное уничтожение, понимают многие и многие об этом
пишут. Этому посвящена, в частности,
вышедшая недавно в Харькове, книга «Опасное знание в обществе риска», двух
авторов ученых, один из которых к тому же философ, В. Глазко и В. Чешко. Об
этом нам поведала журналистка Валентина Гаташ в «Зеркале недели» в статье
««Опасное знание»: как не погибнуть от собственного разума» от 6.10.07. Ниже я
хочу высказать свою точку зрения на эту проблему, сопоставив и противопоставив
ее точке зрения авторов книги.
Пишут они там, что мы находимся на грани
или уже вступили в фазу авто-эволюции, потому что развитие генетики позволяет
нам изменять свою собственную природу, не говоря об окружающей нас, а
обстоятельства, нами же порожденные, в виде ухудшающейся экологии и роста
мирового народонаселения, которое надо кормить, толкают нас к этому. И далее
рисуют 4 варианта возможного развития событий. Цитирую из статьи:
«Первый – дальнейшие исследования в
области генетики и генных технологий полностью блокируются политическими,
юридическими и прочими методами. Человечество при этом сохраняет свое «лицо»,
но резко сокращает численность. Второй - все запреты, которые существуют сейчас
в сфере развития генных технологий, рушатся. Люди пытаются решить все проблемы
выживания с помощью генетики, меняя облик биосферы в целом. Третий – в случае
столкновения цивилизаций, например, «белого Севера» с «черным Югом»,
«мусульманского Востока» с «христианским Западом», используется
генно-инженерное оружие, направленное против носителей определенных генов,
которые характерны для той или иной национальности. В результате на земле резко
меняется их численное соотношение.
И только четвертый сценарий предполагает
сбалансированное развитие генной технологии и технологии управления
человеческим сознанием. Люди заранее ставят определенные границы исследований и
вырабатывают механизм решения возникающих проблем. Они эффективно контролирую
развитие фундаментальной науки и созданных на ее основе технологий. Сохраняют
возможность исправления собственных ошибок на этом пути и в то же время
сберегают потенциал развития науки и технологий».
Начнем с того, что человечество не стоит
на пороге авто-эволюции или только переступает его, а плавненько перевалило
через него тяжело сказать в какой именно момент, но где-то в процессе
научно-технической революции. Ведь наша прошлая, естественная эволюция
определялась приспособлением к окружающей среде, естественной, не нами
созданной. А благодаря научно технической революции мы стали жить в среде по преимуществу нами же и
сотворенной и потому, не осознавая этого, вступили в эпоху авто-эволюции: мы меняем
среду своего обитания, а она меняет нас. Вот авторы книги пишут, что, если люди
станут размножаться клонированием, то они перестанут понимать произведения
классической литературы, посвященные любви мужчины и женщины. Но мы и без
клонирования уже в значительной степени изменили свою природу в этом отношении.
Благодаря сексуальной революции, с одной стороны, и оторванности человека от
природы, вызванной научно-технической революцией, с другой, мы из вида,
имеющего два пола, превратились в вид со многими полами. Кроме нормальных
мужчин и женщин у нас теперь есть гомосексуалисты, лесбианки, люди с измененным
полом и еще черт знает что. Да и
характер отношений многих из тех мужчин и женщин, которые сохранили формально
свою половую принадлежность, сегодня радикально изменился. Широкое применение возбуждающих
средств, химических, механических, зрительных (порнухи разных видов) – разве
это можно сопоставить с любовью, описываемой в классической литературе? Да и
много ли сегодня осталось людей, способных воспринимать эту литературу? Ну,
как, например, сегодня воспринимать такие бунинские строки (цитирую по памяти):
«Мне нужно было написать ей прощальное письмо. Правда, между нами еще не было
последней близости» и т. д.? Ну, кто сегодня пишет прощальные письма, даже если
была уже «последняя близость» и во всех позах? А уж тем более, если ее не было.
И, вообще, чем они там так долго занимались, если не было «последней близости»?
А как там у этого Бунина с потенцией? Лучше бы виагру принимал, чем писал
прощальные письма. И т. д.
Да и описанную в классической литературе
любовь к природе сегодня тяжело понять многим. Нет уже той дикой природы,
которая там воспета. Ну, там где-то в дебрях Амазонки или Конго есть еще,
конечно, но нет ее в доступе для среднего человека. А та, что еще в доступе –
это наполовину мусорная свалка, наполовину окультуренный парк. А скоро
останется только в виде горшков с цветами на окнах.
Во-вторых, почему только эти 4 варианта
возможного развития событий рассматриваются авторами книги. Теоретически из
точки бифуркации есть бесчисленное число вариантов дальнейшего развития. Но, и
не залезая в дебри теории, легко видеть еще некоторые из них. Например,
изменение климата, если оно ускорится, может
поставить человечество на грань гибели, отменив тем рассматриваемые
авторами варианты. Физические эксперименты, направленные на поиск новых
источников энергии, например, связанный с так называемым сингулярным состоянием
вещества, могут привесит к глобальной катастрофе. К тому же может привести и
развитие, так сказать, обычной атомной энергетики. (Чернобыль уже подводил нас
очень близко к этой черте). Война между «мусульманским Востоком» и
«христианским Западом» вовсе не обязательно должна разрешиться применением
генетического оружия. Гораздо вероятнее, что она завершится применением атомного
оружия, что также отменит все рассматриваемые авторами варианты. Отдельно нужно
выделить возможность установления мировой диктатуры, опирающейся на тотальное
зомбирование мозгов населения современными методами пропаганды. Авторы
справедливо упоминают, что уже сегодня «нам уже не столько доказывают и
обосновывают, сколько внушают те или иные поведенческие стереотипы повседневной
жизни – через рекламу, СМИ, политику и так далее». Нужно добавить, что не
только «поведенческие стереотипы повседневной жизни», но и систему ценностей, и
представления о правильном устройстве общества, представления о прошлом и
будущем и, вообще, вешают нам на мозги любую ахинею. А к этому может добавиться в будущем
массовое применение психотропного оружия, которое может быть и уже применяется
к отдельным людям.
Теперь вглядимся пристальнее в
перечисленные авторами варианты.
По первому - человечество успешно
блокирует генные и другие опасные исследования и технологии и резко сокращает
свою численность. Спрашивается, что значит «резко сокращает»? Миллиарды
населения вымрут с голоду? И это, естественно, будут бедные и «недоразвитые»? И
они на это добровольно согласятся? Просто так за здорово живешь? – Вряд ли.
Т.е. если человечество не достигнет взаимопонимания на основе признания всеми
народами некого дальнейшего пути развития, как единственно возможного,
оптимального, справедливого и т. п., то этот вариант авторов сведется ко все
той же глобальной атомной войне.
Легко
видеть, что и третий вариант авторов, т. е. уничтожение «дефективных» народов с
помощью генетического оружия сведется ко все той же атомной войне, поскольку
эти народы не согласятся, чтобы их уничтожали каким бы то ни было изящным с
точки зрения науки способом и ответят наиболее доступным им способом. А атомное
оружие становится все более доступным.
Что касается второго авторского варианта
развития событий, то он как раз весьма реален. Мало того, он уже осуществляется. Генетическое
преобразование окружающей природы уже идет полным ходом и не за горами и
преобразование человека. «Лицо» же свое мы начали терять, изменять, как я
сказал, постепенно, но с нарастающей скоростью, намного раньше появления
генетики и генной инженерии. Одно из проявлений этой «потери лица» - это так
называемая проблема отцов и детей. В эпоху до научно-технической революции,
когда не было такого бешеного темпа изменения окружающей действительности,
существовала, как правило, глубокая внутренняя, духовная связь между
поколениями, между отцами и детьми. Она прекрасно выражена и воспета все в той
же классической литературе. Сегодня же эта связь почти невозможна, потому что
дети живут практически в совершенно другой среде, чем жили их отцы. А как учили
классики марксизма (в данном случае не без основания), «бытие определяет
сознание». Когда же в это дело влезет, как следует, генетика, то дети по
отношению к родителям станут просто другим видом. Но во всю предыдущую историю
человеческое общество держалось на этой самой связи отцов и детей, на связи
поколений. Эта связь делала осмысленной заботу человека и о продолжении своего
рода и о том, чтобы оставить потомкам лучшие или, по крайней мере, не худшие
условия жизни. А какой смысл заботиться о чем-то тебе совершенно чуждом и
непонятном? Нарастание отчуждения в обществе, вызванное и стремительным
изменением действительности, к которому не все успевают и не все хотят
приспособиться, и отрывом от природы, и утратой традиций и духовности, уже
приводит ко многим антисоциальным явлениям. В качестве наиболее выразительного
примера последних можно назвать индивидуальный террор, когда отдельные люди,
которых общество ради самоуспокоения считает психически ненормальными,
хватаются за оружие и начинают убивать кого попало. Но когда начнется
генетическое преобразование людей, общество вообще перестанет быть обществом,
оно превратится в кровавый хаос.
Таким образом, получается, что ни один
из вариантов, как рассмотренных авторами книги, кроме их четвертого варианта,
так и не рассмотренных, не является сколько-нибудь приемлемым. Все это варианты
гибели, краха или кошмара, а не продолжения нормального существования
человечества. А на нормальное продолжение существования претендует пока что
только четвертый вариант, упомянутый авторами. Но вариант ли это?
Что это такое «сбалансированное развитие генной
технологии», а уж тем более «и технологии управления человеческим сознанием»?
Балансирование «управления человеческим сознанием» - это, вообще, бред. Нам не
нужно никакого управления нашим сознанием, сбалансированного в том числе. Наше
сознание должно быть свободным и управляться только доказательствами и
обоснованием, а не чьей то волей с помощью каких бы то ни было технологий. Я
полагаю даже, что у авторов книги нет этого пассажа насчет сбалансированного
управления сознанием, а в статье журналистка вставила его от себя. Но что такое
«сбалансированное управление генными технологиями»? Как его сбалансировать? В
этом же как раз и есть, т. е. был бы, вариант, если бы нам объяснили, как
отбалансировать это управление так, чтобы и волки были сыты и овцы целы, чтобы
и технологии развивались, и рисков не возникало (чрезмерных, по крайней мере),
и народонаселение не надо было бы сокращать, но все были бы сыты, и экология и
климат не портились. И «Восток» с «Западом», Христианство с Мусульманством и т.
д. жили в мире и т. д., и т. п. А иначе это получается не вариант, а благое
пожелание в духе: «Вот если бы к голове Ивана Ивановича приставить уши Ивана
Петровича, да нос Ивана Сидоровича, вот это получилось бы лицо».
Правда, авторы вместе с журналисткой пытаются
не то, чтобы доказать нам или обосновать возможность осуществления своего 4-го
варианта, обосновать, прежде всего, через раскрытие того, как именно они
собираются все отбалансировать, а пытаются навесить нам лапшу на мозги или,
пользуясь их же терминологией, внушить нам, что в направлении раскрытия этого
единственно возможного, спасительного для человечества варианта, что-то реально
делается и уже много сделано. Вот де, мол, раньше был только один вид науки,
«цель которого - создание технологий преобразования мира в соответствии с
интересами и потребностями человека», а теперь появился и успешно развивается
еще один, «предупреждающее знание, которое заранее просчитывает влияние
инноваций и преобразовательной деятельности человека на общество, природу и
ближайший космос». И что же за науки
принадлежат к этому новому, начавшему развиваться с «конца 20-го века», виду
знания, от которого зависит теперь выживание человечества? В статье в качестве
таковых упомянуты биоэтика и философия. Ничего не скажешь, очень новая и очень
наука – философия. Прямо таки в конце 20-го века родилась и сразу стала наукой.
Полагаю, что даже неграмотные (если таковые остались) благодаря телевидению
знают, что философия существует уже несколько тысячелетий, а наука, «цель
которой – создание технологий» – несколько столетий. О том, в какой степени та
философия, которая существовала до сих пор, является наукой и в какой степени
она способна помочь нам решить рассматриваемую экзистенциальную проблему, я
писал уже много раз. Не стану повторяться, отмечу лишь, что когда я выступал
перед аудиторией нынешних философов со своей философией, которая, как я
утверждаю, способна решать проблемы общества и рассматриваемую, в частности, то
не раз слышал в ответ, что философия, вообще, не решает проблем, а только
рассматривает их.
Что касается биоэтики, то она - часть
философии. Но по своим декларациям она вместе с некоторыми другими новыми
направлениями философии, как, например, так называемая практическая философия,
претендует как раз на роль той новой науки и философии, которая «заранее
просчитывает влияние инноваций и преобразовательной деятельности человека на
общество, природу и ближайший космос». Реально же биоэтика и прочие
«практические философии» принадлежат к тому валу псевдо науки, который сегодня
затопляет науку в целом и который я описал в статье «Наука под ключ» и многих
других. Что из себя представляют такие «науки»? С помощью звучного названия
типа «информациология», «биоэтика» и т. п. засталбливается некая новая область
знания, обычно на пересечении ряда традиционных наук. Настоящие научные
разработки в такой области, если бы они были сделаны, могут представлять
действительно большой интерес для общества. Но вместо настоящей науки делается
эрзац, вокруг которого раздувается рекламная компания, помогающая авторам
эрзаца делать карьеру. Со временем в
эту область могут прийти настоящие ученые, которые создадут теории,
превращающие ее в настоящую науку. И тогда авторы эрзаца попытаются присвоить
себе часть их заслуг, представляя себя отцами основателями науки, а настоящих
ученных – продолжателями – развивателями их идей. Но чаще они, используя свое
положение, стараются, и, как правило, не без успеха, не пускать настоящих
ученых в захваченную ими область, дабы на фоне настоящей науки их шарлатанство
не стало очевидным. Техника изготовления эрзаца такая. После того, как придумано звучное новое
название, под него дается пышнословное, наукообразное, но не состоятельное и даже попросту невразумительное,
определение предмета новой науки. Вот, например, как определяет информацию один
из создателей информациологии Юзвишин в его книге под одноименным названием.
«Информация – это фундаментальный
генерализационный
безначально-бесконечный законопроцесс автоосциляционного,
резонансно-сотового, частотно-квантового и волнового отношения, взаимодействия,
взаимопревращения и взаимосохранения (в пространстве и времени) энергии,
движения, массы и антимассы на основе материализации и дематериализации в микро
и макроструктурах Вселенной.»
А дальше
берутся куски из наук смежных или пересекающихся с данной областью и
вываливаются кулем без заботы о том, как они между собой согласуются и
увязываются ли в единую теорию. В биоэтике, например, свалили в одну кучу Библию, Канта, Фрейда и еще
много кого и чего. То, что все это противоречит одно другому, никого не смущает
и никто даже не пытается устранить
противоречия между этими «частями» биоэтики. Библия, например,
решительно запрещает сексуальные извращения, а Фрейд считает их частью
нормальной человеческой природы и его «теория» послужила «научным» фундаментом
сексуальной революции. Как можно, отправляясь от такой с позволения сказать
научной теории, содержащей такие противоречия, обоснованно устанавливать нормы
хотя бы обычной человеческой морали , я уж не говорю о нормах биоэтики: решать
вопросы типа клонировать – не клонировать, допускать генную модификацию – не
допускать и .т. п.?
Таким образом, мы не только не имеем на
сегодня 4-го спасительного для человечества варианта развития событий из точки
бифуркации, мы имеем вместо этого успокоительный обман, осуществляемый людьми,
которые даже на страшной угрозе выживанию человечества хотят нажить себе
какие-то дивиденды, наварить кусок имени.
Что же нужно для того, чтобы этот 4-й
вариант стал реальным? Для этого нужно, прежде всего, чтобы люди на планете
научились понимать друг друга, различать между истиной и ложью, между
действительно научной теорией и гипотезой, не говоря уже про просто
наукообразную болтовню вроде биоэтики или упомянутой информациологии. И
договариваться между собой на основе такого именно понимания, а не на основе
политических и прочих тусовок, сиюминутной взаимной выгоды договаривающихся
сторон, применения силы и угрозы ее применения. О том, что без такого понимания
человечеству не выжить, писал еще 100 лет назад английский философ Уайтхед:
«Если цивилизация собирается выжить, тогда распространение понимания
оказывается самой первейшей необходимостью» (А. Н. Уайтхед «Избранные работы по
философии»). Я утверждаю, что разработанный мной и опубликованный в цикле
статей («Философские исследования», №3, 2000; №1, 2001; №2, 2002) единый метод
обоснования рациональных научных теорий дает инструмент для этой цели. Прежде
всего он позволяет отделить настоящую науку от всяких подделок под нее и
доказанную теорию от гипотезы. Он позволяет также установить гарантированную
область применения научной теории. Я показал также возможность применения его с
соответствующей адаптацией и к гуманитарным теориям («Побритие бороды Карла
Маркса или научен ли научный коммунизм», Киев, 1997 и др.) и ко всяким
биоэтикам и информациологиям. Признание и применение этого метода позволит
расчистить авгиевы конюшни современной науки, особенно гуманитарной, без чего
мы просто обречены на упомянутую авторами ситуацию, когда доказательства и
обоснование заменяются пропагандой. К чему может привести последнее, я полагаю,
достаточно понятно.
Второе, что нужно для того, чтобы 4-й
вариант стал принципиально возможным, - это разработка, обоснование и принятие
всеми или хотя бы большинством оптимальной системы ценностей. Как я сказал, мы
вступили в фазу авто-эволюции и вступили уже не вчера. И возвращение из этой
фазы назад к естественной эволюции – это не просто «назад в пещеры», это «назад
в пещеры» через атомную войну с возможностью полного самоуничтожения.
Остановить развитие никому не дано, об этом знали еще древние греки. Остается
только идти вперед и тогда возникает вопрос куда? Я уточню этот вопрос. Речь не
о том, какие технологии нам развивать и в каком порядке осваивать космос. Эти
вопросы тоже важны, но они соподчинены вопросу о том, куда нам изменять самих
себя. Ведь если мы изменяем самих себя, то нам новым могут понадобиться и
другие технологии. Пока шла естественная эволюция, этого вопроса в принципе не
было, потому что наше изменение, наша эволюция от нас не зависела. Мы просто
приспосабливались к не от нас зависящим обстоятельствам. А теперь возникает
вопрос, какими мы хотим быть? Выбор системы ценностей – это и есть ответ на
вопрос, куда нам идти и кем быть. Пока мы на него не ответили, мы не можем
ответить и на вопросы типа: клонировать – не клонировать и кого именно
клонировать, генетически модифицировать природу и самих себя и куда именно
модифицировать или не модифицировать и т. д. Наконец, если у разных народов и
государств разные ценности, то договариваться между собой они могут лишь
посредством силы или угрозы ее применения, а к чему это может привести в
ситуации наличия атомного и другого оружия массового уничтожения, понятно.
Собственно говоря, для того, чтобы человечество не свалилось из своей нынешней
точки бифуркации в пропасть, принятие
оптимальной системы ценностей еще важнее, чем признание единого метода
обоснования. Но ведь для того, чтобы человечество, хотя бы в большинстве своем,
могло принять оптимальную систему ценностей, нужно доказать, обосновать, что
она – оптимальна. А этого невозможно сделать, пока не принят единый метод
обоснования и тем не создан общий язык, с помощью которого люди могу
договариваться относительно того, что есть истина. Именно поэтому необходимость
признания единого метода обоснования я поставил на первое место.
Как я уже сказал, я разработал и обосновал
единый метод обоснования. Но, кроме того, я, отправляясь от этого метода и моей
теории познания, разработал и обосновал также оптимальную общечеловеческую
систему ценностей. Точнее, основу такой системы, потому что принципиально эта
система - бесконечна и развивать ее можно и нужно бесконечно. Я создал
оптимальную теорию морали («Неорационализм», Киев, 1992, часть 4) и исследовал эволюцию духа в истории
западной цивилизации («От Моисея до постмодернизма. Движение идеи», Киев,1999),
показав, что отсюда также извлекается и
оптимальная общечеловеческая мораль, и оптимальная система ценностей в целом
(мораль есть часть ее). Я не буду, естественно, в полном объеме излагать здесь
содержание этих моих книг. Но дать общее представление о предлагаемой мной
оптимальной системе ценностей и показать, чем она отличается, от существующей
или существующих, я обязан. Начну с рассмотрения главных ныне существующих
систем. Это рассмотрение я тоже не могу сделать в полном объеме в рамках этой
статьи, потому что для этого также требуется книга. Поэтому я ограничусь лишь
главными ценностями в этих системах.
Доминирующей сегодня на планете системой
ценностей является система ценностей западного общества. Не знаю, исповедует ли
ее большинство людей, но по влиянию на процессы, текущие в мире, на судьбу
планеты она, безусловно, доминирующая. Самой главной ценностью этой системы считается
человеческая жизнь. Так утверждают и специалисты по биоэтике и прочие западные
гуманитарии и это любят повторять западные политики. Эта система ценностей в
немалой степени ответственна за кризисное состояние, в котором оказалось
сегодня человечество. Когда главной ценностью провозглашается жизнь, то имеется
в виду жизнь ныне живущих, и этим жизнь будущих поколений приносится в жертву
нынешним. Безудержное наступление на природу, поставившее человечество на грань
экологической катастрофы есть прямое следствие этой системы ценностей. Ведь для
того, чтобы сохранять и продлевать жизнь разрастающегося народонаселения, нужно
все больше пищи, энергии и т. д., а взять это можно только от природы. Все
перечисленные выше варианты
катастрофического развития событий из нынешнего состояния появились также
вследствие принятия этой системы ценностей. Для того, чтобы обеспечить жизнь и
благополучие ныне живущих, мы подвергаем риску жизнь грядущих поколений. Это
проявляется, например, в том, что, переждав со страху пару десятилетий после
Чернобыля, человечество вновь с еще большим остервенением ринулось в
строительство атомных станций под лозунгом: «А что делать? Надо же кушать!
Значит, нужна электроэнергия». Наконец, я утверждаю, эта система ценностей
привела к деградации современного человечества. Если жизнь человека – наивысшая
ценность, то его моральные качества, духовные свойства уходят на второе,
третье, десятое место, пока не отменяются вовсе. Но и интеллектуальные качества
современного западного человека, которыми он так склонен гордиться, сегодня не
растут, а падают. Есть общий рост знаний человечества в целом и это
поддерживает иллюзию, будто и средний человек продолжает умнеть, как было в
эпоху естественной эволюции. Но вследствие продолжающейся специализации
профессий, а главное из-за снижения требований к человеку, обусловленного
принятой системой ценностей, средний современный человек примитивней того, что
жил 100 и 200 лет назад. Это
проявляется и в снижении планки искусства, которое становится чисто развлекательным
и дебилизирует население, и в примитивизации политической жизни, в которой
доказательства заменяются пропагандой, а программы политических партий –
политтехнологиями, харизмой руководителей и шоу представлениями. И все это
дополнительно увеличивает риск скатывания человечества к одному из губительных
вариантов дальнейшего развития событий.
Другая система ценностей, продолжающая
существовать наряду с вышерассмотренной и конкурировать с ней, - это та, в
которой на первом месте - ценность государства, народа, нации. Она преобладает
в странах, не вступивших на путь либерально-демократического развития.
Например, она господствовала в царской России, затем в Советском Союзе. (По
крайней мере, с 30-х годов, хотя провозглашалась другая - марксистская, в
которой на первом месте интерес мирового пролетариата. Впрочем, эта последняя с
рассматриваемой точки зрения отличается от державно националистической только
другим коллективным объектом на роль наивысшей ценности. Там - народ и его
государство, здесь – пролетариат и его мировая организация). В современных
России и Украине есть тенденция к возврату к этой системе ценностей,
маскируемая, особенно в Украине, под стремление к демократии. Эта система исторически более древняя, чем
западная либерально-демократическая. Когда–то, когда войны между народами были
практически неизбежны, а, с другой стороны, в силу неразвитости средств
передвижения и уничтожения, они никак не угрожали существованию человечества в
целом, эта система была прогрессивна или, по крайней мере, терпима, поскольку
она способствовала выживанию народа. Но за это выживание народ платил дорогой
ценой , прежде всего, личной свободой каждого гражданина, а в большинстве
случаев еще и жесточайшим угнетением со стороны государства, обеспечивающего
ему коллективное выживание. Так было, например, в России при Иване Грозном и
Петре Первом, которые вошли в историю, как великие цари, несмотря на
колоссальное угнетение и даже частичное истребление своих народов. Но они
обеспечили своим народам сильное государство, которое много поколений после
этого успешно защищало эти народы от иноземных завоевателей и само успешно
завоевывало другие народы. И поэтому многие историки оправдывают их. В худших
же случаях власть имущие под видом заботы о государстве, заботились о своих
личных интересах и тогда и коллективное выживание, в виде сохранения
государства, народу не было гарантировано.
Но, чем больше развивались связи между
народами, торговые, культурные и прочие, чем яснее становилось, что народы
могут жить в мире и извлекать из мирного сосуществования взаимную выгоду, тем
более далекой от оптимальной и менее терпимой становилась эта система
ценностей, в которой во имя интереса государства не только подавлялась личность
у представителей своего народа, но и допускалось и считалось за «хорошо»
завоевывать и давить другие народы.
Либерально-демократическая система
ценностей на момент ее появления в эпоху буржуазных революций была намного
более прогрессивной, чем государственно националистическая к тому времени, но на сегодня и она, как
показано, далеко удалилась от оптимума. И именно этим, прежде всего,
объясняется временный откат России прежде всего , но также Украины и некоторых
других государств к прежней системе ценностей.
Для полноты картины надо еще заметить, что
господство той или иной системы ценностей в обществе никогда не бывает
абсолютным. Наряду с людьми искренне исповедующими эту систему, бывают люди
декларативно отвергающие ее, а главное, люди лишь прикрывающиеся заявлениями о своей
приверженности господствующей системе ценностей, а на самом деле превыше всего
ставящие свои бубновые интересы. И количество таких людей в обществе становится
все больше, по мере того, как система ценностей все более удаляется от
оптимальной. И это касается не только рядовых членов общества, но и власть
предержащих, причем последних даже больше, чем первых. Это можно проследить на
примере внешней политики Америки. Если в прошлом Америка искренне заботилась о
своих декларируемых ценностях – демократии и правах человека, то сегодня все
чаще под этими же лозунгами, а иногда и открыто, она заботится о свих
геополитических интересах. А в некоторых случаях за геополитическими интересами
проглядываются интересы отдельных политиков и бизнес групп. И это дополнительное свидетельство того, что
западная система ценностей сегодня далека от оптимальной.
Что же представляет предлагаемая мной
оптимальная система ценностей? Главной ее ценностью является не держава или
народ и не человеческая жизнь, и даже не выживание человечества, а приближение
его, т. е. всех людей к «образу и подобию Божию». Почему же не ценность
выживания человечества, которая интуитивно напрашивается на первое место сегодня, когда появилось
столько угроз его существованию? Потому что , если мы так сформулируем главную
ценность, то человечество скорей всего и не выживет, а если выживет, то
скатившись к какому-нибудь ужасному варианту существования. Не случайно в книге
двух харьковчан в качестве реальных вариантов спасения человечества рассмотрены
лишь генетическая модификация его или генетическое же истребление
«неполноценных» народов. А в качестве приемлемого варианта предложена туманная
утопия. Они явно исповедуют выживание человечества, как наивысшую ценность, и
поэтому не видят и не могут видеть реального пути к выживанию человечества. И
на Западе сегодня тоже есть политики, которые исповедуют выживание, как
наивысшую ценность. Именно они выдвинули и пытаются реализовать идею «золотого
миллиарда», исходя из такой логики: если выживание человечества наивысшая
ценность и нет другого пути для этого, то пусть погибнут «неполноценные»
народы, для того чтобы смог выжить «золотой миллиард». Но, как я показал выше,
на этом пути и «золотой миллиард» не сможет выжить. Для того, чтобы
человечество могло выжить, оно в качестве главной своей ценности должно принять
нечто, что будет превыше его выживания. И я говорю, что это - стремление к
«образу и подобию Божию».
Но что я имею под этим в виду? Уж не зову
ли я к клерикализму, к махровому религиозному фундаментализму, к духовному
средневековью в сочетании с современной наукой, технологиями и вооружением,
спросит читатель. Ведь было уже все это в прошлом, есть и сейчас, например, в
хумейнистском Иране. Ведь если перевести хумейнистам выражение «по образу и
подобию Божию», они скажут: «Да, мы за это».
Конечно, предлагаемая мной главная
ценность имеет отношение к Библии и ее Учению. И в то же время это - вещь
вполне рациональная, которую можно объяснить и неверующим, и не прибегая к
Библии, как источнику. В своей философии я показываю, что, когда речь идет о
морали и ценностях, нет противоречия между Библией и чисто рациональным
подходом, оба подхода ведут к одному результату (при правильном понимании
Учения Библии). Кроме того, в Библии ведь ничего не сказано про клонирование,
про генную модификацию и т. п. Там дано лишь начало и задано правильное
направление для развития теории морали и ценностей, а задача развивать ее
возложена на нас. Причем делать это мы можем
лишь чисто рациональными методами, предварительно правильно истолковав
само Учение. Я показываю в «Моисее», что до сих пор такого правильного
толкования не было и этим и объясняется и средневековье с инквизицией и прочим
и нынешние загибы в виде фундаментализма исламского в первую очередь (там тоже
нужно правильное толкование первоисточника – Корана), но и христианского тоже.
Я же претендую на то, что, опираясь на единый метод обоснования, я дал
правильное толкование Учения и, развив его, получил оптимальную систему
ценностей. К ней же я пришел и чисто рационально, не касаясь Библии. Желающих
проверить или опровергнуть это мое утверждение, отсылаю к своим книгам. Здесь
же изложу лишь, что я понимаю под «образом и подобием Божиим» и почему принятие
стремления к нему в качестве главной ценности необходимо человечеству для
выживания и нормального дальнейшего существования и развития.
Стремление к «образу и подобию» - это
стремление к совершенству. Здесь я опять вынужден сделать отступление.
Просвещенный читатель знает, что к совершенствованию человека призывал Ницше, и
знает, что это кончилось фашизмом. Но все дело в том, как понимать
совершенствование. Ницше понимал совершенствование, как превращение человека в
сверхчеловека. А сверхчеловека он
понимал, как сильную личность, которой все позволено, в том числе убивать слабых. Я не стану раскрывать здесь во всех
деталях, что я имею в виду под совершенством или «образом и подобием». Я это
делаю, точнее, пытаюсь сделать в «Моисее», но, во-первых, книга еще не
закончена (есть только первые две части), а во-вторых, как я сказал, я не
собираюсь здесь излагать ее. Я брошу лишь некоторые штрихи из этого моего
понимания «образа и подобия» и попытаюсь показать, как это влияет на решение проблем, стоящих сегодня перед
человечеством , на его выживание и сохранение «лица». Из нижеследующего
читатель увидит также, в чем разница между пониманием совершенства моим и
Ницше.
Я включаю в «образ и подобие»
гармоническую одухотворенную любовь между мужчиной и женщиной, поиск такой
любви, нежелание мириться с ее эрзацами в виде банального сожительства, не
говоря уже о резиновых куклах и извращениях. А также нетерпимость к браку без
любви, а тем более производству детей в таком браке. Настоящая, да еще взаимная
любовь далеко не каждому человеку достается хоть раз в жизни. Поэтому принятие
такого идеала решило бы проблему бесконечного роста населения на планете, а
значит и проблему необходимости его пропитания и необходимости бесконечного
увеличения добываемой электроэнергии и т. д. Не противоречит ли включение такой
любви в идеал «образу и подобию» в Библии? У Иисуса Христа и вообще нигде в
Библии прямо ничего такого не сказано. Не сказано, но и не противоречит. Более
того, духу Учения это соответствует и потому является «законным» развитием его.
Ведь Иисус Христос не раз говорил: «Кто обидит малых сих…» и т. д. А разве это
не обида «малых сих» - растить их в семье, в которой нет любви между
родителями? Мне могут возразить еще, что, мол, в европейских странах не только
нет проблемы избыточного естественного прироста населения, но, наоборот, из-за
низкой рождаемости есть проблема старения населения и принятие идеала любви и
основанной на ней семьи усугубит эту проблему. Но проблема старения в
европейских странах обусловлена как раз забвением в них идеала любви и принятием
вместо него идеала гедонизма, понимаемого, как бесконечная погоня за
наслаждениями, чему мешает брак и дети. Я уж не говорю про распространение
гомосексуализма, находящегося в явном противоречии с «образом и подобием
Божиим». Так что принятие идеала любви как раз поможет с решением этой
проблемы.
Далее смерть, страдание и сострадание. Да
сострадание, конечно, входит в «образ и подобие», а преднамеренное и
несправедливое причинение смерти другому, конечно противоречит ему. Но как
следует понимать сострадание и как нам относится, скажем, к голоду, от которого
умирают люди в какой-нибудь бедной африканской стране? Сегодня, когда это
происходит в значительном масштабе, весь мир с помощью СМИ становится на уши и
все начинают соревноваться в служении наивысшей сегодняшней западной ценности,
ценности жизни, высылая в эту страну продовольствие. При этом никто не
сомневается в том, что это полностью соответствует и «образу и подобию Божию».
А как же, ведь Иисус Христос накормил толпу голодных пятью хлебами, Он исцелял
больных и даже воскрешал мертвых. Да, накормил и исцелял. Конечно, человеческая
жизнь была для Него ценностью и Он призывал сострадать человеку в его
страданиях. Но человеческая жизнь не была для Иисуса наивысшей ценностью. Иначе
не призывал бы он своих учеников оставить отца и мать своих и идти за Ним.
Ведь, оставляя отца и мать, те, конечно же, причиняли им страдание, а в
конкретных случаях могли тем приблизить и смерть их. Вообще, Иисус учил
смирению и, в частности, смирению перед страданием и смертью. «Бог дал, Бог
взял». А главное, что Он не просто так накормил и исцелял. Он при этом требовал
от исцеленных и тех, кто видел исцеление , поверить в Него. А поверить в Него
означало принять Его Учение и тем самым встать на путь приближения к «образу и
подобию Божию». И это было для него важнее, больше ценности человеческой жизни.
Поэтому, давая пищу голодным, мы должны были бы потребовать от них приближения
к «образу и подобию Божию» и, в
частности, принятие ими идеала брака и любви и заботы о судьбе своих детей. А
это в свою очередь значит, что даже в браке по любви они не должны плодиться
как кролики, по 10 и более детей в семье, а должны ограничиваться двумя, тремя,
чтоб быть уверенными, что смогут прокормить их, а еще лучше и дать им
образование.
Относительно генетически измененной
продукции. Если наивысшая ценность – жизнь, то ее надо производить. Если –
«образ и подобие Божие», то ниоткуда не видно, чтобы эта продукция приближала
нас к нему. А вот отдалить может. Следовательно, она должна быть запрещена, по
крайней мере, на обозримое будущее. А то, что в результате запрета на
генетически модифицированные виды продукции, а также запрета на строительство
атомных электростанций возникнет нехватка пищи в бедных странах и недостаток
бензина для автомобилей в богатых, так это надо принять со смирением, которое
также входит в «образ и подобие». А заодно бедным надо перестать размножаться,
как кролики, а богатым гоняться за наслаждениями с оскотинением, что противно
«образу и подобию Божию». И тогда и без генной инженерии и без атомных
электростанций не будет голода и бензина хватит, и природа лучше сохраниться. И
не надо путать голод, который может возникнуть в результате отказа от
производства генетически модифицированной продукции, с истреблением «неполноценных
народов» с помощью генно инженерного оружия или иными методами. Голод от
недостатка продовольствия, добываемого своими силами – это, конечно трагедия,
но, так сказать естественная трагедия, извечная трагедия существования человека
и всего живого на земле. Трагедия, без которой, я глубоко убежден, не может
быть и счастья, ибо счастье возможно только рядом со смертью. Эта трагедия
должна восприниматься со смирением и она не повод для войны с другими народами,
справедливой войны. А вот, если богатые будут скармливать бедным генетически
измененные продукты и истреблять их с помощью генного оружия, - это оправдывает
войну и война будет.
По этому же принципу мы можем, отправляясь
от «образа и подобия Божьего» определить, какие научные исследования запретить
на время, а какие продолжать. Например, прорыв в Космос вполне соответствует
приближению к «образу и подобию» и его надо продолжать.
Тут я должен сделать еще одно лирическое
отступление. Я уверен, что если эта статья волей судеб получит широкий
резонанс, найдется немало людей, прежде всего, из числа представителей псевдо
наук вроде биоэтики или информациологии, не желающих допускать настоящих ученых
и философов на застолбенные нечестно ими участки, которые немедленно заявят,
что они давно это говорили. Мол, разве мы не говорили про любовь, про
необходимость совершенствоваться и т. д. И они действительно это говорили, но
одновременно говорили о вечной истинности учения Фрейда, о праве людей на
свободный секс в любом виде, включая гомосексуализм и т. д. Но главное, что никто из них не обосновал
того, о чем говорил. Они говорят, говорят, говорят…В лучшем случае приводят
некоторые аргументы в пользу того, что говорят. Но их противники приводят
аргументы в пользу противоположной точки зрения. И дальше дело не идет, потому
что отдельные аргументы - это не доказательство по единому методу обоснования.
Без единого метода обоснования нет общего языка для того, чтобы все могли
принять одну точку зрения, как истинную и отбросить все остальные. Может быть
только мода на какую-нибудь точку зрения. А потом мода поменяется и нам
объявят, что «Фрейд уже не в моде». А потом мода еще раз поменяется и Фрейд
будет опять в моде. Я же обосновываю свою оптимальную систему ценностей по
единому методу обоснования. Не в этой статье, конечно, а в упомянутых книгах.
Желающие опровергнуть это, пожалуйста, читайте и опровергайте. Как говорится,
«придите и поклонимся».
Картину «образа и подобия» можно
разворачивать и разворачивать, но я
ограничусь этими немногими штрихами. Надеюсь, они дают представление о том, в
каком направлении должна разворачиваться эта картина. Но, чтобы дать несколько
большее представление об оптимальной системе ценностей в целом, я хочу сказать
еще об одной ценности, принадлежащей к ней, ценности, которую я также ставлю
превыше человеческой жизни. Я говорю о ценности истины. Естественно, большой,
важной для общества и человечества истины. Ну, сажем, такой, от которой зависит
выживание человечества или судьба того или иного общества и т. п. Я счел необходимым
упомянуть здесь об этой ценности потому, что сегодня она находится в большом
пренебрежении именно в тех сферах человеческой деятельности , в которых,
казалось бы, она должна быть особенно освящена: в в в философии, в науке, в
политике. О том, как крутят истиной политики с целью добиться или удержать
власть, всем хорошо известно. О том, как с каждой сменой власти переписывается
история на пространстве бывшего Советского Союза, тоже никому не надо
рассказывать. О ситуации в науке, особенно в философии я писал не раз («Кризис
истины», «Еще раз о науке и псевдо науке» и т. д.). Конечно, ситуация с
истиной, как с ценностью осложняется тем, что всегда существует вопрос: а что
есть истина в данном случае. Этот вопрос не может быть решен установлением оптимальной
системы ценностей и тем более с помощью закона. (В этом, как я сказал, может
существенно помочь единый метод обоснования). Но бывают и довольно часто
ситуации, когда осуществляется вполне сознательный зажим, убийство истины из
корыстных личных или групповых, идеологических, националистических и т. д.
интересов. Такое, например, имело место в случае с арестом и осуждением на
долгие сроки группы советских генетиков во главе с академиком Вавиловым,
которому предшествовало объявление их псевдо учеными академиком Лысенко. Не
вызывает никакого сомнения, что Лысенко понимал, что именно ни, а не он, –
настоящие ученые. Именно эти ситуации я имею в виду, говоря о признании
обществом ценности истины. И как признание ценности человеческой жизни приводит
к суровому уголовному наказанию за преднамеренное лишение ее, точно также
должен быть закон, карающий за сознательное убийство истины. Если бы после реабилитации генетиков Лысенко
отправили на их место, то сегодня бы меньше творилось того, что я назвал
убийством истины.
Убийство истины имеет место и в случае с
моей философией. Философский истеблишмент России и Украины в лице, прежде
всего, директоров институтов философии, московского - Степина и киевского –
Поповича, сознательно и из корыстных побуждений, используя свое положение в
философском мире и заручившись поддержкой власти, любыми средствами
противостоят признанию моей философии. Не только признанию, но хотя бы
обсуждению на соответствующих философских форумах. Повторяю, оба они делают это
сознательно. Они не могут укрыться за заявлением, что они не знакомы с моей
философией. И тот и другой читали мои главные статьи по теории познания и
единому методу обоснования, и ни тот, ни другой не могут этого отрицать, ибо
это известно другим сотрудникам их институтов.
Они не могут укрыться и за заявлением, что, мол, да, читали, но нашли,
что это ерунда. Они говорят это властям, которые не могут их слов проверить и,
доверяя им как специалистам, помогают им в зажиме моей философии. Но заявить
это публично в печати они не отважатся. Потому что это заявление они должны
аргументировать, а спорить со мной они не могут. И тот и другой в личных
беседах со мной после попыток
опровергнуть меня, вынуждены были признать мою правоту. Отпереться от того ,
что такие беседы и признания моей правоты имели место, они могут, свидетелей
бесед не было. Но, вот заявить публично в печати, что моя философия – ерунда и
тем самым ввязаться в публичный спор со мной, как я сказал, не отважатся. Они
будут и дальше играть свою игру тихого удушения меня и, в частности, сделают
все возможное, чтобы ни одна газета, ни в России, ни в Украине не опубликовала
эту мою статью.
Для того, чтобы поломать эту их игру
, я заявляю, что пошлю эту статью в следующие газеты: украинские «Зеркало
недели», «День», «Киевский телеграф» и «2000» и российские «Новые Известия»,
«Независимая газета» и «Новая газета» . Если хоть одна из этих газет опубликует
эту мою статью, это заставит господ философских баронов вступить со мной в
публичный спор. Если ни одна не напечатает, то для тех читателей, которые
прочтя эту статью, признают ее нужность и важность, это послужит подтверждением
моих слов, о зажиме моей философии.